Настроение упало ниже плинтуса. Вот так, одним махом, я испортила себе жизнь. Может быть, там, за чашкой кофе, сидела моя судьба!

А я спугнула ее.

Его!

Когда спустя десять минут я вошла в зал, мужчина, как оказалось, расплатился и ждал меня, положив кожаную куртку на стол.

– Идем? – сверкнул глазами он и протянул руку.

Как в фильме, как в романтической книжке – просто взял меня за руку и повел вон из кафе.

И в тот момент в сердце что-то приятно защемило.

Было невозможно отказаться. Даже сейчас, спустя почти три года, я не смогла бы переиграть наше знакомство. Оно должно было состояться. Именно так.

Иначе…

– Вы что, плачете? – Вторая медсестра с ровным каре по подбородок и в очках стояла напротив меня и с жалостью протягивала коробку с салфетками. – Возьмите. Да не волнуйтесь вы так. Все будет хорошо. У нас работают самые лучшие профессионалы своего дела… Вот… Да, и под правым глазом вытрите. Тушь подтекла… Да, вот здесь. Джульетта Ивановна, я хотела проводить вас к анестезиологу. У нее есть пара вопросов. Если вы успокоились, пойдемте.

– А лечащий врач? – спохватилась я, когда медсестра с бейджиком «Файра Коданс» уже тянула меня к какому-то кабинету.

– Он подойдет позже. Они все ушли на срочную операцию. Нет, не к вашему сыну. По скорой привезли.

– А, ну тогда ладно, – почти успокоилась я и вошла в кабинет.

Здесь было так же холодно и одиноко. Стояли шкафы, тумбочки, кушетки. Светлые безликие стены, бледный свет из продолговатых плафонов. И никого.

– Мама Крутецкого, – крикнула в пустоту Файра и ободряюще потрепала по плечу. – Не волнуйтесь. Подождите Алену Игоревну, она скоро спустится. А я пойду.

– Хорошо, – кивнула, отметив про себя, что Игоревна – первое отличное от Ивановича отчество.

Даже как-то обрадовалась этому факту.

Тем временем медсестра выскользнула за дверь и даже не остановилась, когда я бросила вдогонку:

– А что значит «спустится»?

Несколько минут ничего не происходило. Я даже замерзла стоять в этой холодной комнате. Ни единого стула здесь не было, а садиться на кушетку я не осмелилась. Все-таки она чистая, а я в уличных брюках.

Боже мой, у нас же совсем нет вещей! А в больницу вроде надо брать сменную одежду, сменную обувь, средства гигиены…

– Уже иду! – Мелодичный женский голос прозвучал откуда-то сверху.

Я вскинула голову, но ничего, кроме самых обычных плафонов, не увидела.

И вдруг прямо передо мной проявилась высокая девушка со светлыми волосами, собранными в хвост. На секунду мне показалось, что у нее за спиной что-то блеснуло.

– Добрый день, мамочка. Я Алена Игоревна, анестезиолог. Мы так и не выяснили, какое лекарство лучше давать вашему сыну, и у меня есть контрпредложение. Но нужно ваше одобрение и письменное согласие. Сейчас я вам все подробно объясню…

– А вы… Добрый день! – Я с трудом подбирала слова. – Так внезапно появились. Перенеслись откуда-то?

– Я была под потолком. Писала отчет, – спокойно объяснила девушка, а потом мило улыбнулась. – Понимаете, я фея, и мне удобнее работать в малой форме. Мы умеем уменьшаться. Это весьма удобно.

– О! – К этому я точно была не голова. – Ясно! То есть не совсем ясно… А что за предложение?

– Понимаете, так как мы имеем блокировку энергетического тела, то очень трудно выяснить, к какой касте оборотней относится ваш сын. Тем более что сам он не говорит, – участливо наклонила голову девушка. На вид ей было лет двадцать. – Анестезия для разных существ кардинально отличается. Если, например, ваш сын относится к касте змей, следует колоть в хвостик дренаур-315. При невозможности оборота – в левую ногу. Если он лисенок, то лучше всего в этом возрасте лекарство подействует в области над хвостом. Там есть такой маленький квадратик, где укол почти не чувствуется…

– А если он медведь или волк? – нервно сглотнула я. – То в другие места колоть надо?

– Верно. Медведям мы колем в загривок препарат артус-614. Волкам – в правую лапу или ногу нейронс-3. И мы в затруднении, как поступить в вашем случае, ведь эти препараты взаимоисключающие.

– То есть если вы сделаете укол не тому виду и не тем препаратом, то обезболивающее не подействует?

– Почти. Эффект получится слабый, ребенок будет чувствовать манипуляции хирурга. И вот чтобы этого не допустить, я предлагаю сделать кардинально отличную вещь – вместо внесения лекарства предлагаю отделить душу от тела.

– Что?! Вы шутите?!

Слишком фантастически прозвучало это предложение.

– Нет. Я сама буду при этом с ребенком, риски минимальны.

– Но они есть!

– Риск есть всегда, – философски заметила Алена Игоревна. – Но мы полностью исключим болевой синдром. Ребенок ложится на кушетку, я отделяю его душу от тела и переношу в другое измерение. Там мы ждем положенное время, я его развлекаю и занимаю, все время он под моим наблюдением, а потом мы вместе возвращаемся в больницу. Итог – ребенок прооперирован, ничего не почувствовал, лекарство не применено. Мне кажется, это самый оптимальный вариант.

– А вы точно сможете вернуться?

– Конечно. Я же фея. Мне сходить в другое измерение – то же самое, что вам заглянуть в ванную.

– И провести Темку вы тоже сможете?

– Разумеется, иначе я бы не предложила. Возьму его за руку и переведу. Вам не о чем беспокоиться. Я даже реальность ему подобрала. Он любит машинки? Нашла замечательную реальность, где полно разноцветных детских машинок. И на каждой из них мы сможем покататься!

– Да… – Я растерянно огляделась. – Но как вы попадаете в другое измерение? Не вредно ли это для детского организма?

– Нет, конечно. При правильном переходе. Я вам по большому секрету скажу, что люди и все другие существа часто сами спонтанно переходят в другие измерения. Правда, механизм переноса они не запоминают, но переносятся же! Даже вы сами, я уверена, побывали уже в десятках других измерений. Во сне. Наша душа более подвижно себя чувствует, и ее тянет на приключения.

– И все-таки с обезболивающим было бы спокойнее. А вдруг ему будет больно, пока вы играете с машинками?

– Невозможно. Боль живет в голове. Голова связана с душой. Если душа отсутствует, тело не чувствует боли.

Меня пробила дрожь. Ему могут сделать больно! Какой же ужас. Моему мальчику грозит самая настоящая операция. И хотя я понимала, что в этом есть жизненная необходимость, очень сложно было решиться.

– Боже… Мой бедный мальчик. Его будут резать…

– Не переживайте. – Девушка ласково улыбнулась. – На самом деле ничего сложного в операции нет. Наши хирурги и не такое оперировали. Да, неприятно. Да, неожиданно. Но вы подумайте: что было бы, если бы вы не попали к нам и дальше ходили с этой железякой?

– Онкология. Организм стал бы сбоить и разрушаться изнутри.

– Именно. Мамочка, послушайте. Сейчас вам сложно решиться. Страшно, и вы не доверяете магии и здешним врачам. Я вас прекрасно понимаю! Сама бы сомневалась и мучилась от невозможности все исправить. Но… поверьте моему опыту, все, что ни делается – все к лучшему. А в нашу больницу вас привело само провидение. Судьба, если угодно. Вам назначили самого лучшего лечащего врача. Иннокентий Иванович будет лично присутствовать и курировать. Я – не последняя фея-анестезиолог, предлагаю вам отличный вариант, как избежать боли. Соглашайтесь! И мы вместе спасем вашего мальчика!

– Пожалуй, другого выхода нет… – сдалась я и всхлипнула. – Давайте отделять тело от души. Что еще остается?..

– Рада, что вы выбрали самый разумный вариант. – Девушка прямо из воздуха достала листок бумаги с ручкой и протянула мне. – Подпишите согласие. Операция назначена на три часа дня.

– Хорошо.

Я подписала и вернулась в холл. Слезы сдержать в этот раз не удалось. Эллен подхватила меня под руку и поволокла к каким-то лифтам, что-то рассказывая о порядках в больнице и другом корпусе.

Я не слушала. В голове било молотком только одно слово: «операция», «операция», «операция», и единственное, что я могла, – механически переставлять ноги.

Глава 4

Мы поднялись на лифте на четвертый этаж. Потом шли по длинному долгому переходу. Стеклянному. Снаружи ничего не было видно из-за густого тумана, который буквально облизывал переход со всех сторон. Свет лился такой тусклый, что с трудом удавалось сообразить, день сейчас или ранний вечер.

Мы перешли в другой корпус с ровно такими же пустынными бело-желтыми коридорами. Спустились на лифте на второй этаж и потом снова куда-то шли.

Очнулась я только перед дверью с красивой табличкой, на которой были нарисованы черный и красный чемоданы. Медсестра деловито приложила указательный палец к сенсорной панели справа, и дверь щелкнула замком.

– Чемоданная, – пояснила Эллен. – Здесь вы можете оставить в выделенной ячейке все свои вещи на время лечения. В палаты брать их запрещено.

– Но у меня нет вещей. – Я приоткрыла куртку и даже вывернула карманы брюк, – даже сумочки нет. Все осталось в клинике. Со мной только то, что надето, и телефон.

– Вот все это снимите и сложите в ячейку 351. Заходите внутрь, я поясню.

Мы вошли в комнату. Все три стены занимал огромный бежевый шкаф со множеством железных ячеек. В дверце каждой была плоская сенсорная панель.

– Приложите указательный палец к ячейке 351. Когда она откроется, положите на полку телефон. Тогда включится режим ожидания и вы сможете спокойно переодеться.

Я с самым ошалелым видом уставилась на медсестру.

В комнате, кроме этих ячеек, а также пола и потолка, ничего не было.

– Во что переодеться?!

– В специальную больничную одежду. – Эллен взмахнула рукой, и позади меня прямо из воздуха материализовалась кушетка, на которой лежали какие-то свертки. – Здесь подобраны домашний костюм, пижама и нижнее белье по вашему размеру. Шлепки, домашние туфли и кеды. Все это одноразовое и утилизируется после выписки. Так что не беспокойтесь, никто до вас одежду не носил. В палате, которую вам выделили, есть все необходимые гигиенические средства. Без зубной пасты и расчески не останетесь.

– Спасибо!

К такому суперсервису я оказалась не готова.

– То есть все снимать и складывать на хранение? – недоверчиво спросила я.

Даже в Турции бесплатно на время выдают только халаты и полотенца. А здесь прямо полностью обеспечивают, с головы до ног!

Что-то нереально волшебное творится.

– Да. Я подожду снаружи. Как сложите вещи, просто захлопните дверцу. Она запомнила отпечаток вашего пальца и ауры. Никому другому не откроется. Броня!

– Обалдеть!.. То есть спасибо!

Я подождала, когда Эллен выйдет за дверь, и стянула куртку со свитером.

И чем тут нас волшебная больница удивляет?

Я развернула первый сверток. Домашний костюм и футболка. Минуту пыталась понять, почему велюровый костюм коричневого цвета из стопроцентного хлопка считается одноразовым. Пощупала его, повертела. Хорошая, добротная вещь!

Им его лень стирать, что ли?

Еще больше я удивилась хлопковому белью и фланелевой пижаме. И если белье было нейтрального бежевого цвета, то пижама оказалась светло-розовой, да еще с принтом из снежинок.

– Миленько! – Я переоделась в костюм, а оставшиеся вещи упаковала обратно. – А кеды действительно моего размера?

Что и говорить, они оказались впору.

– Вы там скоро? – постучали в дверь.

Кажется, я успела исчерпать ангельское терпение Эллен. Слишком долго переодевалась и рассматривала чудо-вещи. Мне они в самом деле показались прелюбопытными. Например, шлепки оказались в тон домашнему костюму. Как и кеды – коричневые с бежевыми вставками по бокам.

Аккуратно сложив вещи в ячейку, захлопнула ее.

– Кирилл Иванович уже прошел в крыло. Обход, а ваша палата в самом начале, – обеспокоенно сообщила Эллен и потянула в сторону очередного коридора. – Не стоит заставлять его ждать.