Опираясь на свой профессиональный опыт, могу сказать, что 50–60 % клиентов приходят именно с пренатальной или перинатальной травмой. Работа с ними «по верхам», например, «встань и иди», «захоти и сделай», «пожелай и получишь», будет малоэффективна. А вот глубинная терапия повышает шансы на изменение жизни человека, на эффект «до» и «после» проработки.

Идея, что ребенок рождается не в момент выхода из матери, а раньше, не нова. В китайской культуре днем рождения ребенка считается момент его зачатия, и на то есть все основания: во время пренатального периода формируются основные «инструменты», с помощью которых человек управляет жизнью – тело и мозг.

Мать – не только «главный строитель» ребенка (через пуповину между ними идет обмен кровью и питательными веществами), но и наставник, учитель: через гормоны, которые проходят плацентарный барьер, ребенок считывает настроение матери, ее чувства, отношение к окружающему миру, людям, к себе самой.

Самые яркие и эмоционально окрашенные мысли и образы матери запоминаются ребенком и могут проявляться в глубинной терапии, потому что во время пренатального периода он не отделяет себя от матери. Все, что происходит с ней, жизненно важно и для него. Если мама жива и в порядке, у ребенка есть шанс выжить и родиться, а если маме угрожает опасность, если она умрет, умрет и он. Мама является связующим звеном между ребенком и миром.

Мозг ребенка собирает всю поступающую информацию о мире и записывает ее в память подсознания, которая залегает в глубинах психики. Так как в этот период ребенок не отделяет себя от матери, большая часть материнских представлений об окружающем мире и себе записывается в мозге малыша, как его собственная картина мира. Память ребенка хранит все эмоциональные переживания матери, ее травмы, поведенческие паттерны на глубинном уровне.

Однако эта информация субъективна, поскольку пропущена через материнский фильтр восприятия. Поэтому крайне важно психологическое состояние матери при вынашивании ребенка: что происходит в ее жизни, чувствует ли она себя в безопасности – финансовой, физической и эмоциональной, – насколько она осознана.

Если мама не замечала беременность, не гладила живот и не разговаривала с малышом, вела себя так, как будто его нет, ребенок усваивает норму «для меня нет внимания и тепла от матери, а значит, я никому не нужен». Ведь ребенок знакомится с собой через контакт с матерью: как она воспринимает его существование, как относится к нему, его потребностям, так и он впоследствии будет относиться к себе. Если контакта нет, вырастают люди, которые не знают и не понимают себя, ставят себя и свои интересы на последнее место, готовы всем уступить, всем помочь, а на себя у них не хватает ни времени, ни сил.

Если женщина считает, что вокруг полно опасностей, мир жесток и беспощаден, то такое же мировоззрение будет эталоном для ребенка. Если мама всю беременность беспокоится о том, справится ли она с новыми обязательствами в отношении малыша, боится, что денег будет недостаточно или что будет трудно устроиться на работу с ребенком, то для человека нормой будет жить в беспокойстве, тревоге, страхе, даже если у него самого будет стабильная работа, хороший достаток, любящие близкие.

Сейчас проводится много исследований на тему того, как исторический анамнез народа влияет на последующие поколения. В анамнезе наших бабушек и прабабушек, дедов и прадедов две мировые войны, революция, гражданская война, раскулачивание, репрессии. В анамнезе наших родителей ядерный Карибский кризис, Афганская война, лихие девяностые, Кавказские кампании. Эти события закладывают в человека много страхов: насилия, бесправия, бедности, утраты богатства, потери близких.

Поэтому не так редко в работе с клиентами возникают подобные чувства. Хотя, казалось бы, на консультации взрослые, состоятельные люди, у которых достаточно денег, чтобы чувствовать себя финансово независимыми и защищенными. Однако необъяснимый страх и непроходящая тревожность не дают им расслабиться и начать наслаждаться имеющимися возможностями.

Если ребенок пережил опыт угрозы жизни в пренатальном периоде, то с большой степенью вероятности можно сказать, что и во взрослой жизни он всегда будет искать угрозу: себе, своему браку, своим детям, своему бизнесу. Чтобы снять психическое напряжение, человек может уходить в саморазрушение: заводить негативные привычки, заниматься экстремальными видами спорта, перегружать себя на работе или мучиться суицидальными мыслями.

Если будущая мать подвергалась насилию, физическому или психологическому, то для ребенка остается нормой, что близкий человек может быть опасен, может бить, нести угрозу, быть непредсказуемым. Вырастая, такой человек становится жертвой преступника или партнера-абьюзера.

Говоря о перинатальных травмах, не так уж и редко встречается непринятие пола ребенка одним или обоими родителями: «хотели мальчика, а родилась ты». Последствия такой травмы отражаются в виде непринятия себя, своего тела, следствием чего может стать, например, ранняя и беспорядочная половая жизнь.

Девушка может повестись на шантаж и манипуляции партнера, который говорит: «Или ты переспишь со мной, или я ухожу» (еще варианты: «или ты меня не любишь», «или я не знаю, что с собой сделаю»). Она не может ему отказать, потому что он признае́т ее гендер и обещает душевное тепло, близость, принятие – словом, все то, все то, что не дали родители. И она на все согласна ради него, вернее, ради состояния «меня принимают», «я любима». Неважно, хочется ли ей близости, готова ли она или «у нее нет выбора», ведь она его любит и не может остаться снова одна, даже такой ценой (в том числе из-за насилия над собой).

Под сексуальные манипуляции партнеров подпадают такие подростки и молодые люди, которых не особенно замечали родители: девочки, которыми не восхищались папы, мальчики, которых не хвалили мамы. И когда человек входит в половозрелый возраст, приобретает сексуальную привлекательность, внимание противоположного пола, которого так не хватало в детстве, подкупает. Человек соглашается на такую «сделку». Но спустя какое-то время доступные девочки или мальчики становятся неинтересны для партнеров, которые набрались сексуального опыта и теперь соревнуются, кто завоюет следующую или более недоступную особу.

Покинутый партнер подавлен и раздавлен. Он снова в тени, он снова не нужен, не достоин любви. Боль и разочарование могут уводить во все тяжкие, чтобы хотя бы на время, хоть с кем-то снова получить подтверждение своей нужности. Последствия могут носить необратимый характер: от заболеваний, передающихся половым путем, до беременности, абортов, потери репродуктивной способности.

Еще одним последствием неприятия ребенка родителями может стать анорексия, которая часто начинает развиваться именно в подростковом возрасте.

 Анорексия – полное отсутствие аппетита при объективной потребности организма в еде. Заболевание, встречающееся чаще у девочек, которые из-за неудовлетворенности своим внешним видом отказываются от еды. Последствиями могут стать стойкая дисфункция организма, бесплодие и даже летальный исход.

А теперь вернемся к подростковому возрасту. В подростковый кризис «приоткрывается окно» во все предыдущие возрастные кризисы. Это позволяет родителям исправить ошибки: додать то необходимое, что они не смогли дать своему ребенку раньше: безопасность, любовь, принятие.

ВСЕ то, что не получил ребенок в детстве, теперь МОЖНО ДОДАТЬ.

• Закрыть потребность в безопасности – осознанно донести до ребенка посыл «мы с тобой, когда тебе необходимо», «мы поддержим, подскажем». Сформированный эталон «замри», «со мной что-то не так», а тем более «исчезни» требует кропотливой, деликатной работы. Помощь психолога может стать важным инструментом для восстановления базового доверия к миру, приобретения веры в себя, свою ценность и уникальность.

• Закрыть потребность в любви – чутко реагировать на желания ребенка. Если он просит гаджет, это не обязательно избалованность. Возможно, последняя модель смартфона или брендовая одежда – пропуск в важную референтную группу. Общайтесь, выстраивайте диалог: подростки намного умнее и сообразительнее, глубже и интереснее, чем распространенные стереотипы и шаблоны о них.

• Закрыть потребность в принятии.

Это сложно, но Важно:

• Принять подростка, который, не сказав ни слова, сделал тату.

• Принять дочь, экспериментирующую с цветом волос каждый месяц.

• Не срываться на подростке, даже после гневных сообщений от классного учителя: «Примите меры!»

И в таком случае диалог поможет услышать, что стоит за экспериментами ребенка: есть ли за этим боль, которую он пытается таким образом компенсировать, или ему действительно важно вот так проявиться, побунтовать?

Здесь важно сказать родителям: И ЭТО ПРОЙДЕТ. Пройдет-пройдет, не сомневайтесь. А вот если вы будете жестко, нарочито авторитарно «закручивать гайки», заставлять ходить по струнке, наказывать и запрещать, не пытаясь выстроить диалог, донести свою позицию, объяснить свои мотивы, страхи, опасения, вы рискуете получить долгоиграющее восстание, в котором не будет победителей ни сейчас, ни позже.

Подростки и сами чувствуют, что с ними что-то происходит, и могут откликаться на внутренние интуитивные подсказки тела и психики:

• Они могут часами стоять под душем или сидеть в ванне, где тепло и влажно. Не стоит паниковать. Подросток через приятные ощущения водной стихии как бы возвращается во внутриутробное состояние, успокаивается, добирает безопасность, которой не хватило в мамином животе.

Если вы такое замечаете за своим ребенком – не вытаскивайте его из ванны, не показывайте счета за воду, не устанавливайте строгое расписание для водных процедур: никакие расходы за коммунальные платежи не сравнятся с той ценностью, которую таким образом приобретает ребенок.

• Подросший сын может проситься на ручки или утыкаться в плечо и требовать, чтобы его погладили по голове или обняли.

Это тоже добор тактильного контакта, которого психике не хватило в детстве. Оставляйте все дела и будьте с ребенком здесь и сейчас. Это скоро пройдет. Если просьбы повторяются с определенной периодичностью, не ищите повод посмеяться: «Ты же не маленький!» Сейчас он именно маленький малыш, которому как в детстве, так и сейчас нужны именно ВЫ! Что может быть ценнее?

• Если ваш ребенок рождался в муках или появился на свет благодаря кесареву сечению, и вы замечаете, что он нетерпелив или пасует перед трудностями, ему сложно доводить дело до конца, если для этого требуется больше, чем одно-два действия, тогда вашему подростку может понравиться пролезать в игровой туннель-трубу или заворачиваться в большой плед и выбираться из него.

Так психика получает возможность испытать опыт прохождения по родовым путям, преодоления препятствий, радость от достижения конца и веру в свои силы.

Итак, важным посылом является наша уверенность в том, что подростковый возраст – тот самый «последний» вагон во взрослую, успешную, самодостаточную и яркую жизнь, в который родители могут помочь вскочить своему ребенку.

Закрывая базовые потребности психики, позволяя ребенку проявлять себя, чтобы сформировались психологические новообразования, мы, родители, делаем самый ценный вклад в своих детей – помогаем сформировать психику успешного и уверенного в себе человека.

Базовое доверие к миру

Понятие «базовое доверие к миру» введено Эриком Эриксоном. Согласно Эриксону, степень доверия к миру ребенка зависит от:

• качества получаемой им материнской заботы в ответ на его потребности;

• от ощущения того, что мать – это человек, которому можно доверять. Это доверие для младенца формируется, когда мать реагирует на крик малыша: подходит, кормит, пеленает, переодевает, нянчится с ним.

 Эрик Эриксон – немецко-американский психолог и психотерапевт, представитель неофрейдизма, создатель жанра психоистории, развивал идеи эго-идентичности, личностной, групповой, экзистенциальной идентичности.