– Чудовище повержено! – торжественно сказал ректор и приобнял за талию Рыжую, довольно оскалившую зубки.

– Не я тут… чудовище, недоумки… – просипела старуха, пуская кровь, и вонзила затухающий взор в Рыжую. А та будто потеряла над собой контроль. Она сжимала и разжимала кулаки, а её сахарного цвета клыки заметно удлинились.

Глава 4.

– Аннаэль, – не очень громко сказал я, указав взглядом на перекосившееся от злого торжества лицо Рыжей. Её клыки продолжали торчать, а пальцы сжались в кулаки.

– Кто? – вопросительно изогнул бровь улыбающийся граф. Видимо, он забыл, что сам же назвался этим именем.

– Вы! – выдохнул ошарашенный Бульдог, тоже заметивший, как изменилась физиономия девки. Его волосатая лапа покрепче сжала рукоять топора, чьё зазубренное лезвие покрывала кровь. Она лениво стекала по стали и тягуче капала на траву.

– А-а-а, – сморщил лоб ректор и виновато улыбнулся. И лишь затем он глянул на Рыжую. – Господи, боже мой!

Граф испуганно отпрыгнул от обнажённой девушки, словно она превратилась в гадкую склизкую тварь с гноящимися глазами и выпадающими изо рта жирными червями.

– И что же мы будем делать? – усмехнулась краем рта Рыжая, оглядев всех нас кровожадным взглядом хищных глаз.

– Идите своей дорогой, сударыня, – лихорадочно протараторил ректор, медленно сунув руку в карман, где у него лежали патроны. Хотя… нет у него там патронов. Из пары десятков найденных в сумке патронов только двенадцать были револьверными. Граф же как раз столько раз и выстрелил в медведицу.

– Я уйду, а вы будете преследовать меня? – прошипела вампирша. Ну, а кем же ей ещё быть?

– И в мыслях не было, – подал я голос и вытащил из тела бабки свой меч. – Ты честно облапошила нас, прикинувшись невинной овечкой.

– Угу, – вставил своё веское слово Бульдог, лихорадочно облизав толстые губы.

– Какие разумные воины, аж подозрительно… – улыбнулась красотка и вдруг с дикой скоростью метнулась к графу. Тот в ужасе выпучил глаза, разинул рот и попытался оттолкнуть вампиршу, но та уже с леденящим жопу воем вонзила клыки в лебяжью шейку ректора. Он запрокинул голову и закричал, забившись в неожиданно сильных руках вампирши, словно птичка, попавшая в силки.

– Тварь! – зло выдохнул я и запустил в Рыжую «стрелу».

К сожалению, вампирша избежала моей магии, отскочив от рухнувшего на траву ректора. От второй «стрелы» она тоже уклонилась довольно легко, а затем пулей помчалась прочь, насмешливо бросив напоследок:

– Выбирайте, воины: или преследуйте меня, или окажите помощь вашей остроухой хозяйке. И помните, что без помощи она умрёт!

Я зарычал, раздираемый гневом. Аж в глазах потемнело. Эта сука уже второй раз накуканила меня! Нет, я точно вобью осиновый кол в её сердце, но потом… сейчас надо помочь графу.

Голозадая вампирша с ядовитым смешком исчезла во мраке леса, а мы с Бульдогом метнулись к ректору. Его грудь судорожно вздымалась, глаза закатились, а всю шею покрывала кровь.

– Ого-го! – выдохнул Бульдог, дёрнув головой.

– Граф ещё жив – это хороший знак, а ты уже кряхтишь, – проговорил я, вытащил фляжку с водой и принялся торопливо смывать кровь с шеи ректора.

Оказалось, что он не так уж сильно пострадал. На его коже алели лишь две дырочки. И то, они уже не кровоточили. Кровь свернулась.

– Твою мать, – зло прошипел я, скрипнув зубами. – Эта сука три раза поимела нас! Прям как в сказке! Мы могли с чистой совестью помчаться за ней, поскольку граф не помер бы без нашей помощи. Кажется, в слюне вампиров содержится какой-то фермент, отвечающий за свёртываемость крови жертвы. Думаю, ректор скоро очнётся.

– А если он станет вампиром? Диким вампиром, не контролирующим свою жажду крови? Вам-то ничего не будет, сударь. Вы и так мертвец. А у меня-то в жилах течёт горячая кровь, – тревожно выдал охотник и оценивающе посмотрел на шею ректора, словно уже примерялся, как её половчее перерубить.

– Давай решать проблемы по мере их поступления. Надо дождаться пробуждения ректора и оценить его состояние, – твёрдо произнёс я и посмотрел на бабку.

Она лежала на боку с навсегда застывшей печальной физиономией и стеклянными глазами, в которых жизни было ровно столько же, сколько в камне на дне Мёртвого моря. Блин, а я ведь даже не успел поймать её душу.

– Жалко её, – вдруг сказал охотник, тоже посмотрев на старуху. – Мы убили её, а ведь она, кажется, делала доброе дело. Вампирша легко могла придумать ту историю с похотливым сыном этой бабки. На самом деле всё могло быть совсем не так.

– Не переживай. Старуха явно в чём-нибудь была виновата, так что мы её за дело грохнули. Я уверен, что она, как минимум, дом на реке построила без разрешения надзорных ведомств, – усмехнулся я, вообще не испытывая никакого раскаяния. – Лучше не стой столбом, а плесни в рот графа той бурды, что во второй фляжке. Авось это «винишко» поможет ректору побыстрее прийти в чувство.

Охотник вытащил из седельной сумки фляжку, отвинтил крышку и сделал глоток. Поморщился, а затем открыл рот графа и влил туда добрую порцию.

– Аргх! – выдохнул ректор, резко открыв глаза и рефлекторно сглотнув бурду. – Вы меня добить… кха… решили? Что за керосин?

– Вы как себя чувствуете, ваше сиятельство? – торопливо осведомился Бульдог, отойдя от ректора, принявшего сидячее положение.

– Бывало и лучше, – прохрипел тот, кашлянул и прикоснулся пальцами к двум красным точкам на шее. – Что теперь со мной будет? Я умру? Стану вампиром?

– Поживём – увидим, – философски ответил я, протягивая руку графу.

Тот схватился за неё и встал на ноги, а потом сумрачно проговорил:

– Хотелось бы больше конкретики.

– А конкретика такова… Мы идём в Леснянск, – сказал я, проведя рукой по лысой голове. – И по пути будем наблюдать за вашим самочувствием, господин ректор.

– Вы даже не попытаетесь отомстить этой вампирше? – удивился Бульдог, выгнув брови. – На вас это не похоже, сударь Ратников.

– Отомщу, если получится, но не буду ставить месть во главу угла. И да, я хочу пройти через Врата Богов – это ответ на ваш вопрос, господин граф. Он весьма отчётливо пляшет в ваших глазах.

– Но ведь эта вампирша сказала, что лич не может стать богом, – протараторил ректор, продолжая трогать шею. – Да и вообще, я так понял, что богом может стать один из миллиона, а то и нескольких миллионов.

– Я не лич, а архимаг в теле лича. И у меня есть основания полагать, что я всё-таки могу стать богом.

– Может, вы сперва отправите нас с Бульдогом домой, а уж потом будете пытаться пройти через Врата Богов?! – выпалил изрядно разнервничавшийся граф, вскочивший на ноги.

– Если я не стану богом, то хрен вам, а не возвращение домой. Я не знаю, как это сделать.

– Вы меня обманули? – промычал охотник, осуждающе глядя на меня.

– Где же я тебя обманул? Я сказал, что сделаю всё возможное, дабы отправить тебя домой. И я не отказываюсь от своих слов. Ваше сиятельство, хватит уже проверять клыки, ведите нас в Леснянск. К утру мы должны быть там.

– Вам-то хорошо говорить, вас вампирша не кусала, а я теперь бог знает кем стану, – проворчал граф, но всё же посмотрел на звёздное небо и двинулся в ту же сторону, куда убежала Рыжая. Видать, она тоже направляется в Леснянск.

– Господин ректор, мыслите позитивно, – проговорил я, покосившись на Бульдога, который закинул на плечи седельные сумки.

– Куда уж позитивнее, – саркастично буркнул тот, шелестя опавшей листвой, покрывающей узкую тропинку.

Он шёл первым, я за ним. Бульдог замыкал нашу крошечную процессию. При этом охотник не спускал цепкого взгляда с ректора, а его лапа всё время шастала неподалёку от рукояти топора.

Я же по большей части наблюдал за окрестностями ночного леса, прислушиваясь к чуйке. Она мне говорила, что вокруг нет живых крупных существ. Однако по пути встретилось несколько мёртвых. Благо они лежали под землёй. Кажется, трупы лесных разбойников, а может их жертв.

Постепенно мрак становился всё более серым, а ночные птицы и животные сменялись теми, что любят дневной свет.

Вскоре показался и край багрового солнца. Его лучи осветили лес, сорвав последние штрихи мрака. На изумрудной траве заблестела роса, а целый хор птиц встретил светило переливчатыми трелями.

– Что-то мне дурно от солнечных лучей, – пожаловался ректор, смахнув со лба капельки пота, вызванного долгой, монотонной дорогой.

– Эффект плацебо. Вы уверовали в то, что станете вампиром, вот и верите в ту херню, что приписывают этим кровососущим существам, – сказал я, совсем не чувствуя усталости, хотя прошёл уже не один километр.

– Нет, нет, нет, – запротестовал граф, отодвинув кусты, мешающие пройти по тропинке. – Я же понимаю, что чувствую. Кожу щиплет, когда на неё попадают солнечные лучи.

– А крови хочется? – тревожно пробасил Бульдог, поправив седельные сумки, покоящиеся на том плече, что было выше.

– Жажда есть, – признался ректор, облизав губы.

– Бульдог, дай его сиятельству флягу с водой, – пробурчал я. – Не крови он хочет, а просто жажда его мучает. Мы ведь уже сколько топаем по этому лесу. Уже скоро и опушка должна показаться.

Охотник вытащил фляжку и опасливо передал её графу. Тот взял тару, сделал несколько мелких глотков и, чуть смешавшись, проговорил:

– Да, жажда ушла.

– Фух-х-х, – облегчённо выдал Бульдог, заметно повеселев. – Видать, вы и правда себе чего-то там напридумывали.

– Может и так, – проронил ректор, заулыбался и вдруг нахмурился. – Так, господа, мне нужно отлучиться. Галстук поправить.

Граф шмыгнул в кусты. А я проговорил, с лёгким звоном кольчуги остановившись на тропе:

– Не забудьте, что вам теперь не галстук нужно поправлять, а носик припудривать.

– Благодарю за напоминание, сударь, – воспитанно сказал аристократ, шурша кустами.

Он удалился на приличное расстояние. А мы с Бульдогом переглянулись, и я тихонько сказал:

– Если ректор всё же обернётся вампиром, надо будет его как-то связать. Но убивать мы его не будем, понял?

– Угу, – кивнул тот.

– Хотя, конечно, вампиризм вполне способен извращать душу, а это уже фигово, – задумчиво протянул я и услышал шорох кустов, быстро приближающийся к нам с охотником.

Мы оба напряглись, синхронно подумав, что за ректором кто-то гонится, раз он так бежит. Но – нет. Всё оказалась иначе…

– Там город! – обрадованно выдохнул граф, выскочив из кустов и указывая себе за спину. – Настоящий, средневековый. Пойдемте, покажу. Через эти кусты можно сократить путь и сразу выйти на опушку леса.

– А вы чего так бежали-то? – спросил я, двинувшись следом за ректором. Кусты оказались не колючими, потому они не пытались порвать мои штаны.

– Хотел быстрее рассказать вам, что увидел, – ответил граф.

– А мы уж подумали, что за вами гонится кто-то, – прогудел Бульдог.

– Вам показалось, – выдохнул ректор и прибавил шагу.

Он вывел нас на опушку леса, с которой открывался вид на сельскохозяйственные поля, с трёх сторон окружённые лесом. За полями же лежал небольшой город, обнесённый каменной стеной. Камни для неё явно везли издалека. Тут-то их вряд ли где-то можно добыть.

Из-за стены выглядывали бревенчатые терема с купольными крышами и красовалась верхушка пирамиды с арочными вратами. Их-то и рисовала Рыжая. Я прилип к ним взглядом, душой уже пройдя сквозь них и обретя могущество бога.

Но на деле я услышал вполне логичные слова Бульдога, щурящего глаза от яркого солнца, уже подбирающегося к полудню:

– К городу ведёт дорога, а у ворот служивый люд, небось, документы проверяет или ещё чего. Пустят ли нас троих в город или завёрнут? А может и в темницу бросят. У нас же нет ни документов, ни грамот каких. Да и физиономии у нас с сударем Ратниковым бандитские.