Пейтон: Как проходит вечеринка?

Пейтон: Есть симпатичные парни?

Пейтон: С которыми можно пофлиртовать?

Пейтон: Пофоткай кандидатов!

Пейтон: Ох, как же я хочу быть частью этого процесса.

Пейтон: Жаль, что я не там!

Хотелось бы сказать, что Пейтон шутит. Увы, это не так. Моей главной целью прихода на сегодняшнюю вечеринку было найти достойного кандидата для летней интрижки.

Прошло много времени с тех пор, как я проводила целое лето в Авалон-Бэй, но я до сих пор помню, как на протяжении многих лет наблюдала за друзьями, которые с головой погружались в эти летние романы. Страстные, головокружительные, волнующие любовные интрижки, где двое не могут оторваться друг от друга и все кажется таким срочным и напряженным, ведь известно, что это лишь временно. Каждое мгновение драгоценно, потому что наступит сентябрь, и вы распрощаетесь. Я так завидовала этим девочкам, мечтая о собственной летней любви, но было трудно сосредоточиться на мальчиках и романтике, пока моя семья пребывала в постоянном смятении.

После того как мои родители развелись, когда мне было одиннадцать, мы с мамой продолжали приезжать на лето, по крайней мере, поначалу. У семьи Таннеров по материнской линии давняя история, связанная с Авалон-Бэй. У моих бабушки и дедушки есть домик на пляже в более богатой части города, и они ожидали, что мы будем ежегодно приезжать к ним в гости. Тогда мама и папа все еще притворялись ради меня. Однако, как только папа женился во второй раз, – все закончилось. Гнев и презрение мамы по отношению к нему стали достоянием общественности – как и его к ней, – что сделало возвращение в Авалон-Бэй неким упражнением в психологической войне.

К счастью, вскоре после этого мама снова вышла замуж и объявила, что мы больше не будем проводить лето в прибрежном городке Южной Каролины, где я родилась и выросла. Не могу сказать, что не испытала облегчения. Это означало, что, когда я все-таки приеду в гости, смогу спокойно повидаться с папой и повеселиться. Конечно, потом я вернулась бы в Бостон, где мама начала бы допрашивать меня и потребовала бы узнать каждое слово о ней, произнесенное отцом. Это было досадно и несправедливо, но все же лучше, чем оказаться запертой в одном городе с ними обоими.

– Ответишь ей?

Голос парня вырывает меня из мыслей.

– О. Нет. Позже.

Я поспешно засовываю телефон в задний карман. Если я думала, что слышать, как его бросают, было неприятно, то это ничто по сравнению с тем унижением, которое я испытала бы, если бы он увидел сообщение Пейтон.

Мгновение он наблюдает за мной.

– Я Тейт, – наконец произносит он.

Я колеблюсь.

– Кэсси.

– Ты приехала на лето?

Киваю.

– Живу у бабушки, у нее дом в южном конце залива. Но на самом деле я выросла в Авалон-Бэй.

– Правда?

– Ага. Я переехала в Бостон с мамой после развода родителей, но мой отец все еще живет здесь, так что я, по сути, стала девочкой на лето. Ну, может, неофициальной девочкой на лето, так как обычно я приезжаю сюда только на неделю или две каждый июль. За исключением того, что в этом году я остаюсь до окончания Дня труда^[2], так что, думаю, теперь я настоящая девочка на лето.

«Прекрати тараторить!» – приказываю я себе.

– Что насчет тебя? – спрашиваю я, в отчаянии пытаясь сместить фокус с себя и фразы «девочка на лето», которую использовала примерно четыре миллиона раз в одном предложении.

– Полная противоположность тебе. Я переехал в Бэй в начале средней школы. До этого мы жили в Джорджии. На острове Сент-Саймона. – Голос Тейта звучит немного мрачно. – Честно говоря, я завидую насчет Бостона. Мне вроде как хотелось бы, чтобы мы переехали в настоящий большой город, вместо того чтобы менять один пляжный городок на другой. Ты ходишь там в колледж?

– Да. Я учусь в Университете Брайар.

– Девушка из Лиги плюща, значит?

Мы идем нога в ногу, направляясь в сторону вечеринки. Это не запланировано, просто инстинктивно.

– Я перехожу в выпускной класс, – добавляю я.

– Круто. Что изучаешь?

– Английскую литературу. – Я с усмешкой оглядываюсь. – Знаю. Совершенно бесполезная фигня, если только я не хочу стать учителем.

– Ты хочешь быть учителем?

– Нет.

Он улыбается, и я замечаю, как в лунном свете мелькают ровные белые зубы. Его улыбка – само совершенство. Любая девушка просто потерялась бы в ней.

Я заставляю себя смотреть вперед, засовывая руки в карманы, пока мы идем.

– Знаешь, что меня бесит, Тейт?

– Что тебя бесит, Кэсси? – Я все еще чувствую, как он улыбается мне.

– Все говорят, когда учишься в колледже, находишь себя, верно? Но, судя по тому, что я видела, колледж – это просто куча дурацких вечеринок, ночных занятий и выслушивание какого-нибудь хвастливого бубнежа в лекционном зале. А ты тем временем сидишь и притворяешься, будто тебе понравилась занудная книга, которую поручили прочитать, когда на самом деле гораздо приятнее наблюдать, как закипает вода, чем читать большую часть классической литературы. Ну вот, я это сказала. Классика – отстой, ясно? А в колледже скучно.

Тейт усмехается.

– Может, ты ходишь не на те вечеринки.

Он прав. Так и есть. Ведь я ни разу в жизни не была на вечеринке, где бы так долго разговаривала с парнем, выглядевшим как Тейт.

По мере приближения к костру, путь для нас становится более освещенным. Музыка продолжает звучать – медленная песня в стиле регги – несколько пар обнимаются, двигаясь в страстном ритме. Толпа, похоже, полностью состоит из местных жителей. По крайней мере, если здесь и есть кто-то из загородного клуба, я их не узнаю. Летняя тусовка обычно не общается с людьми, живущими тут круглый год. Джой думает, что единственная причина, по которой ее пригласили сегодня вечером, заключалась в том, что этот парень – Люк, надеялся подцепить ее. «Эти местные парни получают удовольствие от соблазнения богатых девушек», – смеялась она ранее за ланчем.

Не то чтобы я знала об этом не понаслышке. Меня никогда не соблазнял кто-то местный. Да я и не считаю себя богатой девушкой, хотя полагаю, что так оно и есть. У моей семьи по материнской линии есть деньги. Достаточно денег. Но я всегда буду считать себя девушкой, выросшей на Сикамор-Уэй, в уютном домике в пригороде, недалеко от этой части залива.

В свете костра нам становится легче разглядеть друг друга, Тейт смотрит на конский хвост, который я тереблю, и издает стон.

– Ты рыжая, – словно обвиняет он, и его глаза сверкают. Они светло-голубые, как я и подозревала.

– Не приравнивай меня к рыжим, – протестую я. – Я медная.

– Ничего не значащая ерунда.

– Медная, – настаиваю я. Затем хватаюсь за свой конский хвост и прижимаю его ближе к его лицу. – Видишь? Темно-красные. Практически коричневые!

– Ммм-хмм. Продолжай повторять себе это, рыжик.

Тейт вдруг кажется рассеянным. Он смотрит куда-то сквозь костер, и мой взгляд следует за ним, останавливаясь на девушке с ярко-рыжими волосами. Вот это настоящий рыжий. В отличие от моего, медного, спасибо вам большое.

Рыжая болтает с двумя другими молодыми девушками, и все три потрясающе красивы. Блестящие волосы и хорошенькие личики. Откровенная одежда. И у них идеальные пляжные тела, которые вызывают у меня приступ неуверенности. Мне всегда было интересно, каково это – иметь нормальные пропорции. Это, наверное, потрясающе.

На мгновение выражение лица Тейта становится страдальческим, а затем он отводит взгляд от девушки.

На меня нисходит понимание.

– О боже мой. Это она? Кидальщица?

У него вырывается смешок.

– Она меня не кинула. И мы по-прежнему друзья, это не изменится. Она просто застала врасплох, вот и все. Обычно именно я заканчиваю подобные вещи.

– Хочешь, я пойду и поколочу ее за тебя? – предлагаю я.

Поджав губы, он оценивает мое телосложение. Во мне пять футов и три дюйма, и я довольно тощая. Стройная, если не считать огромную грудь. На самом деле, мои сиськи, вероятно, более эффективное оружие, чем кулаки.

– Не-а, – отвечает он, кривя губы. – Не думаю, что чувствую себя вправе быть ответственным за твою смерть.

– Как мило.

Он фыркает.

– Тейт! – зовет кто-то, и мы оба поворачиваемся на крик.

Рядом оказывается очень высокий парень с рыжеватой бородой, держащий в руках косяк. Он соблазнительно машет им перед Тейтом и выгибает бровь. Приглашение. Тейт кивает парню, показывая рукой, мол, он сейчас подойдет.

– Почему здесь так много рыжих? – требовательно спрашиваю я. – Это что, съезд?

– Это ты мне скажи. В конце концов, это твой народ.

Я рычу на него, а он просто снова смеется. Мне нравится звук его смеха.

– Хочешь, я тебя со всеми познакомлю? – предлагает Тейт.

Меня охватывает нерешительность. Я разрываюсь на части. С одной стороны, было бы забавно остаться и потусоваться. Но вижу, как рыжеволосая девушка наблюдает за нами со слегка озадаченным выражением на своем великолепном лице. Вообще-то, на нас смотрит много глаз. Я понимаю, что такой парень, как Тейт, постоянно привлекает к себе подобное внимание, и мне вдруг хочется, чтобы мы по-прежнему были окутаны тьмой пляжа, только он и я. Ненавижу быть в центре внимания. И представить себе не могу, сколько нервной болтовни я выдам при каждом новом человеке, которого встречу.

Поэтому я качаю головой и говорю:

– Вообще-то я уже ухожу. Нужно быть в другом месте.

Он ухмыляется.

– Ладно. Будь по-твоему, Мисс Популярность.

Едва ли. Единственное место, куда я отправлюсь, – это дом. Но, наверное, лучше позволить ему поверить, будто я порхаю с вечеринки на вечеринку пятничными вечерами, как какая-нибудь неуловимая светская бабочка. Пейтон одобрила бы этот план. Всегда заставляй их желать большего – вот девиз моей лучшей подруги.

– Ты здесь до сентября, говоришь?

– Ага, – беспечно отвечаю я.

– Круто. Тогда уверен, мы еще встретимся.

– Ага, возможно.

Дерьмо. Это прозвучало слишком уклончиво. Я должна была сказать что-нибудь застенчивое и кокетливое, типа «Надеюсь на это…», а потом попросить его номер телефона. Я мысленно бью себя, пытаясь найти способ исправить ошибку, но слишком поздно. Тейт уже неторопливо направляется к своим друзьям.

Если парень оглядывается, это хороший знак. Так всегда говорит Пейтон.

С трудом сглотнув, я смотрю на его удаляющуюся спину, на эти широкие шаги, оставляющие следы на песке.

А затем.

Он оглядывается.

Я вздыхаю с облегчением и неловко машу ему рукой, прежде чем отвернуться. Мое сердце учащенно бьется, когда я направляюсь по заросшей травой тропинке к дороге, где припарковала бабушкин «Лэнд Ровер». Достаю телефон из кармана как раз в тот момент, когда на экране загорается еще одно сообщение.

Пейтон: Ну что??? Есть счастливый победитель?

Я прикусываю губу и оглядываюсь в направлении вечеринки. Да.

Да, думаю, есть.

Глава 2
Кэсси

На следующее утро я застаю бабушку на кухне, она достает маффины из духовки. После ставит их на подставку для охлаждения на столешнице, рядом с тремя другими подносами.

– Доброе утро, дорогая. Выбирай свой яд, – щебечет бабушка, поглядывая на меня через плечо. – Есть банановые с орехами, с отрубями, с морковью, а с черникой только что испеклись, так что им нужно немного остыть.

Никаких сомнений – она не спала с семи утра и без остановки пекла нечто прекрасное. Для женщины за семьдесят она все еще удивительно бодра. Что забавно, ведь снаружи она кажется такой хрупкой. У нее стройное телосложение, нежные руки, кожа к старости истончилась, поэтому под ней всегда можно увидеть голубоватые вены.