Двадцать два года вместе – целая жизнь. Детей вырастили. И вот теперь – пожалуйста.

Так я сижу в каком-то тупом оцепенении, пока не наступает время ужина. Мне сейчас кусок в горло не полезет, но не морить же голодом пожилого человека. Я разогреваю суп. Достаю йогурт.

– Ольга Романовна, пора ужинать, – заглядываю в комнату к свекрови.

– Ох, что-то плохо я себя чувствую, – стонет она, на секунду отрываясь от сериала, – принеси сюда.

– Ладно, – киваю я.

Ставлю всё на поднос и несу в комнату к свекрови.

– Опять суп?! Это мерзкая еда, – заявляет она капризно.

– У вас диета, – развожу я руками, – доктор прописал. Сами же просили.

– Ты могла бы приготовить свежий, почему я должна есть испорченный?

– Я его только утром приготовила, – возражаю я, – вы должны были в обед его поесть.

– Вот всё Вите расскажу, что ты кормишь меня испорченной едой! – грозит она.

– Хорошо, – я разворачиваюсь с подносом.

– Стой, – останавливает она меня, – поставь, может, я ложечку в себя и впихну. И принеси чай.

Я ставлю поднос на небольшой столик. Когда через двадцать минут я захожу с кружкой чая, тарелка уже пустая. Значит, не такой уж отвратительный мой суп.

Я укладываюсь в постель и смотрю в потолок. О сне не может быть и речи. Я ворочаюсь в постели, прислушиваюсь, как Ольга Романовна принимает ванну, долго сушит волосы феном, затем по квартире плывёт запах кофе.

У меня нет сил и желания снова напоминать ей, что кофе на ночь ей вреден, у неё давление. В конце концов, у неё нет признаков старческого слабоумия, она должна сама помнить, что ей вредно, а что нет.

Наконец и свекровь укладывается.

А Виктора всё нет.

В голову лезут нехорошие мысли.

Перед глазами стоит то мерзкое фото.

Хлопает входная дверь. Муж.

Я глубоко вдыхаю, цепляю свою приветливую маску на лицо и выхожу в прихожую.

– Привет, – подставляю щёку для поцелуя. Мне кажется или от него пахнет чужими духами?

Он хмурится.

– Ты почему не спишь? Ты выпила лекарство?

– Да, мне уже лучше, – улыбаюсь я.

Виктор проходит сразу на кухню.

– Иди руки помой, – бросаю я на автомате.

Муж бурчит что-то и уходит в ванную. Я накрываю на стол. Главное – не выдать себя.

– Как прошёл день? – спрашиваю, сев напротив.

Я всегда любила смотреть, как он ест. С аппетитом и удовольствием, нахваливая мою стряпню. Сейчас я веду себя так, как должна.

– Как обычно, – отзывается он и вдруг откладывает вилку.

– Жанна, я должен тебе кое-что сказать. Только ты прими это нормально, пожалуйста.

Я холодею.

Вот оно!

Он хочет развода!

Глава 4

– Что? – спрашиваю я. – Что ты хочешь мне сказать?

– В этом году я не буду брать отпуск.

– Что? – удивляюсь я.

– Да, очень много работы. И… в отпуск поедешь одна. Вернее, с моей мамой.

– С мамой? – в недоумении смотрю на него. – Но ведь мы всегда ездили в отпуск вместе.

– Я считаю, что нам надо дать передышку. Ты в последнее время какая-то дёрганая.

– Ну, как и ты, – огрызаюсь я.

– Да, – соглашается он. – У меня очень много работы, и нервы ни к чёрту. Думаю, в этот раз нам лучше провести отпуск раздельно.

– Но почему это я должна проводить его с твоей мамой? – возмущаюсь я.

– Жанночка, родная, но не я же буду с ней. Я поработаю в отпуске, а ты съезди в санаторий. Сама отдохнёшь, и маме полезно будет – здоровье поправит. Ты же знаешь, что она очень больна.

– Да уж, больна! Кофе пьёт… сырокопченую колбасу с кетчупом уминает! А суп ей, видите ли, отвратительный!

– Жанна, ну что ты… Ты же понимаешь, она старый человек. Неужели тебе жалко колбасы?! – муж ласково кладет руку мне на плечо.

– Разумеется, нет! Но она не ведёт себя как больной человек. Зачем ты привёз её к нам? Она вполне может обслуживать себя сама!

– Потому что я её единственный сын! Потому что она вырастила меня и дала всё, а сейчас помощь требуется ей! – Виктор повышает голос. – Да что с тобой такое?!

Он недоуменно смотрит на меня. Конечно.

Раньше я была всепонимающей и на всё соглашающейся, но сейчас будто бес вселился.

– Ничего. Просто я не нанималась в прислуги твоей маме.

– Жанна, ну вот… Если бы с твоей мамой такое случилось, я бы совсем не был против, чтобы она жила с нами.

– Да, – говорю я. – Только моей мамы уже нет в живых. Как и папы. Одна тётя осталась, и то она не просится к нам жить.

– Ну, у тёти своя квартира в центре города. Зачем ей проситься?

– Ну, у твоей мамы тоже квартира есть.

– На окраине. Да мы же сами решили, что тяжело к ней каждый день ездить, вот она и пожила бы у нас, пока лечится. Это ненадолго! Ей станет лучше, и она съедет.

Я понимаю, что стучусь в глухую стену.

До сих пор не могу поверить, что согласилась на переезд этой старой грымзы в свой дом.

Сначала на неделю, но теперь уже месяц прошёл, а она и не думает уезжать.

Понятно, что он сын, и он будет защищать свою мать.

– Я не хочу ехать в отпуск с твоей матерью, я хочу ехать в отпуск с тобой, – заявляю я.

– Я не могу! Ты это можешь понять или нет?! – взрывается муж.

– А может, у тебя не работа там, а молоденькие медсёстры? – я внимательно слежу за выражением его лица.

– Жанночка, ну что ты такое говоришь? – он берет мои руки в свои. – Нет у меня никаких медсестер, глупенькая моя. Я всё для тебя, всё для нас, любимая… Ну, пожалуйста, помоги мне.

Вот он, тот самый ключ, которым он всегда открывал моё сердце.

Он просил помощи, и я сломя голову кидалась ему помогать.

И таким образом он вил из меня верёвки.

Теперь я ещё больше уверена, что он мне изменяет.

В груди вспыхивает злость.

Так вот, значит, как!

Пока ты тут с молоденькими зажигаешь, я с твоей мамашей нянчиться буду?

Ну, ещё посмотрим.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не влепить ему смачную пощёчину.

– Ладно. Я подумаю над этим.

– Жанна…

– Я же сказала, я подумаю!

Я разворачиваюсь и ухожу в спальню.

Всю ночь слушаю храп Виктора и думаю, думаю…

Итак… Я оказалась в сложном положении.

Для начала неплохо бы удостовериться на сто процентов, что измена действительно была.

Поймать с поличным, так сказать.

А потом подумать, как развестись без ущерба для себя.

В этом может помочь только один человек.

Едва встаёт солнце, я собираюсь и выхожу из дома.

– Жанна, куда ты?! – кричит только проснувшийся муж.

– Я поеду к тёте.

– К тёте Каре? А завтрак?

– Сами там справьтесь… – машу я рукой.

Под недовольные возгласы мужа я выскакиваю на лестничную площадку.

Глава 5

Я подъезжаю к знакомому с детства дому. Выхожу из машины – здесь почти ничего не изменилось.

В детстве в этом дворе я бывала так же часто, как и в собственном.

Мамина сестра – тётя Кара. Точнее, Карелия Валерьевна никогда не имела своих детей. Замуж выходила всего один раз, но после развода зареклась повторять этот опыт. Так и жила одна всю жизнь и всю свою нерастраченную любовь отдавала мне.

Хотя у тети Кары был напряженный график – она работала в полиции (тогда ещё в милиции) следователем, но для меня время у нее всегда находилось. Она часто забирала меня к себе на выходные и на каникулы.

Я невольно улыбаюсь, вспоминая, как она водила меня в цирк, зоопарк, кино… Когда я стала постарше, мы с ней частенько выбирались в театр.

Тётя Кара была и остаётся для меня второй мамой.

К ней я прихожу с любыми вопросами – она всегда меня поймёт и поддержит.

Единственная наша серьёзная ссора случилась, когда я заявила, что выхожу замуж за Виктора.

Тёте Каре он категорически не нравился.

Она называла его «скользким мерзавцем», в то время как мои родители были в восторге от молодого перспективного врача.

Мы потом, конечно, помирились, но тётя до сих пор не переносит Виктора и в гости к нам ходит очень редко.

Когда у меня появилась своя семья и дети, я стала реже общаться с ней, но она не обижалась. Наоборот, всегда старалась чем-то помочь. К кому как не к ней мне идти со своей бедой?

Я звоню в старый дверной звонок и прислушиваюсь.

В квартире раздается шелест, что-то падает.

Я точно знаю – тетя не спит. Она жаворонок и встает с первыми лучами солнца.

– Тетя Кара, это я! – кричу я в замочную скважину.

В ответ тишина. У меня ёкает сердце. Может, тёте стало плохо?

Всё-таки возраст – почти 80…

– Тёть, тебе нужна помощь?! – что есть мочи кричу я.

Дверь внезапно распахивается, и тётя появляется на пороге.

– Всё хорошо! Не надо так орать, соседей разбудишь!

Я застываю, глядя на тётю Кару.

Одетая в модные спортивные лосины и топ, с повязкой на голове, раскрасневшаяся, она напоминает сухонькую престарелую гимнастку.

– Что это ты такое делаешь, тётя Кара?!

Я захожу в квартиру, снимаю куртку и обувь, сую ноги в любимые пушистые тапки и прохожу в гостиную.

– Я занимаюсь йогой, – спокойно заявляет тётя. – Ты садись, а я продолжу.

– Йогой?! – я с трудом сдерживаю смех.

У тёти Кары всегда какие-то новые занятия. То бег трусцой, то походы в горы, теперь вот йога.

Она никогда не сидит на месте. Как только вышла на пенсию – понеслась во все тяжкие: танцы, фитнес, омолаживающие программы, дыхательные практики.

Днём её тяжело застать дома, потому что она вечно куда-то убегает.

– Ну? Что привело тебя ко мне? – спрашивает она, заворачиваясь в какой-то замысловатый узел.

Мне становится жутко.

Кажется, она вот-вот сломается.

– Тетя Кара, может, не надо так? – осторожно говорю я.

– Жанна, ты ничего не понимаешь! – кряхтит она где-то из-под коленки. – Это лучшее упражнение для здоровья спины.

– Ну хорошо… – Я делаю глубокий вдох. – Мне кажется, Виктор мне изменяет.

Тётя шумно выдыхает и становится на мостик.

Я ожидаю классического: «Я тебе говорила! Он скользкий мерзавец!»

Но тётя молчит.

– С чего ты взяла? – наконец спрашивает она.

– Клиентка в салоне заговорила про него… Не так уж много Викторов Карцевых, да ещё главврачей, у нас в городе, – говорю я. – Потом фото показала. Там точно он!

– Логично, – соглашается тётя. – А Виктора ты спрашивала?

– Я не рассказывала про эту клиентку, – признаюсь я. – Просто спросила. Он отрицает. А у меня нет никаких доказательств, кроме болтовни незнакомой девушки. И фото это я не сохранила.

– А ты не думаешь, что это подстава?

– Что?

– Ну подстава. Кто-то узнал, что ты работаешь в салоне и что ты жена Карцева, вот и пришёл очернять его. Фото тоже подделать можно.

– Я не знаю… – теряюсь я. – Но в последнее время у нас всё разладилось, а теперь он не хочет ехать со мной в отпуск.

– А чего он хочет?

– Остаться на работе. А меня отправляет со своей мамашей в санаторий. Хотя я на море собиралась. Деньги копила.

– Ну, это тоже не доказательство измены. Человек хочет побольше заработать, что тут такого? – пыхтит тётя.

– Тётя, хватит! – не выдерживаю я. – Вылазь из-под своей подмышки и пошли пить чай. Ты сейчас сломаешься, потом будешь в гипсе месяц. Как тогда, когда ты на занятиях по скалолазанию в веревках запуталась.

Тётя с сожалением поднимается.

– Не даёшь мне позаниматься… – укоризненно говорит она и отправляется в душ. – Я сейчас, а ты пока чай готовь.

На кухне у тети Кары я могу передвигаться с закрытыми глазами.

Достаю чайник, завариваю свежий чай, выкладываю на стол какие-то модные цельнозерновые булочки и странное низкокалорийное масло, которое нашла в холодильнике.