«Сохранить работу»? Вместо трех групп и постоянных командировок будет одна (ну если в сентябре повезет, то две) и без всяких премий. Стейш подсчитала в уме. Зарплата и так была не восторг, а теперь она уменьшится в два с половиной раза.

– Может, еще скажете, что из уважения к Архипу Федоровичу вы сохраните мне зарплату?

– Конечно нет! – «Колобок» возмущенно подскочил. – Будете на базовом окладе, плюс премия за выполнение плана.

– Которую я увижу только перед голодной смертью, – фыркнула Стейш.

– Я бы попросил! – У директора покраснели уши. Он сарказм не любил и не понимал. – Хотите зарплату больше? Наберите людей на персональные тренировки. У вас же широкий спектр навыков. Помнится, вы после вольной борьбы еще занимались самбо и кикбоксингом. Вот и примените знания на практике, включите свое врожденное обаяние…

Она закипала. Ей сейчас очень хотелось выключить обаяние, вспомнить навыки кикбоксинга и с ноги вырубить одного противного директора, а потом отправиться в зал для тренировок и раскатать об стену Шведова. Чисто ради воспоминаний о былой юности.

Стейш медленно обернулась и посмотрела на тренера, который наблюдал за всем происходящим с видом престарелого буддийского монаха. За столько лет он научился читать ее как открытую книгу, поэтому в ответ на красноречивый взгляд коротко попросил:

– Настя, не надо.

– Да пошли вы!

Выплюнула слова в горячий воздух, который жег легкие и почему-то щипал глаза. Нет, это точно не слезы. Она не плакала десять лет и никогда не заплачет снова.

Бегом преодолела все лестничные пролеты, ворвалась в раздевалку и, схватив тетради с программой тренировок, отправилась в зал. Такие дела нужно заканчивать так же быстро, как отрывать полоску с воском от зоны бикини. Будет больно, зато потом красиво.

* * *

В плане стояло занятие по общефизической подготовке, поэтому у дверей зала было удивительно безлюдно. Обычно рядом всегда ошивалась пара-тройка девиц из фан-клуба, который парни в шутку именовали «Статья», ибо потрогаешь – сядешь, ведь ходили в него девицы в возрасте от тринадцати до шестнадцати. Обычно они приходили на тренировки, где отрабатывали технику боя, чтобы полюбоваться парнями в трико. Сегодня же формой одежды были простые шорты и футболки – ничего интересного для неискушенных женских глаз.

Зато из-за приоткрытой двери зала слышался мужской галдеж. Стейш фыркнула: «Ну как девицы, ей богу!»

Только хотела войти, как расслышала причину недовольства:

– Где наша темная госпожа? Мы тренируемся с ней и Россеевым. Пока они не придут и не объявят об уходе официально, шага не сделаю.

«Димка, ты идиот! Он же тебя сожрет», – подумала Стейш с почти материнской нежностью.

Этот порывистый, лохматый и бесконечно сильный парнишка всегда был ей дорог чуть больше остальных. Пару раз она ловила себя на мысли, что хотела бы иметь такого сына. Да, с кучей проблем, но зато с дерзким взглядом и обостренным чувством справедливости. Еще и лидер неплохой.

Ей не нужно было открывать дверь, чтобы понять – пока он не скомандует, остальные не шелохнутся. Так уж у них повелось.

– Теперь я ваш тренер! – Знакомый, чуть погрубевший за десятилетие голос заставил поморщиться. – Вы будете делать то, что я сказал, иначе вылетите отсюда на раз-два-три! И что еще за темная госпожа?

Лучшего момента для появления и быть не могло. Стейш с силой рванула на себя тяжелую дверь и ворвалась в зал. Ее шаги эхом отдавались во внезапно повисшей тишине.

Семеро самых перспективных борцов в центре зала одновременно обернулись. Антипов стоял впереди остальных в мятой черной футболке с надписью: «Зачем любить? Зачем страдать? Берем трусы, идем пахать!» Увидев Стейш, он взъерошил лохматую светлую шевелюру и широко улыбнулся, продемонстрировав ямочки на щеках. От его улыбки млели все девчонки без исключения.

Вот только стоящий напротив него мужчина не принадлежал к числу наивных юных гимнасток, да и для секции спортивного танца был уже староват.

– Кого еще черти прине… – Он обернулся и замер, мигом забыв о наглых юниорах. – Настя?

Он изменился. На смену наглому огню в карих глазах пришло усталое спокойствие, идиотский хвостик давным-давно заменила стильная стрижка с подбритыми висками, а в темноте волос, кажется, уже появилась седина. Сколько ему сейчас? Тридцать пять или чуть больше? Не рановато ли поседел? Еще и бороду по моде отпустил, сразу стал немного похож на красиво стареющего арабского шейха, зато меньше выделяется среди борцов, большинство из которых – родом с востока. Глупо отрицать, что при всем при этом он все еще был красив. Но уже не как мальчишка, а как мужчина, которому место на обложке журнала. Даже залегшие под глазами тени усталости не портили внешность Петра Шведова.

Перед ней словно стояли одновременно парень из сборной, по которому сохли все девчонки, и незнакомый мужчина в полном расцвете сил. Она сосредоточилась на незнакомце и нашла в себе силы заявить:

– Для вас – Анастасия Викторовна. Это план тренировок, который разрабатывали мы с Россеевым. Пригодится, раз помощники вам не нужны.

Увесистая стопка тетрадей бахнулась о ближайшую лавку. Столько лет работы, исследований, души и любви к своему делу! Так вышло, что этому мужику на роду написано забирать у нее всё. Пусть подавится.

Смотреть на него не было сил, поэтому она, задавив горечь, неизбежной волной подступающую к горлу, обернулась к своим парням:

– Ребята, такое дело. Россеев уходит на пенсию, ну, об этом он вам чуть позже расскажет, и я ухожу вместе с ним.

– Как так?!

Порывистый Антипов подбежал первым, за ним подтянулись остальные, окружив ее, как великовозрастные цыплята маму-курицу. Пришлось придавить в себе не только горечь, но и желание обнять этих оболтусов. Нельзя. Если сделает, тут же разревется.

Родные дурачки. Она помнила, как Дамир Мамаев – сейчас огромный и устрашающий – пришел к ним худеньким десятилеткой с испуганными черными глазами, отец привел его, чтобы тот вырос настоящим мужчиной. И он вырос. Помнила, как Алымов в тринадцать сломал ногу прямо перед соревнованиями и рыдал как девчонка не потому, что болело, а потому что победил его вечный конкурент Варесов. Потом слезно просил ее никому об этом не рассказывать. И она сдержала слово. Про Антипова с его буйной жизнью и не менее буйным семейством Стейш старалась не думать.

Зато Димка подумал за всех.

– Тогда прощайте! – рявкнул самый перспективный среди ее учеников, схватил сумку и вышел, громко хлопнув дверью.

Дамир по привычке дернулся следом. Он в этом дружеском тандеме всегда был голосом разума.

– Стой, – Стейш привычно остановила его грозным взглядом, – я с ним разберусь. Тренируйтесь.

– Двадцать кругов по залу, начали! – опомнился Шведов и дунул в свисток.

Парни замерли, все еще глядя на Стейш.

– Идите. Вы не должны позволять системе сломать вам жизнь. Слушайтесь тренера, а я буду за вас болеть. Ок? – И громким, хорошо поставленным голосом скомандовала: – Двадцать кругов по залу, парни!

– Как прикажет темная госпожа! – выкрикнул Мамаев, его тут же поддержал нестройный хор. Последний раз.

Все послушно рванули наматывать круги, а Шведов предсказуемо воспользовался моментом и подошел ближе.

– Что это было?

– Наши с Россеевым ученики. Очень способные ребята, не сломай им карьеру. – Она надеялась, что голос не дрожит. Вроде так оно и было.

– Никакой дисциплины, – усмехнулся Шведов в бороду. – А этот блондин?..

– Антипов. У парня талант, но сложный характер. Если подготовишь его как нужно, станешь тренером олимпийского чемпиона. Верхняя тетрадь – система его персональных тренировок на следующие два года с заметками. Пригодится. Разумеется, если он вернется, – напоследок не удержалась от шпильки Стейш.

– Настя, нам надо поговорить.

– Нам надо было поговорить десять лет назад. Срок годности вышел, Шведов. Катись к черту!

Это было бегство с поля боя, которое кое-кто воспринял как тактическое отступление и нагнал Стейш уже в узком пустом коридоре.

– Да подожди ты, – с силой схватил за предплечье, останавливая. – Я не знал! Не знал, что помощница Настя, о которой так снисходительно отзывался директор, это ты! Я сейчас пойду к нему и скажу, что ты мне нужна. Все будет как раньше, только вместо Россеева ты будешь работать со мной.

– Руку отпусти.

«Скажу, что ты мне нужна». Давным-давно, кажется, в прошлой жизни, он уже говорил эти слова. И чего они стоили? Ни-че-го. Ради своих мальчиков она могла бы стерпеть все что угодно, но не то, что на мгновение промелькнуло в темных, почти черных глазах.

– Я не работаю с подлецами, трусами и предателями, Шведов. Ты выбил три из трех.

Руку рывком освободила сама.

– Ты все еще злишься, спустя столько лет? Настя, это безумие. Я был молодым и глупым, сейчас всё иначе. Почти десять лет прошло, мы все изменились. Давай спокойно все обсудим за ужином, я приглашаю, – он пристально глянул в глаза и добавил: – Как друзья и коллеги.

– Мне одним воздухом с тобой дышать противно, Шведов, а твоих ужинов я наелась на сто лет вперед. Иди уже работай, ты теперь у нас главный тренер. Наслаждайся!

Ее тянуло, скручивало и вот-вот готово было вывернуть наизнанку вместе с той болью, что столько лет жила внутри. Стейш думала, что все забылось, она пережила и справилась, но одна встреча – и стало понятно: не справилась. Не пережила. Рана загноилась и начала болеть с новой силой.

Но в чем-то он прав. Молодой и глупый. Он идиот, но и она тоже не лучше. Вот только Стейш пропустила всё через себя, осталась одна на обломках собственной жизни. А он? Он даже не взял трубку. Пятьдесят пропущенных звонков. Сотня смс. Тишина. И она одна в этой болезненной тишине. А потом? Потом Настя узнала правду. Такую, что физическая боль показалась ей раем.

Стейш пришла в себя, стоя на ступеньках крыльца. В лицо бил холодный ветер, на щеки упало несколько капель дождя. Скорее бы сесть в салон своей старушки, врубить печку, музыку погромче и…

– Да вы издеваетесь!

Ее в очередной раз заперли на парковке. Но нынче дело не ограничилось наглым курьером или курицей, которая паркуется в чужой бампер. Путь ей преграждала ярко-красная ламборгини со знакомой до боли царапиной.

Около приметной машины стоял человек. Сложно описать. Будто кто-то неведомый взял все, что Стейш ненавидела в мужчинах, и передал в руки опытного скульптора. Тот поработал на славу и слепил из этого прекрасный образец, раздражающий одним своим видом. Высокий. Красивый. Холеный. Спортивный. Явно богатый. И даже самодовольная ухмылка на лице присутствует.

– Не сегодня, мужик. Не сегодня, – выдохнула Стейш и под пристальным зеленым взглядом рванула в сторону ближайшей станции метро.

Под начинающимся дождем она бежала от настоящего в прошлое. Ведь в метро Анастасия Эндшпиль тоже не ездила долгие десять лет.

Но вопреки всему, когда она подбегала к грязным стеклянным дверям, в голове крутились мысли совсем не о юной Настеньке и красивом Петеньке. Она раз за разом пыталась вспомнить, где раньше встречала этого мужика на ламборгини. Почему он кажется ей странно знакомым?

Глава 3

Стейш

Тяжелые двери вестибюля метро. Мутные расцарапанные стекла и обшарпанные железные ручки. Стейш могла бы замереть на границе и прочувствовать момент, прежде чем рухнуть в бездну. Но…

– Эй, чего встала?!

Ее внесло в помещение женщиной-танком с двумя огромными сумками в клеточку, их еще называли челночными.

– Вот молодежь! Некуда спешить, так на дороге и встанут, ни пройти ни проехать приличной женщине!

Стейш на секунду растерялась: то ли ругаться, то ли радоваться, что ее причислили к молодежи. В итоге просто шагнула в сторону и сделала то, от чего у грозной тетки вытянулось лицо – рассмеялась. Громко, в голос.