– Майки объяснил твою ситуацию, рассказал о тебе и твоих способностях. Но я хотел бы увидеть подтверждение его слов на деле, чтобы лучше понимать: подходишь ты нам или нет, – говорит он, словно я пришла устраиваться на должность личного помощника, а не изъявила желание найти место, где могу расслабиться, получая адреналин в полной мере и определенную сумму за качественные заезды. – Лучше любой анкеты наглядная демонстрация умений. У тебя есть транспорт?

– Майки сказал, что у вас есть возможность аренды на первое время, – говорю я, сжимая большой палец правой руки до хруста.

– Есть, – кивает он, поднимаясь со своего кресла и направляясь ко мне. – Ты готова сейчас?

– Да, – без раздумий отвечаю я, чувствуя приближающуюся волну эйфории к телу.

– Пойдем, – говорит он, указывая на дверь, и я разворачиваюсь и иду следом за ним.

Как только мы оказываемся на улице, к мужчине подбегает тот самый парень, который, по всей видимости, был изгнан из этого места по причине того, что любит адреналин во всех проявлениях, в том числе запрещенных.

– Слоу, да брось, неужели ты и впрямь выкинешь меня отсюда? – возмущенным тоном интересуется он. – У нас на носу серия важных мероприятий, и если меня не будет, тогда у тебя слетит часть клиентов.

– Я нашел тебе замену, – произносит мужчина, и я ловлю на себе взгляды парней, которые кажутся совершенно недоброжелательными.

– Что? – вопросительно смотрю поочередно на них.

– Чак, – начинает Слоу тоном, словно в его голове бесчисленное количество генераций идей, – есть предложение. Если ты сейчас сделаешь эту девчонку, так уж и быть, место твое. Но с условием, что ты завязываешь играть со всякой дрянью. Проигрываешь – место принадлежит ей. Что скажешь?

Этот Чак молча рассматривает меня, его выражение лица напоминает человека, который услышал долгожданную радостную новость после долгого пребывания в трауре. Его губы плавно расползаются в улыбке, словно он уже успел не только выиграть гонку, но и трахнуть меня. Желание закатить глаза от увиденного настолько велико, что я решаю его не сдерживать.

Это место будет моим, милый.

Главный директор мотоклуба быстро показывает мне территорию и местонахождение раздевалки, где я могу переодеться, и выдает новый комплект экипировки.

Я переодеваюсь и подхожу к байку с клубными номерами, который мне выдали в гараже. Завязав длинные локоны в небрежный хвост, надеваю шлем на голову и собираюсь сесть на транспорт, но слышу слова своего соперника:

– Если ты выиграешь, клянусь, я подарю тебе свой байк и признаю, что ты – профессионал, а если проиграешь – заберу свое место обратно. И отниму кое-что важное у тебя, – произносит он, играя бровями и желваками на лице.

– Тебя за язык никто не тянул, – говорю я, хмыкнув.

– Снимай трусы, принцесса, скоро седлать будешь кое-что другое, – самоуверенно бросает он, запрыгивая на красный байк, который, к слову, совершенно подходит мне, а не ему. И сейчас я наглядно продемонстрирую ему это.

Защелкнув визор шлема, я уверенно вставляю ключ в замок зажигания. Сердце стучит в унисон с ревом мотора, когда я слышу голос мужчины, сигнализирующий о начале гонки. Стартую чуть позже Чака, желая подарить ему минуту эйфории от своего проигрыша.

Дорога извивается передо мной, и я с легкостью выполняю несколько маневров, точно рассчитывая каждый поворот, как делала это сотни раз в Детройте. Ветер свистит в ушах, а адреналин разгорается внутри, когда я обгоняю его.

Бросив взгляд назад, я машу ему рукой и как будто бы слышу его возмущенный крик. Или мне кажется?

Наконец, приближаясь к финишу, я собираю все свои силы и ускоряюсь до предела. С удивительной легкостью пересекаю заветную черту первой, ощутив невероятное чувство триумфа.

Чак приезжает на две секунды позже меня, его удивленное лицо отражает все: от восторга до недоумения.

Сняв шлем, я поворачиваюсь к нему с широкой улыбкой на губах, дыша на полную грудь и зная, что он не сдержит своего слова и не отдаст свой транспорт.

– Ты как это сделала? – спрашивает он, вместо ожидаемых мною обвинений.

– Была правильная мотивация, – произношу я и, с дозой блефа, протягиваю свою ладонь, предвкушая выслушать от него оправдания вроде: «Это всего лишь шутка, или ты, идиотка, думала, что я первой встречной отдам свой байк? Ты совсем не в себе?»

Но он молчит, внимательно смотря на меня. Затем он спрыгивает с байка и подходит ко мне ближе, отчего я готовлюсь к словесной и немного физической обороне.

– У меня новое условие, – серьезно произносит он, не отрывая взгляда от моих глаз. – Сходишь со мной на свидание?

Мой шок сейчас салютует моему удивлению, выводя на всеобщее обозрение непонимание вперемешку со ступором.

– Нет, не так, – исправляется он, перекручивая на пальце ключ от байка, – отвезешь меня на наше первое свидание? – с улыбкой спрашивает он, протягивая мне звенящую деталь.

– Ты обдолбанный? – выбрасываю в воздух первое, что успеваю схватить с полочек в своем мозгу. – Какое, к черту, свидание?

– Ты, я и парк аттракционов. Завтра вечером. Что скажешь?

– Скажу, что ты перегрелся сильнее мотора своего байка.

– Я серьезно.

– Я тоже.

– Чак, – звучит голос главного директора, который подходит к нам. – Условие было выполнено. Теперь Скарлетт может занять твое место.

– Слоу, если бы я только знал, что ты нашел такое сокровище, я бы постелил для нее красную дорожку и спел персональный гимн, – говорит он, по-прежнему не упуская меня из поля своего зрения. И меня начинает это порядком пугать.

– Я позвоню Локу, он поможет тебе подыскать новое место или возьмет к себе.

– Да не парься, Слоу. Я что-то придумаю, – наконец-то он переводит внимание на директора. – У меня теперь новое увлечение, которое будет занимать слишком много времени. Буду находиться здесь в качестве главного зрителя. Если в заездах будут участвовать эти две красотки, – произносит он, очевидно, имея в виду свой транспорт… и меня. – Это сработает похлеще любого адреналинового препарата.

– Чак, не злоупотребляй, – говорит ему серьезно, а затем переводит свой взгляд на меня. – Скарлетт, для твоего утверждения мне необходимы твои документы. Они с тобой?

– Да, конечно, – отвечаю я, оставляя шлем на арендованном байке, и планирую отправиться обратно в кабинет Слоу.

– Скарлетт, – слышу свое имя, не успев сделать больше трех шагов. – Ты забыла ключ.

– Я играю по-честному, Чак. И изначально ты сказал, что отдашь мне их, если я приеду первой. Я это сделала. Но ты решил сменить свои правила. А мне такое не близко. Или ты делаешь все, как говорил ранее, или идешь нахрен вместе со своим байком, – произношу я, сияя улыбкой на все имеющиеся до сих пор зубы.

– Стой, – говорит он, подбегая ко мне. – Держи. Позаботься о нем. Я тоже играю по-честному, но если вдруг передумаешь, то вот. – Он достает из кармана какую-то темную картонку и протягивает мне. – Позвони мне, у меня свой сервисный центр неподалеку отсюда.

Я принимаю визитку из его рук, внимательно рассматривая ее, прежде чем ощущаю в своей ладони теплый металл.

– Если что, у меня таких три, и этот я все-равно собирался продавать. Но так даже лучше, я буду знать, что на нем гоняет такая рыжеволосая красотка, как ты. Тем более, я уверен, что вскоре смогу отбить стоимость байка с твоей помощью. – Он подмигивает, посылая нахальную улыбку в мой адрес, и торопливо отходит назад, позволяя мне наконец-то пойти заниматься более важными делами, чем флирт с обкуренным мотогонщиком.

***

Какая же странная выдалась ночка. Снова. Я всего лишь двое суток нахожусь в этом райском городе, а уже успела нажить себе нескольких любителей повыводить меня из себя.

Пусть я тоже в некоторых сюжетных поворотах жизни веду себя совсем не подобающе особе своего возраста и уровня интеллекта, но это не значит, что первое, что нужно делать со мной – желать проверить цвет моих трусов, глубину моих возможностей и степень моего терпения.

Если каждый последующий день будет схож с предыдущим, боюсь, что функционал моих речевых возможностей иссякнет под натиском желающих выбесить меня. Но что происходит с теми, кто больше всего надеется быть отстраненным от всего? Правильно! Он становится эпицентром внимания.

Первая половина недели прошла достаточно спокойно, потому что все, что я делала, – сидела в комнате, а в полночь выбиралась на прокатку на транспорте, который оставляю за несколько миль от места, где временно проживаю.

Чак, как оказалось, не такой уж плохой парень. Он приходил на каждый мой выезд, но тут, скорее, его больше беспокоило состояние байка, который он собирался продавать, нежели внимание к моей персоне. Хотя, были очередные попытки пригласить меня на свидание, ответом на которые было категоричное «нет» и характерное ему закатывание глаз к ночному небу.

Не то чтобы я не хожу на свидания с сексуальными наркоманами, нет. Тут больше играет роль то, что я предпочитаю одиночество в любом его проявлении, за исключением адреналиновых вылазок, которые повышают мне настроение и заряжают финансово на дальнейшую жизнь в этом месте.

В Детройте у меня был парень, который по итогу оказался тем, кто выиграл сотню баксов за демонстрацию на школьной дискотеке моего откровенного фото, сделанного без моего разрешения. После этого мое доверие к мужчинам, которые считают меня привлекательной, резко кануло в пропасть. Ведь привлекательность заканчивается ровно тогда, когда с женского тела стягивают нижнее белье, которое им кажется таким лишним и ненужным аксессуаром.

Проще быть одной. Мне проще. И никакие соблазнительные красавчики, которые бросают на меня голодные взгляды и стряхивают со своих подбородков стекающие слюни при виде ног, облаченных в короткие шорты, не могут изменить моего мнения. По крайней мере, пока что не могут, потому что у меня нет к этому интереса.

Университет. Да, вот одна из важнейших частей моей новой, временной жизни.

Вторая половина недели прошла за тем, что мне пришлось доказывать наличие в своем головном мозге знаний, которые были внесены туда практически с пеленок. И мне это удалось.

На самом деле, место, куда я теперь вынуждена ходить летом, когда все отдыхают, поистине шикарное, и я сейчас не только о стенах, строении и высококачественном ремонте. Я о том, насколько высококвалифицированные здесь специалисты, которые будут выполнять свою работу и позволять мне пребывать в ряду тех, кто ценит их труд и впитывает знания.

Что-то я размечталась… Я вообще-то свалить отсюда планирую, а не строить потрясающую жизнь в потрясающем городе, в который мечтает попасть каждый третий житель Детройта.

И я это сделаю. Возможно, немного позже чем хотела, но обязательно сделаю.

Все, что чувствую сейчас, – перевязанные внутренности и крылья тяжелыми для носки оковами. Но я их сниму. Как только накоплю себе достаточно средств для дальнейшей остановки.

А дальше Лос-Анджелеса может быть только свобода. Моя свобода, не сравнимая ни с какой роскошью, которую ежедневно подают с ложечки.

***

После очередного ночного заезда я оставляю свой транспорт в привычном месте и пешком продолжаю свое движение в сторону жилья. Преодолев несколько миль, я проверяю наличие света в отдаленных комнатах, которые занимает семья Болдуин, и центральное окно, где находится Карли.

И убедившись в том, что они, вероятнее всего, уже давно погружены в сон, я перелезаю через металлический забор, пробираюсь сквозь растущие во дворе пальмовидные деревья и подхожу к пожарной лестнице, которая ведет к фиолетовому раю, принадлежащему мне.

Стоит мне переступить порог комнаты, я слышу за своей спиной щелчок, следом за которым помещение освещается в тусклый свет.

Я уверена в том, что сейчас меня будут ждать трехчасовые разборки и повторение всех заявленных владельцами дома инструкций, но удивляюсь, когда слышу голос своей любимой «сестренки»:

– Так, так, так, малышка у нас нарушает закон?

Я делаю оборот и встречаю лежащую на кровати Карли с моим развернутым паспортом в руках.