Марина Комарова: Ямада будет. Книга 1. Ямада будет спорить

Ёкай не справится – женщину пошлёт.

© Комарова Марина

© ИДДК

Содержание цикла "Ямада будет":

Книга 1. Ямада будет спорить

Книга 2. Ямада будет драться

Глава 1

– Танака-сан, мы хотим представить новый проект по усовершенствованию и развитию восточной части района Асакуса.

Мы кланяемся. Мой начальник заметно нервничает, цепляется за красную папку с документами так, будто она может стать его спасением. Не станет.

Шиджеру Танака, младший сын владельца корпорации «Танака Групп», пристально смотрит на нас, словно сканирует каждую мельчайшую деталь. При этом его не особо интересует Сато-сан, который, кажется, в любую секунду готов всё скинуть на меня и удрать за эти красивые стеклянные двери с криком «Ну ты уж как-то сама!».

«Ямада, это твоя идея! – звенят в голове его слова. – Ты всё время споришь. С тобой невозможно работать! Ты пришла в тихий коллектив, где всегда чётко выполняются поручения руководства, но ты споришь! Споришь так, словно от этого зависит твоя жизнь!»

Сато-сан не хотел сюда идти, но понимал, что одну меня пускать нельзя, поэтому собрал всю свою силу воли и отправился со мной. Сила воли была явно больше самого Сато-сана, потому что если опустить взгляд, то я вижу его сияющую на солнце лысину. Маленький человек – большая воля. Но с сомнениями.

Мы выпрямляемся. Шиджеру сверлит меня взглядом чёрных, как ночь на Кикайдзиме, глаз и чуть прищуривается. Ему тридцать два, и весь мир у его ног. А ещё он считает, что женщины годятся только для одного.

– Это вы та самая Ямада, о которой все говорят? – В его хрипловатом баритоне звучат ироничные отголоски, достаточно тонкие, но с большим потенциалом для хамских. Даже с претензией.

Я спокойно смотрю на него и чуть улыбаюсь. Сама благожелательность. Сато-сан рядом шумно выдыхает, старается не пыхтеть паровозом, косит глазом, чувствуя, что ещё немного – и начнут летать искры в воздухе.

– Та самая, Танака-сан.

– И что вы можете предложить?

Моя улыбка становится шире, острее, невиннее.

– То, что нас сделает богаче.

А ещё то, что никогда бы не смогла озвучить настоящая Ямада Ясуко.

3 месяца назад

Стеклянный стакан со стуком опускается на деревянную стойку, которая настолько истёрта, что скоро появятся дырки.

– О-о-о, это невыносимый день, – срывается с моих губ стон. – Они уволили меня, хотя прекрасно знают, что это всё козни Юкико, которая вытесняет конкурентов. И поставщик задержал материалы, как специально. Будто они договорились!

В мой стакан заботливо подливают пива, а хозяин Окава, коричневый от летнего загара, сочувственно смотрит и пододвигает тарелку с кальмаром на шпажках.

«Ракун» – маленькая старая лапшичная, спрятанная в одном из узких переулков Асакусы. Здесь стены украшены пожелтевшими фотографиями и выцветшими афишами, показывающими истории минувших дней. Запахи жареного чеснока, соевого соуса и имбиря смешиваются с ароматом свежесваренного бульона, создавая уютную атмосферу.

Потолок здесь низкий, а освещение тёплое и мягкое, благодаря старым лампам, висящим над каждой стойкой. Пол скрипит при каждом шаге, как будто рассказывает, как стучали тут гэта предыдущих поколений. Хотя, конечно, лапшичная не настолько стара, но впечатление именно такое.

Деревянные столы и стулья, хоть и изношены, кажутся приглашением для каждого, кто нуждается в отдыхе и пище. На каждой поверхности видны следы времени: царапины, пятна, места, где лак давно стёрся.

Всем этим заправляет хозяин Окава, худощавый мужчина около пятидесяти, чей внешний вид сразу вызывает необъяснимое ощущение дома, куда можно прийти, пожаловаться на жизнь и получить поддержку. Его лицо, коричневое от многолетнего летнего загара, изобилует морщинами, каждая из которых рассказывает свою историю о долгих годах тяжёлого труда и забот. Тело, стройное и жилистое, излучает силу и энергию человека, привыкшего к постоянной работе.

Но больше всего в хозяине Окаве привлекают его глаза. Невероятно тёплые и добрые, словно излучают внутренний свет. Эти глаза – настоящие окна в его душу, стоит взглянуть и делается как-то легче. Когда он смотрит на вас, создаётся впечатление, что он видит вашу боль и радость, готов разделить с вами и то, и другое.

Волосы, чуть тронутые сединой, аккуратно зачёсаны назад, подчёркивая его опрятный и аккуратный внешний вид. Он всегда одет в простую, но чистую одежду: белую рубашку и синий с пришитым енотом фартук, который носит с такой же гордостью, как самурай носил бы свои доспехи.

Руки хозяина – отдельная история. Сильные, с длинными пальцами, умело орудующими ножом. Каждый его жест точен и выверен, будь то нарезка овощей или подача блюда клиенту. Несмотря на свою загруженность, он всегда найдёт время для каждого посетителя, внимательно выслушает и даст мудрый совет.

В общем, «Ракун» – местечко с особой атмосферой уюта и спокойствия. Идеальное убежище для тех, кто нуждается в тепле и поддержке. Поначалу я не обращала внимания на скромную вывеску, но однажды зашла и пропала. Ужинала тут каждый вечер после работы. М-да. Работы-то теперь у меня нет.

– Не переживайте так, – мягко говорит хозяин Окава, подавая мне миску с горячей лапшой. – Ваша коллега может плести свои интриги, как цути-гумо, но однажды кто-то смахнёт её паутину.

– Да, Юкико всегда была мастером в интригах, – вмешивается пожилой Такамацу-сан, частый гость лапшичной, с которым мы однажды разговорились об устричном соусе и с тех пор приятельствуем, когда пересекаемся в «Ракуне». – Поговаривают, что она на самом деле любовница вашего начальника. Вот почему ей всё сходит с рук.

Да уж, а сплетни-то разлетаются далеко за пределы компании. Все обо всём знают. Это только считается, что в большом городе неинтересно, чем кто занимается. А по факту выяснится, что кто-то с кем-то да виделся, кто-то с кем-то когда-то пил пиво и заедал жареным рисом.

Остаётся только вздохнуть. Дрянной денёчек, чего уж там. Но лапша у хозяина Окавы божественная.

– Именно, – подхватывает Харада-сан, деловитая женщина средних лет, всегда приходящая сюда после работы в магазине обуви. Постоянно молодится и заводит отношения с парнями помладше с завидным постоянством. Порой кажется, что пока я жду миску лапши, Харада-сан успевает расстаться и тут же обрести нового кавалера. – Юкико сразу так начала работать в вашей компании. Она знает, как манипулировать людьми, и всегда добивается своего. Но такая позиция рано или поздно приведёт её к краху.

– Вы правы, – мрачно замечаю я. – Но это не делает моё положение легче. У меня нет работы, и у них все карты на руках.

– Знаете, – хозяин Окава подаётся вперёд, опираясь на стойку, – иногда, чтобы одолеть паука, нужно стать богомолом. Возможно, вам стоит пересмотреть свои планы и попробовать сыграть в их же игру. Вы умная и целеустремлённая. Не позволяйте Юкико и ей подобным лишать вас ваших прав и мечтаний.

– А-а-а! – отмахиваюсь я. – Судиться с ними гиблое дело. Никаких денег не хватит. Да и мне потом будет банально нечем платить за жильё. Поэтому бороться сейчас – путь в никуда. Правда, если я лишусь всех денег, вы наймёте меня, хозяин? Я буду жить на скамье возле лапшичной, носить жемчужину в пупке и привлекать клиентов.

– Только одну жемчужину? – педантично уточняет студент Нагиса, который хлещет уже пятую чашку кофе и пытается сочинять курсовую, но всё время отвлекается.

Ему тут же прилетает от Харады-сан, слышится лёгкое шипение: «Развратник!» – но при этом ясно прослеживаются довольные нотки.

Надеюсь, его-то она ещё не закадрила?

Я вздыхаю и подношу палочки ко рту, захватывая несколько длинных аппетитных нитей лапши. Первое, что ощущаю – это насыщенный аромат бульона. Он согревает меня изнутри даже прежде, чем я успеваю попробовать. Густой, богатый вкус умами мгновенно окутывает мои вкусовые рецепторы. Лапша мягкая, но с упругой текстурой, словно тает во рту. Свежие овощи и тонкие ломтики свинины дополняют бульон – идеальное сочетание.

Стрессу приходится отступить, потому что ничто в этом мире не может соревноваться с вкусной едой. Хозяин Окава, кажется, владеет секретным рецептом, который может вернуть людям потерянное спокойствие. Бульон, сваренный на медленном огне с любовью и вниманием, словно впитал в себя все добрые чувства, которые хозяин вкладывает в своё дело.

– Как всегда превосходно, хозяин, – говорю я, слегка улыбаясь. – Ваша лапша – настоящее чудо.

Он складывает руки на груди:

– Рад, что вам нравится. Вкусная еда – это лучшее лекарство для души, – отвечает он.

Да, главное, не усердствовать без меры. Иначе я попросту не войду сюда – придётся расширять вход.

Вечер течёт своим чередом. Если не задумываться о произошедшем сегодня и том факте, что утром мне не надо рано вставать, то всё как всегда.

Часы на стене показывают поздний вечер, когда я наконец поднимаюсь из-за стола, ощущая приятную сытость и благодарность за это место и этих людей.

– Пора мне идти, – говорю, поднимаясь и кланяясь в знак уважения. – Спасибо за поддержку, хозяин Окава. И всем вам, – добавляю, кивая другим посетителям.

– Берегите себя, Ямада-сан, – отвечает он, в тёмных глазах мелькает что-то тёплое. – И помните, мы всегда здесь, если вам что-то понадобится. Приходите.

Да, лапшичная открывается вечером, работает всю ночь и закрывается только в первой половине следующего дня. Хозяин специально открыл такое заведение для тех, кто работает допоздна.

– Будьте осторожны, Ямада-сан, – подхватывает Такамацу-сан, – и не теряйте духа.

– Удачи вам, – добавляет Харада-сан, поднимая руку в жесте поддержки.

Нагиса просто машет мне рукой.

Я ещё раз благодарю всех и выхожу на улицу. Ночной Токио встречает меня яркими огнями и прохладным воздухом. Город никогда не спит, и в этом хаосе есть своя особенная красота. Витрины магазинов сверкают разноцветными огнями, машины спешат по своим делам, а люди, словно муравьи, движутся по своим маршрутам.

Мой путь лежит через узкие улочки Асакусы, где старые здания соседствуют с современными постройками. Здесь царит особая атмосфера: смешение традиций и современности. Проходя мимо лавок и ресторанчиков, я вдыхаю аромат жареного мяса, свежих овощей и сладостей. Многие люди только пришли поужинать.

Я останавливаюсь на мгновение, чтобы посмотреть на древний храм Сэнсо-дзи, его величественные контуры освещены мягким светом фонарей.

Только вот это совсем не та Япония, где я жила до этого. У нас в храмах, домах и даже на улицах всегда стояли лампы для сбора рёку – божественной силы, которая пронизывает всё живое и неживое, наполняя благодатью. Чем больше рёку, тем успешнее человек в делах.

Здесь ничего подобного мне не попадалось. Да и о рёку никто и никогда не упоминал.

Однажды я просто открыла глаза в непонятном месте, окружённая белыми стенами больницы и слабым светом лампы. Голова немного кружилась, словно после долгого и странного сна. Я пыталась вспомнить, что произошло, но вместо воспоминаний в голову лезли лишь разрозненные образы и ощущения.

Ночь. Переулок. Удар. Неясные голоса. Из ослабевших рук забирают сумку. По лицу течёт что-то горячее и липкое. Веки тяжелеют и закрываются сами.

И вот я тут. Просто понимаю, что что-то пошло не так.

Потягиваясь на кровати, я ощутила, как мой взгляд падает на зеркало на столике, будто кто-то нарочно забыл. Вижу чужое лицо, такая среднестатистическая японка. Чёрные волосы, стрижка каре. Круги под глазами. Сначала не могла осознать, что происходит. Но по мере того, как воспоминания начали возвращаться, я поняла, что нахожусь в теле Ямады Ясуко – менеджера по продажам в большой компании. Двадцать шесть лет. Характер спокойный. Любит кофе. Я тоже, кстати, люблю.