Порой Алекс забывала об этом месте. Впрочем, и смотреть здесь было особо не на что. Просто засыпанный гравием пятачок с видневшимися тут и там произведениями искусства, расположенный прямо под окнами читального зала. Тихий зеленый уголок, зажатый между зданиями.

– Значит, ты напортачила, – проговорила Мишель; усевшись на скамейку, она скрестила руки на груди. – Я же просила не соваться.

– Мне часто говорят такое. Ансельм звонил?

– Хотел знать, звонили ли вы мне. Спрашивал, неужели вы с Доуз все еще пытаетесь вернуть Дарлингтона.

– Как он…

– Видел нас вместе на похоронах. К тому же я была Вергилием Дарлингтона.

– И? – спросила Алекс.

– Я… вас не выдала. – Она словно цитировала эпизод сериала «Закон и порядок».

– Но и помогать не собираешься.

– С чем именно?

Алекс заколебалась. Все, что она скажет сейчас Мишель, в скором времени может стать известно Майклу Ансельму. Однако Дарлингтон считал Мишель одной из лучших в «Лете», и она по-прежнему могла бы оказаться полезной, даже если не хотела пачкаться в грязи.

– Мы нашли Проход.

– Дарлингтон был прав? – Мишель села ровнее.

– Само собой. – Алекс не смогла сдержать улыбку. – Проход существует на самом деле. И он здесь, в кампусе. Мы можем…

Мишель вдруг вскинула руку.

– Не говори. Ничего не хочу знать.

– Но…

– Алекс, Йель предоставил мне стипендию. Члены «Леты» об этом знали. Отчасти именно поэтому я с ними и связалась. Я нуждалась в деньгах и с радостью делала все, что просили. Моим Вергилием стал Джейсон Барклай Картрайт. Он не очень-то охотно исполнял свои обязанности, поскольку мог позволить себе лениться. У меня такой роскоши не было. И у тебя тоже. Подумай, чем может обернуться для тебя подобное упорство.

Алекс уже знала ответ. Но ее решимость никуда не делась.

– Я в долгу перед ним.

– А я нет. – Вот так легко и просто.

– Думала, тебе нравится Дарлингтон.

– Точно. Милый мальчик. – Несмотря на то, что сама она была старше всего на три года, Мишель видела в нем лишь маленького мальчика, играющего в рыцаря. – Он хотел верить.

– Во что?

– Во все. Доуз сказала, во что ты можешь вляпаться? Что влечет за собой подобный ритуал?

– Упомянула, что нам нужны четверо убийц. – Точнее, еще двое, поскольку они с Доуз вполне укладывались в эти требования.

– Для начала. Проход – не просто какой-нибудь магический портал. Нельзя просто взять и в него шагнуть. Чтобы попасть в потусторонний мир, тебе придется умереть.

– Я уже умирала, – отозвалась Алекс. – Я вернулась из пограничных земель. И оттуда тоже выберусь.

Мишель покачала головой.

– Ты собираешься броситься в омут с головой, ничуть не заботясь о последствиях.

«Я – ходок Колеса, – хотелось признаться Алекс. – Если и действовать, то мне». Вот только она сама не знала, что это означает. Фразы вроде: «Я особенная, это мое призвание» звучали по-детски глупо, и слова Мишель были не так уж далеки от истины. Алекс и впрямь рвалась в бой, ощущая себя пушечным ядром, почти безвредным в спокойном состоянии. Однако стоило толкнуть ее и позволить как следует ускориться, она могла в чем угодно пробить брешь.

– Умирать не так уж плохо, – проговорила Алекс.

– Знаю. – Поколебавшись, Мишель отогнула рукав, и Алекс впервые увидела ее татуировку. Точку с запятой. Известный символ.

– Ты пыталась покончить с собой.

Мишель кивнула.

– В старшей школе. В «Лете» не знали об этом, иначе никогда не стали бы со мной связываться – слишком рискованно. Я побывала на той стороне. Ничего не помню, но поверь – это совсем не то же самое, что заскочить в проходящий мимо автобус. Я не намерена туда возвращаться. Алекс… я вовсе не шпионю для Ансельма. Просто хочу предупредить. Там, по ту сторону Покрова, могут ждать не только Серые.

Алекс вспомнила воды пограничной реки, маячившие на дальнем берегу странные тени, сильное течение, то и дело норовившее сбить с ног, подумала о силе, притянувшей ее к «Черному вязу», заставившей войти в комнату и, возможно, желающей загнать внутрь круга.

– Они пытались меня там удержать.

Мишель кивнула.

– Потому что голодны. Ты читала «Демонологию» Китчера?

Само собой, нет.

– Нет, но слышала, что это очень увлекательное чтиво.

Мишель устремила взгляд в небо.

– И как Дарлингтон с тобой работал? В архивах «Леты» есть экземпляр. Прочитай ее, прежде чем ввязываться в безумные авантюры. Мир мертвых – не то место, куда можно просто заглянуть в гости. Однажды я с трудом выбралась оттуда и не рискну снова соваться.

С этим было трудно спорить. Грядущая прогулка в ад вызывала сомнения даже у Доуз. Мишель имела полное право жить своей жизнью и навсегда покончить с «Летой». И все же Алекс злилась, ощущая себя маленьким брошенным ребенком. Ведь им с Доуз вдвоем не справиться.

– Я понимаю, – мрачно проговорила она и сама смутилась от прозвучавшей в словах горечи.

– Надеюсь. – Мишель расправила плечи, явно радуясь избавлению от тяжкого бремени, закрыла глаза и вдохнула воздух, в котором уже появились первые осенние нотки. – Дарлингтон очень любил это место.

– Любит, – поправила Алекс.

Мишель лишь мягко, грустно улыбнулась. И Алекс испугалась.

«Она думает, у нас ничего не выйдет. Верит в это».

– Ты видела памятную табличку? – спросила Мишель.

Алекс покачала головой. Мишель подвела ее к одному из окон.

– Джордж Дуглас Миллер принадлежал к Костяным. Он разработал целый план расширения гробницы «Черепа и костей» и постройки общежития. – Она указала на башни, высившиеся над лестницей, ведущей в сад скульптур.

«Зубчатые. – Алекс словно наяву услышала шепот Дарлингтона. – Косят под Средневековье».

Прежде она их даже не замечала.

– Эти башни раньше возвышались над старым залом выпускников. Когда в 1911 году Йель снес здание, Миллер перевез их сюда. Они стали первым шагом в воплощении его грандиозного плана. А потом у него закончились деньги. Или, может, желание пропало. – Она постучала по табличке у основания окна.

«Начало Вейр-холла, здание которого Йельский университет приобрел в 1917 году, было положено еще в 1911 году Джорджем Дугласом Миллером (окончившим в 1870 году бакалавриат), стремившимся отчасти воплотить свою мечту – „построить в самом сердце Нью-Хейвена точную копию оксфордского четырехугольника“».

Однако Алекс больше поразило второе предложение.

«Эта табличка, в соответствии с его пожеланиями, была установлена в память о его единственном сыне Сэмюэле Миллере, 1881–1883, который родился и умер в этих стенах».

– Я никогда ее не замечала, – продолжила Мишель. – И ничего не знала об этом до Дарлингтона. Надеюсь, ты его вернешь, Алекс. Просто помни, «Лету» не волнуют люди вроде тебя или меня. Мы сами должны за собой приглядывать.

Алекс провела пальцами по буквам.

– Дарлингтон был другим. Он отправился бы в ад ради меня, тебя и любого, кто нуждался в спасении.

– Алекс, – возразила Мишель, отряхивая юбку. – Он пошел бы в ад лишь затем, чтоб изучить тамошний климат.

В ее тоне прозвучали столь ненавистные Алекс покровительственные нотки, но в целом Мишель не ошиблась. Обычно Дарлингтон хотел все знать – чего бы это ни стоило. Интересно, сохранило ли то существо, в которое он превратился, былую любознательность?

– Ты приехала на поезде? – спросила Алекс.

– Да, и мне нужно вернуться, чтобы успеть на ужин к родителям моего парня.

Вполне разумное желание. И все же Алекс не покидало чувство, что Мишель что-то утаивает.

Спустившись по лестнице, Мишель нырнула под арку, ведущую на Хай-стрит, где хотела поймать такси до железнодорожного вокзала. Алекс помахала ей вслед рукой.

– Это я, – произнес кто-то рядом с Алекс, и ей с трудом удалось сдержаться и не отреагировать. Малыш Серый с жесткими кудряшками примостился на окне рядом с памятной табличкой. – Здорово, что на ней поставили мое имя.

Алекс на него даже не взглянула. Ни к чему Серым знать, что она способна слышать их истории и жалобы. Ей с лихвой хватало россказней живых.

* * *

Мерси ждала ее в комнате. Словно под влиянием приближающейся осени, дуновение которой уже ясно ощущалось в воздухе, она надела свитер тыквенного цвета и вельветовую юбку. Заметив Алекс, Мерси тут же закрыла ноутбук.

– Значит, все будет как в прошлом году? – с ходу поинтересовалась она. – Сперва ты постоянно исчезаешь, потом чудом избегаешь смерти?

– На первый вопрос – да. – Алекс опустилась в кресло. – На второй, надеюсь, – нет.

– Мне нравится, когда ты рядом.

– И мне нравится быть рядом.

– Что за девица к тебе приходила?

– А кем она назвалась? – спросила Алекс, не зная, что ответить.

– Подругой твоего кузена.

Алекс всегда легко давалась ложь. Еще с тех пор, как она осознала, что видит недоступное другим, и поняла, насколько легко приклеивается к человеку повешенный кем-то ярлык. Не желая слыть в чужих глазах «безумной» и «неуравновешенной», Алекс начала лгать. Вот и сейчас благостная ложь уже рвалась с языка, как шары из рук дешевого фокусника. Ведь «Лета» и общества требовали скрытности. И преданности.

А не пошли бы они к черту.

– Дарлингтон мне не кузен. И он не в Испании. Мне нужно рассказать тебе о том, что случилось в прошлом году.

– О том, что у тебя на боку появился огромный след от укуса и мне пришлось позвонить твоей маме? – Мерси теребила шнур от ноутбука.

– Нет, – возразила Алекс. – О том, что произошло с тобой.

Она не знала, как отреагирует Мерси, и в случае чего не стала бы настаивать.

– Я голодна, – вдруг проговорила Мерси, отложив в сторону компьютер.

Такого Алекс не ожидала.

– Перекуси печеньем или… – Она полезла в сумку и достала приготовленные Доуз блинчики с шоколадной крошкой.

– Ты таскаешь завтрак с собой в сумке?

– По правде говоря, постоянно.

Мерси съела большую часть блинчиков. Алекс приготовила две чашки кофе, а после начала рассказывать – об обществах, Дарлингтоне и заварушке, случившейся на первом курсе. Слова лились из нее, и брови Мерси постепенно взлетали все выше. Время от времени она кивала, то ли поощряя Алекс продолжать, то ли просто захваченная рассказом.

В конце концов Алекс замолчала. По большей части она рассказала, что могла, хотя и не для каждой хранимой тайны нашлись слова. Все вокруг казалось слишком обыденным для подобных историй: по лестнице эхом разносился звук хлопающих дверей, кто-то кричал во дворе, по Йорк-стрит мчались машины. Алекс знала, что рискует опоздать на встречу с Доуз, но даже не пыталась достать из кармана телефон и проверить время.

– Значит, – медленно проговорила Мерси, – это там ты сделала татуировки?

Алекс чуть не рассмеялась. В конце учебного года никто даже не упомянул о внезапно появившихся на ее руках пионах и змеях со звездами – словно бы не в силах поверить, что такое возможно, все просто сделали вид, что так было всегда.

– Нет, но Дарлингтон помог на время их спрятать.

– С помощью магии? – спросила Мерси.

– Ага.

– Которая существует на самом деле.

– Ага.

– И она суперсмертоносная.

– Точно, – подтвердила Алекс.

– И довольно мерзкая.

– Очень мерзкая.

– Летом я много молилась, – призналась Мерси.

– Это помогло? – Алекс постаралась не выказать удивления.

– Частично. Еще я занималась терапией. Скачала приложение и какое-то время разговаривала о том, что произошло. Так я хотя бы перестала все время об этом думать. Я даже пыталась беседовать с нашим пастором, вот только ничуть не сожалею о смерти Блейка.

– А должна?

Мерси рассмеялась.

– Конечно. Алекс, прощение должно даровать исцеление.