– Просто то, что ситуацию можно решить двумя способами, – Роман говорил деловым тоном, словно обсуждал бизнес-стратегию. – Простой путь: ты летишь в Крым, забираешь Илью, и мы вместе начинаем новую жизнь. Сложный путь… – он сделал паузу, – включает определенные меры, которые могут показаться… чрезмерными. Но будут эффективными.

– Ты угрожаешь похитить нашего сына? – прямо спросила я.

Роман усмехнулся:

– "Похитить" – такое грубое слово. Особенно когда речь идет о родном отце. Скажем так: я готов обеспечить присутствие Ильи в нашей новой семье любыми доступными средствами.

– И для этого у тебя есть люди?

– Профессионалы, – поправил он. – Которые специализируются на решении семейных споров за пределами утомительных судебных баталий.

Он говорил туманно, но смысл был ясен. И хотя я знала, знала наверняка, что он имеет в виду, слышать это вслух, с такой будничной интонацией, было ужасающе.

– Когда? – выдавила я. – Когда ты планируешь всё это? Если я не соглашусь?

Роман допил вино и посмотрел на часы:

– Возможно, прямо сейчас, пока мы здесь разговариваем.

Моё сердце остановилось. Я почувствовала, как кровь отливает от лица.

– Я не хочу тебя запугивать, Лея, – его голос стал почти ласковым. – Просто хочу, чтобы ты понимала серьезность ситуации. У меня есть люди в Гурзуфе. У меня есть план эвакуации Ильи. Я могу активировать этот план одним телефонным звонком.

Я вцепилась в край стола, чувствуя, как всё передо мной начинает кружиться. Это был уже не намек, не туманная угроза. Это было прямое подтверждение того, что он готов похитить сына. Именно то, что нам нужно было для доказательства его преступных намерений.

Но сейчас меня больше волновало другое: безопасность Ильи прямо сейчас.

– Пожалуйста, – мой голос дрогнул, и на этот раз я не притворялась. – Не делай этого. Я… я соглашусь на твои условия. Я привезу его сама. Но дай мне время. Пожалуйста.

Роман изучал меня взглядом, словно пытаясь определить искренность моих слов:

– Сколько времени тебе нужно?

– Три дня, – сказала я, вспомнив его слова о том, что мы можем улететь через три дня. – Я полечу завтра же, заберу его и все необходимые вещи. И вернусь.

Он молчал, и я видела, как внутри него идет внутренняя борьба: доверять мне или нет. Наконец он кивнул:

– Хорошо. Три дня. Но у меня есть условие.

– Какое? – напряженно спросила я.

– Я лечу с тобой, – заявил он. – Завтра. В Крым.

Это было неожиданно. И опасно. Все наши планы строились на том, что я смогу вернуться в Гурзуф, предупредить команду, организовать безопасную эвакуацию сына. Если Рома будет со мной…

– Но… я думала, у тебя здесь дела. Конференция, – я искала любой предлог.

– Конференция закончилась сегодня, – пожал плечами он. – И нет никаких дел важнее, чем мой сын.

Я должна была быстро решить, как реагировать. Отказаться? Это вызовет подозрения. Согласиться? Потенциально опасно для Ильи, для всех нас.

– Хорошо, – я сделала вид, что уступаю. – Мы можем полететь вместе. Но давай завтра после обеда? Мне нужно утром закончить несколько дел здесь.

Это была отчаянная попытка выиграть время, чтобы предупредить Софию и команду в Гурзуфе.

Роман задумался, затем кивнул:

– Хорошо. Я забронирую билеты на завтра, рейс в 16:00. Отель, где ты остановилась?

Я назвала, хотя внутренне напряглась. Теперь он будет знать, где я живу в Дубае.

– Я заеду за тобой в час дня, – сказал он, подзывая официанта. – Так что будь готова.

Ужин закончился. Роман, как всегда, оплатил счет, не позволив мне даже взглянуть на сумму. Затем встал, галантно отодвинул мой стул, предложил руку.

– Я провожу тебя до отеля, – сказал он тоном, не терпящим возражений.

– Не нужно, – я попыталась улыбнуться. – Я вызову такси.

– Настаиваю, – его улыбка была непреклонной.

Спорить было бессмысленно и подозрительно. Я согласилась. Его водитель ждал у входа в ресторан, высокий мужчина с внешностью телохранителя, молча нам кивнув, открыл дверь роскошного черного седана.

Поездка до моего отеля прошла в молчании. Роман сидел рядом, не касаясь меня, но я физически ощущала его присутствие – тяжелое, давящее. Когда мы подъехали к отелю, он повернулся ко мне:

– До завтра, Лея. Я рад, что мы наконец поняли  друг друга.

Он наклонился и поцеловал меня – не в щеку, как раньше, а в губы. Короткий, но собственнический поцелуй. Я заставила себя не отшатнуться, не протестовать. Вместо этого выдавила слабую улыбку и вышла из машины.

Только когда двери лифта в отеле закрылись за мной, я позволила себе выдохнуть. Руки дрожали, сердце колотилось как сумасшедшее. Ситуация усложнилась в разы. Роман собирался лететь со мной в Крым завтра. У меня оставалось меньше суток, чтобы предупредить всех, разработать новый план, спасти Илью.

В номере я набрала Софию, она сразу подняла трубку, будто почувствовав, что что-то не так:

– Что случилось?

Я быстро пересказала ей разговор с Романом, его план лететь со мной в Крым, его намек на то, что похищение может произойти даже сейчас.

София выслушала меня, не перебивая, затем ответила:

– Я отдам распоряжение и Елена немедленно вывезет Илью из домика. В безопасное место.  Дальше мы меняем план, – твердо сказала София. – Очевидно, Роман не доверяет вам достаточно, чтобы позволить действовать самостоятельно. Он хочет контролировать каждый шаг. Это усложняет задачу, но так же… открывает новые возможности.

– Какие?

– Если он поедет с вами в Крым, и его люди действительно попытаются что-то предпринять по отношению к Илье… это будет уже не намерение, а реальная попытка преступления. С гораздо более серьезными последствиями.

Я поняла ее мысль:

– Вы хотите поймать его с поличным?

– Именно. Но для этого нам нужно контролировать ситуацию. Быть на шаг впереди. И мне кажется, у меня есть идея, как это сделать.

К утру план был готов. Я легла спать на рассвете, чувствуя странную смесь страха и решимости. Завтра – нет, уже сегодня – начнется финальная игра. Игра, в которой на кону стояло все. Наше будущее. Наша свобода. Возможно, даже наши жизни.

Перед тем как заснуть, я посмотрела на Лаптю, сидящего на тумбочке у кровати. Потрепанный плюшевый медведь, которого Илья отдал мне для защиты.

– Я не подведу тебя, малыш, – прошептала я в тишину комнаты. – Обещаю.

Глава 13. Ловушка для хищника

Самолет рассекал облака над Черным морем. Роман сидел рядом, просматривая деловые бумаги с таким спокойствием, словно мы летели на обычный семейный отдых. Я смотрела в иллюминатор, стараясь унять дрожь в руках. Часы с микрофоном тихо тикали на моем запястье, записывая каждое слово.

– Предвкушаю встречу с Ильей, – произнес Рома, не отрываясь от документов. – Соскучился по нему.

– Он тоже, – солгала я, вспоминая испуганное лицо сына. – Только… не торопи его, ладно? Ему нужно время, чтобы привыкнуть.

Роман снисходительно улыбнулся:

– Дети быстро адаптируются. Через неделю он забудет всё это… недоразумение.

Недоразумение. Так он называл месяцы страха, бегства, постоянной угрозы. Типичный Роман, переписывающий реальность под свою картину мира.

Когда самолет приземлился в Симферополе, нас уже ждала машина: черный джип с тонированными стеклами. Не такси, а именно внедорожник с водителем, который кивнул Роману как старому знакомому.

– Твои люди? – тихо спросила я, садясь на заднее сиденье.

– Местные помощники, – небрежно ответил он. – Я же говорил, что знаю, где вы находитесь.

Дорога в Гурзуф петляла между гор. Роман говорил по телефону: короткие, отрывистые фразы на английском. Я различала отдельные слова: «готовность», «объект», «extraction» – извлечение. Он не скрывался. Был уверен в своей победе.

Когда мы подъехали к домику, уже темнело. Свет внутри не горел.

– Странно, – нахмурился Рома. – Почему так тихо?

Я пожала плечами, изображая недоумение:

– Наверное, они на пляже. Илья любит вечерние прогулки.

Мы вышли из машины. Рома быстрым шагом направился к двери, не дожидаясь меня. Я видела нетерпение в его походке, жажду контроля, предвкушение.

Дверь оказалась не заперта. Роман толкнул её и вошел внутрь.

– Илья? – позвал он в пустоту дома. – Сынок, папа приехал!

Тишина. Только скрип половиц под его ногами.

Он обошел все комнаты, включая свет. Его движения становились все более резкими, лицо темнело.

– Где он? – Роман повернулся ко мне, и я увидела знакомую трансформацию: обаятельная маска сползала, обнажая холодную ярость. – Где мой сын?

– Я не знаю, – ответила я, и это была правда. – Они должны быть здесь.

Он сделал стремительный шаг ко мне, его рука дернулась – знакомое движение, предвещающее удар. Но он сдержался, вместо этого достал телефон.

– Отчет, – бросил в трубку. – Почему объект отсутствует?

Рома слушал, и я видела, как бледнеет его лицо от ярости.

– Как это «перемещен»? Куда? Кем? – шипел он. – Я плачу вам не за отговорки! Найдите мальчика немедленно! Активируйте план эвакуации прямо сейчас!

Все, что он говорил записывалось, каждое слово, каждый приказ. Доказательства его намерений, его готовности похитить ребенка. Я тихо радовалась – бывший муж сам себе рыл могилу.

Роман кричал в сотовый, отдавая команды, называя имена, цифры. Говорил о «запасных объектах», «силовом воздействии», о том, что ему «плевать на юрисдикцию».

Я стояла, прислонившись к стене, изображая страх и растерянность. Не нужно было особенно притворяться, в присутствии разъяренного Ромы страх всегда был искренним.