И так всегда: мне – тычки и обвинения, Мину – улыбки и кокетство. Все дело в этой странной привычке кланяться, будто мы в девятнадцатом веке? Вот только мой помощник при виде любой особи женского пола, не обделенной стройными ногами и милым личиком, безбожно терялся, краснел и забывал английский.

«Эх, Кэп, Кэп, когда-нибудь дядя Адриан научит тебя общаться с дамами», – пронеслось в голове, пока мы шли по коридору, напоминавшему больничный. Мне всегда было не по себе в этом месте – неприятные ассоциации с оставленным позади прошлым так и просились наружу. Мин, наоборот, казалось, ощущал себя в морге вполне комфортно.

«Нравится тишина вместо неудобных вопросов?»

– Ким, радость моя. – Я попытался развеять тоску разговором, но Новак снова полоснула меня взглядом, не останавливая хода. – Не поделишься ли с нами деталями дела? По телефону ты не была особо щедра на подробности.

Грубо толкнув дверь, судмедэксперт ворвалась в свою пахнущую смертью и химикатами обитель и шлепнула папку на стол. Кажется, Ведьма была не в духе даже сильнее, чем обычно. Холодно улыбнувшись, она откинула простыню с тела.

– Ребекка Болейн, пятьдесят один год, предположительно отравлена неизвестным веществом прямо во время званого ужина, поступила к нам полтора часа назад.

Мы с Мином повернулись в сторону тела. Кэп, как обычно, старался держаться подальше от трупа, я же уже давно не чувствовал ни страха, ни отвращения при виде мертвых и порой изуродованных людей, потому подошел поближе. Многие боятся смерти, но я считаю ее великим уравнителем – перед ликом костлявой все одинаковы: и сильный мира сего, и простой офисный планктон. Смерть – единственное логичное и самое предсказуемое последствие жизни. В отличие от людей.

– Почему вызвали нас?

– Скажи мне, Ади… – Я внутренне напрягся: когда эта помесь коренных народов Америки и лондонских джипси^[1] начинает использовать такую вариацию моего имени, беды не миновать. – У меня на заднице закреплена антенна?

– Антенну не припомню, – просто ответил я, – тату на ягодице помню, а антенны не было.

Боковым зрением я видел, как краска залила лицо Мина, поперхнувшегося воздухом. То, что для нас с Ким звучало не более чем дежурной перепалкой, для нежной психики помощника стало очередным потрясением. Наверное, на его далекой родине не принято обсуждать сексуальные отношения при посторонних?

Собственно, отношений как таковых у нас с Ким и не было. Секс – да, после которого ведьма неизменно выпроваживала меня за дверь, но отношений у таких, как мы с Новак, не бывает. Ким Новак, несмотря на весьма юный возраст, была одной из лучших в своем деле и, по слухам, уже метила на место главного судебно-медицинского эксперта. Я же предпочитал засыпать в обнимку с файлами дела, а не с любимой женщиной. Такие, как мы, умирают с прокуренными легкими одним погожим денечком за рабочим столом, пока коллеги мило щебечут в соседнем офисе.

Судмедэксперт не переносила всего три вещи: тупых лаборантов, нарушения правил ее обители и пустых разговоров. Хотя в последнее время мне начинало казаться, что есть в этом мире еще одна выводящая ведьму из себя вещь…

– Вот именно, Ларсен! – процедила Новак. – Я тебе не радиовещатель и не передатчик. Мне тело привезли, адвокат тут же прискакал и заявил, что погибшая указала в завещании ваше агентство, я проверила бумаги и связалась с вами. Все, остальное узнаешь у адвоката миссис Болейн и полиции.

Фамилия показалась знакомой, я наклонился к лицу убитой, стараясь понять, откуда она мне известна. Черты лица погибшей, аккуратная прическа, дорогой костюм и макияж, который не смылся даже после транспортировки до морга, подсказывали, что Ребекка Болейн относилась к высшей касте, а отсутствие на безымянном пальце следа от кольца – что от звания «миссис» осталось одно лишь слово. Дамы ее поколения обыкновенно показывали свой статус через подобные символы, здесь же не было ни намека на тоску по мужу, ни каких-либо сантиментов. Демонстрировала независимость? Или брак без любви? К сожалению, кроме очевидных выводов, на ум не пришло ни единой подсказки, откуда я мог ее знать.

– Подождите-ка, Болейн? Та самая Болейн? – Мин наконец отошел от шока и включился в беседу.

– Если ты про Анну Болейн, то это точно не она, – продолжая рассматривать труп, буркнул я.

Интересно, неужели и в самом деле возможно ощутить кожей чье-то недовольство? Потому что я чувствую какой-то зуд в районе лопаток, или это какой-то секретный прием из кунг-фу?

– Вообще-то жертва вроде как с ней в далеком родстве, как, собственно, и все богатые семьи Лондона, – заявила Ким.

– Нет, я про меценатку Ребекку Болейн, что недавно вошла в список Forbes и построила больницу в Беркшире, – с легким налетом укора возразил Мин и продемонстрировал мне статью из Wikipedia в телефоне.

«Бинго!» – кивнул я собственным мыслям: похоже, имя погибшей мне было известно из новостей. Ребекка Болейн периодически мелькала на передовицах то с очередным звездным романом, то с внезапным приступом невиданной щедрости. В благотворительность я уже давно не верил, с моей работой проще уверовать в лепреконов, чем в искреннее желание богачей раздавать свои горшочки с золотом направо и налево.

– Ага, кажется, да, – равнодушно ответила Ким и продолжила наружный осмотр тела.

Мы с Кэпом тоже внимательно скользили взглядом по кажущейся восковой коже убитой, ища малейшие признаки травм и вообще всего, что выбивалось из «нормальной» картины. Я невольно отметил, что миссис Болейн удивительно хорошо сохранилась для своего возраста: медно-рыжие волосы без намека на седину придавали ей почти юношеский вид.

– Мне кажется, или у нее выступила сосудистая сетка? Это возрастное? – спросил Мин, указывая на красно-синие нити, расползшиеся вокруг глаз.

– Нет, это лопнувшие сосуды и капилляры, предположительно вследствие отравления, – медленно проговорила Ким, раздвигая корни волос жертвы.

– Ты такое встречала раньше?

– Не-а, это довольно нетипично, что, впрочем, хорошо для вас, – все так же нараспев проговорила Новак, случайно задев бедром Мина, отчего тот едва не подскочил на месте. – Чем нетипичнее признаки, тем уже круг возможных ядов и токсинов. Обыкновенно яды не вызывают такого резкого повышения давления, чтобы это отразилось на коже лица. Боюсь, дамочке не удалось уйти без мучений, на слизистых следы ожога.

– Уже есть какие-то соображения? – с толикой надежды поинтересовался я.

Ким едва повела бровями в ответ, доходчиво донося свой посыл: еще один подобный вопрос, и на столе может оказаться куда более юное, крепкое и сексуальное тело одинокого красавчика в шкуре частного детектива. Еще раз оглядев труп, я повернулся к Мину, тот молча качнул головой, показывая, что тоже больше ничего не подметил.

– Я бы хотел поговорить с адвокатом миссис Болейн и поскорее осмотреть место происшествия, здесь мы увидели достаточно. Когда будет готов предварительный отчет по вскрытию?

– Часа через три, – устало отозвалась Новак. – Адвокат сидит в приемной, можете там с ним поговорить, я наберу, когда закончу и передам все данные полиции.

– Спасибо, Ким, – поблагодарил Мин, задержав на ней взгляд чуть дольше обычного.

Поглощенная работой судмедэксперт лишь раздраженно махнула закованной в латекс ладонью в нашу сторону, подсказывая, что пора на выход. Не прошло и минуты, как пытливый мозг Мина яро набросился на полученную информацию и теперь выдавал череду вопросов и умозаключений:

– Как думаешь, почему такая богачка вдруг решила обратиться в нашу контору? Мы ведь в последнее время даже толком рекламу нигде не даем.

У меня не имелось привычки отвечать на вопросы, ответы на которые я и сам не знал. Поэтому этот я проигнорировал.

– Миссис Болейн была убита во время званого ужина. Мне кажется, это весьма символично, убийца сильно ее ненавидел, – после паузы продолжил он, не обращая внимания на мое молчание, – скорее всего, убил кто-то из родственников или прислуги, у кого есть доступ к еде и напиткам.

– Точно, убийца – дворецкий! – подыграл я.

Мин снова пропустил мою реакцию мимо ушей:

– И если она действительно была отравлена, вероятнее всего, убийство совершила женщина. Женщины по статистике в три раза чаще мужчин используют яд для убийства своих жертв.

– Отлично, Кэп, получается, убийца не дворецкий, а дворецкая! Все, закрываем дело и идем пить коньяк.

– Делая шутку из тигра, не удивляйся, если он однажды укусит, – протяжно вздохнул помощник.

– Если я тебя однажды укушу, можешь смело подавать жалобу в комиссию по трудовой этике.

– Обязательно все превращать в фарс? Мы же можем обсудить предварительные теории.

– Дорогой мой, милый мальчик, скажи мне, какова средняя температура по больнице? – Мин закатил глаза, но я остановился посреди коридора и продолжил: – Я говорил тебе раньше и повторюсь снова, первое: есть ложь, есть гнусная ложь, а есть статистика. Второе: мы строим теории исключительно на основе фактов, а не наоборот, иначе мы начнем неизбежно подгонять факты под нашу теорию.

– Конан Дойла будешь цитировать?

– К нашему счастью, сэр Артур тут был как нельзя прав.

От перебрасывания шутками обстановка слегка разрядилась, а мы успели подойти к дверям приемной, где нас ожидал адвокат.

«Я говорил, что сильнее, чем тупоголовых полицейских, ненавижу только адвокатов? Эти стервятники готовы собственные ботинки съесть, утверждая, что поглощают лучший из деликатесов, лишь бы прикрыть задницу очередной мрази и заполучить свой чек».

В небольшой комнатке за скромным казенным столом сидел полноватый тип в вопиюще дорогом костюме, с таким блестящим и лоснящимся лицом, что можно было предположить, будто оно смазано жиром. В проплешине посредине его черепа сверкало отражение электрической лампы – уверен, наклонись он пониже, я бы смог глядеться в его лысину как в зеркало. Услышав, как мы вошли, тип отставил стаканчик с дрянным кофе из автомата и направился к нам, протянув руку для пожатия.

– Грэгори Уозлик, адвокат почившей миссис Болейн, – представился мужчина, а я едва сдержал смешок, пожимая его пухлую и теплую ладонь.

– Адриан Ларсен, старший детектив агентства Marion Lane, и мой помощник, Мин. – Я кивнул в сторону напарника, адвокат добродушно, но с налетом недоумения пожал его руку.

Покончив с официозом, Уозлик засуетился в поисках собственного портфеля, стоящего заметно больше моей месячной арендной платы. Щелкнув позолоченным замком на кожаных ремешках, он выудил аккуратную папку и протянул мне:

– Контракт на текущее расследование, подписанный от имени Ребекки Болейн. Видите ли, миссис Болейн поручила мне в случае своей кончины незамедлительно обратиться именно к вам. Если вы согласны взяться за это дело, просто поставьте вашу подпись, мистер Ларсен.

Я пробежался глазами по листам, натыкаясь лишь на стандартные формулировки договора, но, дойдя до строчки с размером гонорара, мысленно присвистнул. Указанная сумма была втрое больше, чем мы с Мином получили за последний месяц. Кэп перегнулся через мое плечо, в округлившихся глазах напарника я прочитал заветное: «Да!»

Чиркнув подпись в левом углу, я протянул контракт обратно адвокату, и тот радостно спрятал его в портфель, оставляя нам копию. После чего весь сияющий от удовольствия Уозлик опустился на стул и неуклюже закинул пухлую ногу на ногу.

– Мистер Уозлик. – Я скрыл вырывающийся из-за нелепости имени смешок за кашлем. – Расскажите, пожалуйста, подробнее: что вам известно об обстоятельствах смерти миссис Болейн?

Мы с Мином расположились на диване напротив адвоката, Кэп успел выудить из кармана записную книжечку и карандаш, готовясь фиксировать слова Уозлика.