Не знаю, заметил ли он меня или было не до того, но намеченную программу точно отработал до финала, уж очень эффектный был последний огненный «бдыщ»!

– Ну вот! – сказал, обращаясь к студентам, вытирая лоб тыльной стороной ладони. – К концу года большинство из вас сможет проделать все это самостоятельно, – сказал он. – Кто-то, возможно, уже многое умеет. Мистер Новак очень впечатлил защитой, мисс Камински – огневыми навыками. Потенциал есть, будем развивать. Завтра у нас теория, не забудьте повторить все, чему вас учили раньше, я сделаю небольшой опрос. Сегодня можете быть свободны.

И только потом махнул мне рукой, подошел.

Рабочая, защищенная часть полигона огорожена заборчиком из тонких реек, но скорее, чтобы обозначить безопасные границы. Морейра подошел, и так мимоходом через забор перемахнул. Красный слегка, взъерошенный, капельки пота на висках. Еще бы – так прыгать!

– Решили посмотреть, мастер Вранич? – широко улыбнулся он. – Сегодня чувствую себя цирковой обезьянкой!

– Любите производить впечатление на неокрепшие умы?

– На них произведет впечатление то, что они смогут все это сделать сами. Но усилия, конечно, придется приложить. Дисциплина и вера в себя – помогают достичь многого.

– То, что вы показываете сейчас, имеет мало общего с реальной боевой практикой. Это скорее девушек впечатлять.

Морейра засмеялся.

– Если с девушками поможет – это уже полдела! А то иногда не знаешь, как подступиться. Но тут не правы. Большую часть этих фокусов я реально использую в деле сам. Это мой личный опыт. В бою обычно не до сложных заклинаний. Нужна сила и точность. И скорость. Если ты не успел, то тебя. Поэтому – умение бить не думая, на одних рефлексах. Так что им пригодится все. Но можете не волноваться, стандартную программу мы пройдем в полном объеме. Хотя большая часть этого как раз в программе есть.

Даже не знаю, что меня в этом шоу смущает.

– Вы так много говорили о дисциплине, а потом устраиваете шоу…

– Да, – согласился он. – Я работаю над мотивацией. А они пусть работают над своими навыками, а не шляются по полям. Вы когда-нибудь участвовали в тараканьих гонках?

Ох, я и забыла про это!

– Да, – невольно улыбнулась.

Мы искали дохлых тараканов по разным углам. Ингода изначально живых тараканов, но считалось, что самый шик – принести старого и засохшего, завалившегося где-то в пыли. Еще, конечно, желательно было, чтобы у таракана остались все лапки, иначе бегать ему будет сложно. Потом поднимали их, накачивали магией и устраивали гонки. Я даже побеждала пару раз.

– Так вот, – сказал Морейра. – Вы же знаете, что изначально эти гонки профессор ванн Фламме придумал как учебное упражнение для некромантов? А потом уже это пошло в народ. И отличное упражнение, надо сказать! Студенты с таким рвением прокачивают свои навыки, что диву даешься, куда там подготовке к экзаменам. Я предлагаю развлечение попроще, но все же.

– Вы превращаете боевую магию в представление и игру.

– Да, – радостно согласился он, ничуть не смущаясь. – Для того, чтобы быть хорошим магом, свою силу надо воспринимать не как тяжелую ношу, мудреную науку, а как естественную часть себя. Магия – наша кровь. Вся наша жизнь. И колдовать так же естественно, как петь или танцевать. В игре это проще осознать. Нужно ощутить силу, как дыхание. Все приходит с опытом, но многим студентам, особенно если их возможности невелики, стоит научиться легкости и…

Магия наша кровь.

Все так, и я даже согласна. И даже меня, в целом, учили так, я ничего нового не слышу от него.

Просто…

Наша кровь, наша жизнь. Сжимается сердце. А я-то думала, что уже давно привыкла и смирилась, но вот именно он сейчас что-то задевает в этом.

И Морейра, думаю, видит это в моих глазах и осекается.

– Простите, – тихо говорит он, и от этого вдруг становится совсем паршиво. Словно я ущербная, со мной и поговорить нельзя. – Я не хотел.

– Все нормально, – почти через силу говорю я, пытаюсь даже улыбнуться. – Но я пойду… меня еще Валери ждет.

Где-то в груди жжет и чуть нарастает. И это ведь не в первый раз, но последнее время все чаще, так, что Валери стоит посмотреть, на самом деле. Мне говорили когда-то, что эмоции могут дестабилизировать… но в моей жизни были эмоции и посильнее, чем сейчас. Сейчас вообще ничего особенного не происходит. И мне это не нравится. И я не готова с Морейрой обсуждать.

Отворачиваюсь, собираюсь уйти.

– Ива! – Морейра неожиданно догоняет и касается плеча. – Подождите. Простите. Я не хотел, иногда я не думаю, что говорю…

– Ничего, – я стараюсь говорить ровно. – Дело не в вас. У меня что-то… голова кружится.

Удивительно, я вижу, как у него щеки бледнеют, и глаза… зрачки расширяются. Панику вижу. Он ведь некромантов боится, а у меня сейчас явно какой-то всплеск, и он ощущает тоже. Но удивительно, даже не отдергивает руку.

– Ива, если нужно… у меня есть знакомые, есть связи, родственники… Я не люблю этим пользоваться, у меня с отцом сложные отношения, но если нужно – никто не откажет помочь. Хорошие специалисты… Так ведь нельзя, вы же понимаете?

Понимаю. Поэтому киваю просто. Нет сил спорить.

– Благодарю. Не сейчас, хорошо?

– Вы к Валери сейчас? Давайте я провожу.

* * *

– Так! Ну-ка иди сюда! Сядь, – велела Валери.

Она сначала заулыбалась, увидев нас вместе, но потом глянула на меня внимательнее и улыбаться перестала.

Я послушно зашла и села.

– Ну что, красавчик? Довел девушку до нервного срыва? – это она Морейре уже.

– Я… не хотел… – он шепотом, почти испуганно.

– Еще бы! Если бы ты хотел, я бы с тобой сейчас иначе разговаривала. Так. Сядь тоже. Чего бледный такой?

– Ничего. У меня хорошо все.

– Хорошо у него! – возмутилась Валери. – Я сейчас Михо позову! Он расскажет, чего тут у вас обоих хорошо, а чего нет.

Удивительно, как при всей внешней мягкости и женственности, легкомысленности даже, Валери может быть такой. Вот как до дела – так Валери не нежная барышня, а суровая тетка.

– Ты что с Ивой скажи, – буркнул Морейра.

Да у меня тоже уже вроде ничего, отпустило.

Валери подошла, вглядываясь, покачала головой. Потом положила руки на плечи.

– Закрой глаза и расслабься, – сказала она. – А то помехи мешают.

Я постаралась. На самом деле, пока шла, уже и так успокоилась немного. Ничего, это просто переживания и недосып, все наладится. У меня бывали такие всплески, но, правда, слабее.

– Так, ну что я могу сказать, – Валери сделала шаг назад, задумчиво глядя на меня. – Сейчас все более-менее пришло в норму. То есть в обычное состояние. Но явно выброс силы был, он ударил изнутри по щитам, и поскольку дальше вовне сразу было не уйти, он ударил по тебе. Сила твоя собственная, поэтому особого вреда не нанесла, у тебя к ней иммунитет. Но в голове, думаю, ощутимо зазвенело. С одного раза вреда не будет, но если долбить так регулярно – последствия неизбежны.

– А из-за чего выброс? – спросила я, хотя и сама понимала. Но, наверно, мне нужно было услышать это.

– Тебе виднее из-за чего, – фыркнула Валери.

– То есть стоит избегать волнений и сильных эмоций?

Валери вздохнула тяжело.

– Ив… что ты хочешь тут услышат от меня? Конечно, куда безопаснее лечь, перестать дергаться и перестать жить. Ни эмоций, ни желаний, ни переживаний, как у поднятого покойника. Так безопаснее. Только не выйдет ничего. Нужно работать с причиной, а не со следствием. Восстанавливаться нормально надо. Вон, на Леса посмотри. Бодр, весел, никаких эмоций не боится. Да, потерял пару лет жизни на восстановление, зато теперь вернулся к нормальной жизни. А ты в итоге теряешь больше. Я понимаю, после войны сложно было, хотелось не упустить, и деда поддержать и училищу нашему дать шанс. Но теперь все успокоилось, и пора.

Я все понимаю, но сделать этот шаг невероятно сложно. Оставить их надолго, может быть вообще на несколько лет. Я не могу… Решиться не могу. Пока не припрет, видимо.

– А для окружающих эти выбросы опасны?

– Пока нет, – сказала Валери, но ей это точно не нравилось. – Щиты хорошо держат и гасят. Это хорошие щиты.

– Но… какой-то прорыв был? – осторожно сказал Морейра. – Я ведь почувствовал.

– Потому что щиты гибкие, – сказала Валери. – Орвин ставил, он действительно мастер. Для длительного ношения и высокого уровня собственной силы простые жесткие щиты не подойдут. При действительно сильном выбросе их разорвет давлением, да и внутренняя отдача куда жестче будет. Эти щиты гасят волну, распределяют по всей поверхности и тихо, постепенно испаряют силу вовне. Это не опасно для окружающих, фон небольшой. Тем более в нашей среде магов, где у всех есть личная защита. Конечно, если жить среди обычных людей, особенно есть маленькие дети, то им навредить может, да и то при длительном воздействии. Тебе точно не навредит.

– Да я не о себе, – он даже немного смутился. – Мне вообще сложно навредить.

– Это ты зря, – Валери скептически ухмыльнулась. – Навредить можно всем, просто надо знать как.

Он кивнул, но тут же… я прямо увидела, как глаза вспыхнули.

– Испаряют слабым ровным фоном? – сказал он, глядя то на Валери, то на меня. – Это вот так же, как в овраге. Слабый фон по всей поверхности. Если там – то же самое?

– Что-то, накрытое сильными щитами? – сказала я. – Но тогда бы все равно источник прослеживался. Что бы ни было накрыто щитом, оно все равно имеет границы.

– Все подземелья полностью? – Морейра едва руки не потирал. – Объект очень большой сам по себе, да еще и под землей, значит, грунтовыми водами размывает.

– Разве возможно держать щит такой площади? – не поверила я. – Мои щиты держатся, по сути, на моей собственной силе, запитаны на меня. А там?

– Мощный артефакт?

– Настолько мощный? Чтобы на пятьсот лет хватило, при таком расходе.

– Возможно, сам артефакт тянет некротическую энергию из могильников. На месте сражения это возможно.

Я задумалась. Интересная теория, на самом деле.

– А почему таких выбросов не было раньше?

– А, может, были? – пожал плечами Морейра. – Просто никто внимания не обращал. Они же слабые, без выраженного источника, расходятся туманом. Вероятно, выветриваются относительно быстро. Если бы студенты не решили в овраге заночевать… и, вероятно, почти сразу после такого выброса, а то и во время, никто бы даже не узнал. Может быть, это происходит давно. Замеры раз в три месяца просто не попадали на периоды активности, которые, вероятно, не слишком частые. К тому же местные в овраг не ходят, боятся. Так что, вероятно, у них есть основания.

– И никто не знал?

– Ну, почему? – Морейра вдруг заулыбался. – Ваш дед, думаю, что-то знал. Иначе зачем ему вызывать специалистов? Ну и те специалисты, соответственно, знали тоже. Надо посмотреть, кто этим занимался, может быть удастся поговорить.

– Джон Фланаган, – сказала я.

Морейра чуть нахмурился, вспоминая.

– Он умер, кажется. Но точно не скажу. Вообще, стоит, думаю, поискать в этом направлении. Потому что рекомендации не трогать завалы есть, а вот четких указаний на природу угрозы – нет. Почему запрет – неизвестно. Может быть, эти указания шли свыше, и находку… что бы там ни обнаружили, в этих подземельях, решили засекретить. А, может быть, секретность есть уже давно. Может быть, у вашего деда, мастер Вранич, есть еще какие-то записи по этому поводу? Что-то более старое, возможно сделанное еще до вашего рождения. Наверняка что-то было.

– Но если все действительно серьезно, то лучше не лезть? – осторожно предположила Валери.

Наивная. Морейра, вон, руки уже потирает.

– Но ведь запрета нет, – удивился он. – А рекомендации могут быть нарушены, если есть повод.

– А он есть?

– Найдем! – оптимистично заверил Морейра. – Разве вам не хочется знать, что там скрывается?

– Зачем мне лишние неприятности, мастер Морейра?