Роман тем временем скривился, будто ему подсунули вместо ожидаемого и вожделенного куска любимого мяса переваренную склизкую капусту на тарелке. Брезгливо дёрнул верхней губой. Сделал длинный глоток из бокала. И проговорил жёстко, твёрдо глядя мне в глаза:

– Хочу жить отдельно.

Кровь отхлынула от моего лица, от моих рук и ног, мгновенно собравшись огненным комом в груди. Крик бился в горле, душил меня. Рвался наружу болезненным спазмом. Но я держалась. Неимоверным усилием воли – я держалась, не выплёскивая свою боль наружу.

– Почему? В смысле, что изменилось? Что с тобой, Рома? – тихим голосом практически просипела, не отрывая взгляда от мужа.

И поэтому не пропустила его болезненно-жалостливой гримасы, когда он ответил мне:

– Я, кажется, разлюбил тебя. Ты прекрасная женщина, чудесная жена и замечательная мать. Но я хочу огня, Ась! Страсти.

Страсти? Огня? О чём он говорит? У него амнезия на всю голову?

– Месяц назад, буквально на вот этом самом диване у нас была и страсть, и огонь, а сейчас исчезла? Испарилась? – Зашипела, чувствуя, как вся кровь из груди бьёт мне в голову, хочется встать, и как следует, хорошенько встряхнуть этого зарвавшегося и запутавшегося пятидесятилетнего дурака.

Какая тебе страсть, язвенник и гипертоник?

Роман вскочил с кресла, нервно заметался по комнате, меряя шагами пространство от стены к стене. Словно в клетке. Потом остановился напротив меня и заговорил:

– Я не знаю! Но точно знаю, что не хочу продолжать, как прежде. Я наверняка знаю, как тебя зажечь, как и что тебе сказать, чтобы получить нужный мне эффект. Мы за время совместной жизни стали больше друзьями, чем супругами. Мне комфортно, удобно и хорошо с тобой, я знаю о тебе всё. Но это покой могилы!

Муж сделал ещё один глоток, допивая до дна горькую жидкость, и шагнул в сторону, с грохотом опуская пустой стакан на деревянную поверхность стола.

– То есть, прошлой ночью в постели ты был со мной, как с другом? – начала я и, поймав себя на зарождающейся истерике, замолчала.

Попыталась сосредоточиться на словах мужа. Понять, что именно он мне хочет сказать.

В комнате повисла нехорошая, вязкая тишина. Болезненная. Словно мы стоим с Романом, с моим любимым Ромкой рядом с постелью умирающего. С разных сторон. И не знаем, что сказать.

– Развод? – тихо спросила, проталкивая колючее и ёмкое слово через сухое, сжатое спазмом горло.

Ромка вздрогнул, повернулся ко мне, и, сделав длинный шаг, склонился, нависая надо мной своим мощным телом. Подавляя. Медленно наклоняясь, давил на меня своим взглядом, и остановился напротив моих глаз.

– Зачем? Какой развод. Что ты начинаешь? Живём, как и раньше, по сути. Только я четыре раза в неделю не ночую дома. – ухмыльнулся мне в лицо.

Что-то знакомое, мерзкое, высокомерно-покровительственное мелькнуло в нём на короткое мгновение. Впрочем, не позволяя мне понять, где я сталкивалась с подобным. Не давая времени на узнавание.

Я до боли сжала пальцы, сдавливая ладони, и спросила:

– У тебя появилась женщина?

Роман резко выпрямился и засмеялся неприятным, лающим смехом.

– Зачем мне? Я от одной, постоянной не знаю, как избавится. Мало, что ли, девчонок на свете? – сквозь смех проговорил он и продолжил, – Аська, ты бы видела сейчас своё лицо! Разве можно с таким выражением на физиономии спрашивать такую банальщину? Смешно, честное слово!

Смешно. Очень. Обхохочешься.

И в этот момент меня словно молнией прострелило узнавание! Это он! Он был на том видео!

Я опустила взгляд, чтобы не видеть перед собой неизвестного монстра, в которого переродился мой муж. После разберусь, когда и как. А сейчас нужно выяснить всё до конца. До донышка выхлебать отпущенную мне долю.

Стараясь руки не дрожали, я вытащила свой телефон и, открыв последнее просмотренное видео, сунула мобильник экраном в нависшее надо мной лицо Романа.

– Вот эти девчонки?

– Может, и они. Я не запоминаю их. Зачем? – всё ещё посмеиваясь, ответил он.

Глава 4

От узнавания, от понимания, в какой клоаке полощется Роман, и в какой яме я оказалась рядом с ним, меня затрясло. Кровь вскипела, моментально обостряя реакции и инстинкты.

– Как давно ты таскаешься по девкам? – почти прошипела, вскакивая с дивана и вынуждая мужа отступить от меня на шаг.

– Я не таскаюсь. Зачем мне это? – усмехнулся он, кривя рот в некрасивой ухмылке.

Сложил руки на груди и, выпрямившись во весь свой немалый рост, посмотрел на меня свысока, как на дурочку. Ещё и смешно ему!

И правда, ведь дурочка, не заметила, не поняла, не почувствовала беды! Не увидела такого глобального изменения в нём. Как? Когда?

– Месяц? Два? – спросила, невольно вскрикнув и продолжая повышать голос, упираясь мужу в грудь указательным пальцем, наступала на него, требуя ответа, – Я должна знать, как давно ты рискуешь моим здоровьем и здоровьем детей, принося на себе в наш дом всю инфекцию из клубов столицы?

Роман похабно ухмыльнулся и, обхватив мой палец кулаком, сначала прошёлся вдоль него шершавой подушечкой, а затем отодвинул мою руку в сторону. Он был таким уверенным в своей правоте, так снисходительно посматривал на меня сверху, прищурив бесстыжие глаза, что хотелось сделать ему больно. Ударить. Встряхнуть. Как-нибудь заставить осознать, что он натворил.

Вырвала у него руку и, не удержавшись, шлёпнула ладошкой по его ладони, практически во весь голос крича:

– Я не говорю об омерзительности моральной стороны твоих поступков. Мне плевать на твоё здоровье! Это твой выбор – подцепить хламидиоз, гонорею или что похуже. Но ты вполне мог при таком неразборчивом образе жизни приволочь нам какой-нибудь бытовой сифилис и заразить им своих детей. У тебя что, мозг отбило? Отморозило?

Роман не реагировал на мои крики. Всё также ухмылялся снисходительно. Он явно развлекался за мой счёт!

А только стоило мне замолчать, как муж пропел мне в лицо, наклонившись ближе:

– Не твоё дело, как я отдыхаю!

А после, криво ухмыльнувшись, стукнул, щёлкнул меня по носу. И заржал в голос.

Меня аж затрясло от ярости и злости. До чёрных точек в глазах. Я подалась вперёд. К нему. Сама не знаю зачем. То ли укусить, то ли ударить. И на меня пахнуло запахом спиртного. Промелькнуло осознание, что он намного пьянее, чем я думала. Это чуть охладило мою голову. Но не настолько, чтобы завершить прямо сейчас этот разговор.

Выдохнула. Сжала кулаки и тихо прошипела, не отводя от него взгляда:

– Не моё. Согласна. Собирай вещи и выметайся из дома. И без справки от врача к детям не смей подходить!

– А то что? Что ты мне сделаешь? Это и мой дом. И я не хочу из него выезжать. С какой стати? – тут же с ухмылкой на губах ответил мне муж и откинулся спиной на стену, вновь складывая руки на груди.

– Я подам на развод завтра с утра. И на раздел, и на алименты, – вылетело из меня, прежде чем я успела подумать, что лучше не грозится, а делать и с пьяным вообще не стоит говорить.

Вышло как-то жалко и беспомощно. Несерьёзно.

– И куда ты денешься? Как ты без меня будешь жить? – Роман легонько побился затылком об стену и скривился в мою сторону.

– Не твоя забота, – резко ответила, практически выплёвывая слова ему в лицо, и повернулась, собираясь выйти из кабинета.

Хватит. Наговорилась!

– Ася. Послушай. Давай поговорим спокойно и без эмоций. Я не понимаю, что тебя выбесило? Какая тебе разница, с кем я провожу два-три вечера в неделю, если я всё равно возвращаюсь к семье? – Муж одним движением оказался передо мной и удержал меня, обхватывая мою руку выше локтя.

– Ты серьёзно это мне говоришь? Ты реально не понимаешь? – я дёрнулась, чтобы вырваться, но куда там!

Роман выше меня на полторы головы и уж насколько мощнее – несравнимо.

– Нет, не понимаю, – проворковал он мне в волосы, прижимая к себе сильнее.

Ярость вскипела, пожаром опаляя внутренности, отключила голову и придала сил. Рванувшись так, что в плече что-то хрустнуло, я зашипела на него, разворачиваясь лицом к лицу:

– Ну, если для тебя нормально начать в пятьдесят прыгать по проституткам, то я не стану тратить свои нервы и время на разговоры с тобой и попытки объяснить элементарное. Кобель!

– Кобель? – зарычал он, сжал огромной ладонью мне горло и толкнул к стене, приподнимая меня и прижимая своим телом, заговорил:

– Я хотел с тобой по-нормальному договориться. Как с умной и взрослой женщиной, а ты ведёшь себя, словно малолетка, впервые столкнувшаяся с реальной жизнью. Да, Анастасия Андреевна, дерьмо в жизни случается! И в реальности всё не так, как в твоём идеальном представлении. И да, я устал от идеальной жены. Устал от того, что порой мне казалось, будто я твой третий самый младший ребёнок, а не муж и отец семейства. Хватит! Мне сорок девять лет, и не сегодня – завтра я стану дряхлым стариком, который не в силах зажать, как следует, женщину. Но сейчас-то я ещё могу и хочу пожить в своё удовольствие. Без оглядки на тебя! Ты словно гиря на моих ногах. Вечно с детьми и вечно на работе. Я был тебе отличным мужем. Я прекрасный отец своим детям. Но они уже выросли, и я хочу свободы. От вас всех!

– Так, катись на все четыре стороны! Я не держу тебя! И барахло своё за собой забирай! – прохрипела, пытаясь пнуть его ногой.

– Мам, пап? Что у вас происходит? Вы орёте на весь дом, – неожиданно раздалось рядом.

Глава 5

Близнецы стояли плечом к плечу в проёме двери и смотрели на нас одинаковыми дикими глазами.

Роман отодвинулся от меня моментально, только услышав голос Тошки. Отдёрнул руку, выпуская моё передавленное горло. А я, наконец-то, вдохнула воздух всей грудью и задохнулась. На адреналине было незаметно, как сильно муж меня придушил, и сейчас свежий воздух вызывал непроизвольный кашель.

– Как же вы меня все достали! – психанул муж, оглядел нас дикими глазами и, шагнул в сторону детей.

– Пусти! – прошипел Роман в дверях, обращаясь к сыну.

А когда Артём неторопливо отошёл в сторону, передвигая за собой сестру, словно заводную куклу, муж, громко хлопнув дверью, выскочил из кабинета, прошипев мне напоследок:

– Ну, что, доигралась? Добилась своего?

В повисшей тишине голос Аришки прозвучал особенно жалко и испуганно:

– Ма-а-ам? С тобой всё нормально?

Я согласно махнула головой и прохрипела, стараясь не напугать детей и минимизировать как-то всё ими увиденное:

– Давайте пройдём на кухню и там поговорим.

Как я буду объяснять своим ребятам, что произошло? Не представляю.

У нас не принято скандалить в семье. Не помню, когда в последний раз я так орала, как сегодня с Романом. Похоже, что никогда…

Это у меня был дебют…

Да уж…

Нам всегда хватало нормальных разговоров, без повышения голоса. Я была уверена в своей уравновешенности, в молчаливой сдержанности Романа, в спокойной возможности детей принести домой и обсудить все свои проблемы. А сейчас?

Моя уверенность осыпалась острыми осколками моего семейного счастья под ноги Ромке, и он втоптал в грязь нашу с ним жизнь.

Спускаясь со второго этажа, я чуть не рухнула на лестнице, так тряслись у меня ноги. И если бы Артём не поддержал меня, то я наверняка сломала бы себе что-нибудь. Плечо болело и откровенно саднило горло. Но больше всего горела и ныла у меня рана, дыра в груди от открывшейся правды. От предательства мужа. В глазах горели невыплаканные слёзы обиды, и разочарование жгло сердце. Я чувствовала себя на грани отчаяния.

Прикусила до крови губу, переключаясь на детей. Как им рассказать?

Но – вот мы все добрались до кухни и расселись по своим местам. Только стул Романа вырванным зубом зияет за столом и в моей душе.

Арина подала мне стакан с водой, и я пила её медленно, крошечными глотками. Как ни оттягивай неприятное, но разговор неизбежен.