Оно тебя видит… (страница 4)
Оглядевшись, я увидела далеко впереди какие-то огоньки. Ну, хоть какие-то признаки цивилизации! Я достала из багажника кусок плёнки, который стелила на пол, когда возила в багажнике собаку подружки Ирки. Накинув плёнку на себя, я пошла по едва приметной дороге, скользя по мокрой траве ставшими коричневыми кроссовками.
Глава 5.
Дождь лил всё сильнее, плёнка уже почти не спасала меня, толстовка, джинсы и футболка промокли насквозь. Я надеялась, что сложенные в сумку документы хотя бы останутся сухими. Тропинка вилась между деревьев и вела меня вперёд, я видела вдали огоньки в окнах, но видимо сумерки меня обманули – деревня оказалась дальше, чем я предполагала вначале. Тропку совсем развезло от дождя, я несколько раз упала, и вся извозилась в грязи. На кого я похожа, как я в деревне к людям подойду?! Скажут, бомжиха какая-то припёрлась.
Что делать? Может, лучше к машине вернуться? Там хотя бы сухо, и в багажнике есть сухая одежда, спортивный костюм в сумке лежит, ещё с прошлых, счастливых времён. Обернувшись, я увидела, что машина стоит совсем недалеко… как же так? Ведь я уже давно иду… вроде бы.
Решив, что лучше вернуться и переждать в машине, пока дождь немного утихнет, я пошла обратно и совсем скоро уже оказалась снова возле той самой лужи, где и «села» так прочно. Я сняла с себя плёнку, постелила её на сиденье и мокрым комком плюхнулась внутрь.
– Что, я гляжу, ты ни вперёд, ни назад? – раздался рядом со мной насмешливый возглас, и сердце моё чуть не остановилось от страха.
Я обернулась и увидела, что рядом со мной стоит мужик с бородой, одетый поверх куртки в дождевик весёлого сиреневого цвета. За ним, по-за канавой, шедшей вдоль дороги, стояла запряжённая в телегу лошадь, прядающая мокрыми ушами и помахивающая хвостом.
– Села, я говорю? – повторил мужик, – И давно ты тут?
– Села, – ответила я, чувствуя слабость в ногах от перенесённого только что испуга, – А вы… Из деревни, да? Из Карпухино?
– Ага, оттудова, – мужик согласно кивнул и махнул рукой куда-то вперёд, – Так, тебе трактора надо звать, сама-то не выберешься. С этой лужи на таких пузотёрках ещё никто не выбрался сам-то.
– А где трактора взять? Вы знаете? Вы не думайте, я заплачу…
– Тракторист нонче уже никуда не поедет, только завтра, и то тебе надоть с утра поспеть будет. Давай, собирай пожитки, запирай свою повозку и ко мне перебирайся. Довезу тебя, не боись. Михаилом меня звать, а ты кто?
– А я Елена. Я в Карпухино еду, мне там надо к Елизавете… может, вы знаете такую?
– Дак ить, конечно, к Елизавете, к кому ещё-то, – усмехнулся Михаил, – Вы все к ей только и ездите, уж сколь лет. А как дождь, так хоть один да сидит в этой луже, хоть нарочно езжай да забирай.
Я так обрадовалась, что Михаил знает, где живёт эта загадочная Елизавета… но ещё больше я обрадовалась тому, что Елизавета существует, и она – не плод больной фантазии Антонины. И Карпухино есть, и Елизавета…
Я выбралась из машины, снова накрывшись плёнкой, забрала сумку из багажника, и поспешила усесться на телегу, потому что лошадь нетерпеливо перебирала ногами. Так и понятно, кому охота мокнуть под таким дождём! А он лил всё сильнее, крупные капли стучали по плёнке и эхом отдавались в моём усталом теле, я смотрела, как мимо проплывает лес, а через дорогу волнуется травами луг, в дождливой дымке видны поля. Ехали мы долго, и, кажется, я задремала, потому что очнулась я от того, что телега остановилась.
Дождь прекратился, или… тут его и вовсе не было? Мы стояли у большого бревенчатого дома с резным коньком на крыше, витые столбы у ворот заканчивались искусно вырезанной головой медведя. По горизонту разливался розовый отсвет недавнего заката, в воздухе разносился горьковатый запах дымка, к нему примешивался аромат свежеиспечённого хлеба.