– Простите, – произнесла Бернелл, отсмеявшись, и поправила выбившийся локон волос. – Просто ссоры Уинстона и Ребекки – это настоящий спектакль длиною в несколько лет. Уинстон – идиот и пьяница, постоянно просаживает деньги на скачках и в барах, открывает то одно дело, то другое, а когда неизбежно прогорает, бежит плакаться Ребекке. Тетушка ругается, проклинает его и все равно закрывает все долги, чтобы им не занялась налоговая. Думаю, Ребекка чувствовала себя обязанной ему: изначально бизнес принадлежал их отцам, а когда старики захотели уйти на покой, перешел по наследству к ним. Но свою долю Уинстон прокутил еще при жизни дедушки Гайлса, и тот отдал всю компанию под руководство Ребекки. Она считала, что Уинстону нужно остепениться, а он каждый раз клялся, что исправится, целовал ноги и снова нес деньги букмекеру или очередной вертихвостке. Замкнутый круг. – Девушка очертила пальцем окружность в воздухе и снова тихо засмеялась.

Похоже, помимо этой сумасшедшей у нас появился еще один серьезный подозреваемый – братец убитой, любитель шальных красоток и бестолковый делец. Я перевел взгляд на Мина – тот усердно вносил записи в блокнот. Хороший мальчик.

– Из всего рассказа меня особо интересует часть, касающаяся завещания.

Едва услышав мои слова, сумасшедшая издала новый смешок, запрокинув голову назад.

– Как и всех, мистер Ларсен, как и всех. – Вивьен смотрела мимо меня, не фокусируясь ни на чем, уплывая в собственные мысли. – Боюсь, смерть тетушки ужасно опечалила мою немногочисленную семью. Теперь им придется дожидаться оглашения завещания адвокатом.

Я решил промолчать и сделать вид, что нам неизвестно от Уозлика о том, что все деньги достанутся именно ей. Мин без слов уловил мое намерение – стоит присмотреться, куда нас выведет эта нить. Возможно, Бернелл говорит искренне либо только притворяется неосведомленной. В таком случае рано или поздно она выдаст себя.

– Вы упомянули, что не знаете содержания завещания и вам никогда не хотелось получить наследство тети, которое, к слову, принадлежит вам как по закону, так и по совести. Вы сами сказали, что миссис Болейн воспитывала вас как родного ребенка. – Я говорил прямо, не пытаясь срезать углы, и что-то подсказывало мне, что именно такой ход беседы больше всего располагает англичанку. – Но я думаю, учеба в Имперском колледже Лондона – удовольствие не из дешевых, не говоря уже о том, что вы явно привыкли к роскошной жизни. Простите, но мне слабо верится, что вы были готовы отказаться от состояния миссис Болейн.

Я верил в то, что говорю, однако также отметил одну деталь: Вивьен не оставила себе фамилию матери и тети, которая, уверен, открывала многие двери. Даже в современном английском обществе являться потомком знаменитого рода Болейн чего-то да стоит, но Вивьен осталась Бернелл.

– Вы правы, мистер Ларсен, – бесстрастно заметила девушка. – Ребекка действительно воспитывала меня как родную дочь и с детства прививала любовь к труду и самостоятельности, чему она сама всегда была ярким примером. У меня есть собственные сбережения, которых хватит на пару лет жизни, а учеба в колледже оплачена наперед. Спасибо за беспокойство.

По выражению лица Мина было похоже, что он в шаге от того, чтобы встать и разразиться аплодисментами.

Эх, наивный Капитан, такой хищник, как юная мисс Бернелл, прожевала бы тебя за завтраком и выплюнула, даже не заметив.

– Продолжайте рассказ про события ужина. – Я сделал приглашающий жест, пожалев, что не захватил из машины вторую пачку сигарет.

– Собственно, дальше все закрутилось довольно быстро. – Голос девушки стал выше, выдавая нервозность. – Едва Ребекка заговорила про завещание, я увидела, как жадно заблестели глазки всех присутствующих, даже у Люси. Считайте меня излишне нежной, но мне было противно слушать про смерть и деньги, видеть эти алчущие лица. Я вышла в коридор, сказав, что хочу умыться. На деле просто собиралась выждать минут двадцать и вернуться, когда они закончат обсуждать завещание. Едва я закрыла за собой дверь уборной, как услышала шум из гостиной, а затем какие-то крики и стук. Я сразу побежала обратно и увидела, как тетушка зашлась кашлем, а остальные окружили ее со всех сторон, пытаясь хоть как-то помочь. Картина была жуткая: Ребекка кашляла кровью, хваталась за стол, склеры глаз покраснели, я хотела уложить ее на пол, чтобы помочь освободить дыхательные пути, но, как только я приблизилась, у нее изо рта пошла кровавая пена, и она потеряла сознание. Я выполнила непрямой массаж сердца, кто-то вызвал скорую, – наверное, это был Уинстон, – но было поздно. Ребекка была уже мертва, когда они приехали.

Последние фразы Вивьен произносила четко, разделяя каждое слово короткой паузой, словно читала доклад. Однако ее руки то и дело беспокойно перебирали ткань платья, теребили браслет.

– Вы медик, Вивьен? – переспросил я, вспоминая выражения, что она употребляла. Девушка качнула головой.

– Химик.

Услышав ее ответ, мы с Мином, не сговариваясь, посмотрели друг на друга, тот быстро чиркнул новую пометку в блокноте, мгновенно посерьезнев.

«Что, зеленоглазая красотка уже не кажется тебе такой невинной?»

– Какой раздел химии вы изучаете?

– Биохимия.

Картина складывалась явно не в пользу Бернелл, и она, похоже, это понимала, но старалась сохранить хотя бы внешнее спокойствие.

– Вивьен, позвольте еще один вопрос. – Я сделал небольшую паузу, чтобы сформулировать крутящуюся в голове мысль. – Вы сказали, что тетушку убил призрак поместья Торнхилл, верно?

– Если быть точной, господа детективы, я сказала, что «все присутствующие считают, что тетушку убил призрак», – твердым голосом ответила девушка, стойко выдерживая мой скептический взгляд.

– Вы верите в призраков? – Все мои силы были брошены на сохранение профессионального выражения.

– Сложно в них не верить, когда живешь с одним бок о бок с самого детства. – Мне показалось, что на мгновение на лице девушки отразилась печаль. – А вы, мистер Ларсен, верите в призраков?

Ну, тут уж сумасшедшая перешла все грани, я не выдержал и засмеялся.

– Как я уже сказал ранее, я не верю в существование сверхъестественных сил, которые могут убивать людей. Зато верю в людей, способных убить близкого ради денег, тем более когда речь идет о столь серьезных суммах. Спасибо, Вивьен, пока мы узнали достаточно. – Я встал со своего места, знаменуя тем самым окончание разговора.

– Простите, где здесь уборная? – Мин отложил свой блокнот, расправляя слегка помявшиеся брюки.

– Выходите в коридор и налево, первая дверь по правую руку, – вежливо ответила новоиспеченная хозяйка Торнхилла.

Дверь за ним закрылась, мы остались вдвоем, и Бернелл снова достала сигарету, явно не спеша уходить.

– Знаете, мистер Ларсен, что говорят о привидениях? – вдруг заговорила она.

– Что их всех давно переловили охотники? – ухмыльнувшись, спросил я, помогая девчонке прикурить. Теперь от нее пахло не лугом – лесным пожаром.

«Что же тлеет в твоей душе, сумасшедшая?»

– Не совсем. – Вивьен сделала затяжку, изучая мое лицо, будто пыталась что-то выяснить для себя. – Говорят, что призраки – порождения людских пороков.

Мне ужасно хотелось спросить, какой порок породил призрака в этом умирающем ветхом поместье, но я вновь почувствовал прикосновение на своей руке, на этот раз не на той, в которой была зажата зажигалка. Столь неуместный жест заставил мысли сбиться в кучу. Чего она добивается?

– Угостить?

«Сигареты, идиот».

В глазах Бернелл блеснули коварные огоньки, казалось, она забавляется моей реакцией. Чистой воды провокация.

– У вас, кажется, закончились. – Вивьен кивнула на пустую пачку, что я оставил на столе: – А за новой вы сегодня вряд ли сможете отправиться.

– Это почему? – Я убрал несколько штук в карман.

– Вы же видели, какой снаружи ливень, промокнете насквозь вместе с вашими паршивыми сигаретами. – Вивьен наконец отошла от меня, моментально потеряв интерес к собственной игре.

«Неужели правда сумасшедшая?»

Я глянул в просвет между шторами, но не увидел ничего, кроме темно-серого полотна за окном. Тишину комнаты разрезал короткий сигнал вибрирующего телефона, Вивьен ловко выудила смартфон из сумочки и смахнула по экрану. Быстро прочитав сообщение, она как-то странно усмехнулась.

– Похоже, вам и вашему другу придется остаться в Торнхилле этой ночью. – Я удивленно поднял брови: ночевать вне дома входило в мои планы только по субботам, а сегодня была пятница. – Сторож сообщил, что дороги размыло. У нас это частое явление в такую погоду, но не переживайте, в особняке много спален.

– Благодарю за предложение, видимо, действительно нам придется остаться на ночь здесь, – только и выдал я. Спорить и сокрушаться не было никакого смысла, лондонскому ливню на мои сетования всегда было глубоко наплевать.

Вивьен затушила сигарету – по тому, как дергались ее пальцы, излишне усердно вдавливая окурок в пепельницу, мне показалось, что она хочет сказать что-то еще. Но, вопреки ожиданиям, она попрощалась и спешно двинулась к выходу из комнаты, словно оставаться здесь еще хоть мгновение ей было невыносимо.

– Вивьен, – окликнул я ее у двери.

– Мистер Ларсен? – В ее голос будто проскользнула надежда.

«Что же ты хочешь от меня услышать, сумасшедшая, что ты вне подозрений? Прости, но после рассказа твое положение лишь ухудшилось».

– Почему ваша семья продолжила пировать даже после смерти Ребекки? Вам не показалось это странным?

Вивьен протяжно вздохнула и выдавила кривую улыбку:

– Нет, детектив, мне это абсолютно не показалось странным.

Половинчатый ответ Бернелл, пожалуй, сообщил даже больше, чем я рассчитывал.

– Доброй ночи, мистер Ларсен. Люси позаботится о вашем комфорте и подготовит спальни.

– Благодарю.

Вивьен наконец покинула кабинет, а я остался курить и размышлять обо всем, что здесь услышал. Стоило остаться наедине со своей заначкой сигарет, как мой телефон завибрировал. На экране высветилось имя абонента – «Ведьма».

– Слушаю, – ответил я на звонок, присаживаясь на край стола.

– У меня для тебя две новости, Ади. – Снова момент внутреннего напряжения. – Одна хорошая и одна плохая. С какой начинать?

Глава 3. Полуночники

Почему-то после подобного вопроса никогда не бывает ощущения, что ты останешься доволен окончанием беседы. Я потер переносицу и сделал затяжку; Ким, проявив чудеса чуткости, подождала окончания сего ритуала.

– Я готов, сообщай новости в порядке значимости. – На другом конце провода послышался короткий вздох.

– Вскрытие и осмотр я закончила, срезы тканей отправила в лабораторию на гистологию, отчет и медкарта погибшей уже на вашей почте. Оказалось, что наша дамочка умерла самой неприятной смертью.

– Да, ее племянница сообщила, что перед кончиной у Ребекки пошла кровавая пена. – Я не видел, но знал, что Новак сейчас кивнула.

– Я обнаружила массивные химические ожоги пищевода и гортани, поражение легких и признаки кровоизлияния в дыхательные пути, в общем, полный фарш. Рискну предположить, что яд был в виде порошка или газа. – Ведьма чем-то зашуршала, очевидно готовясь покинуть рабочее место. – Чем именно была отравлена убитая, пока не могу сказать, результаты ориентировочно придут через два-три дня. Но с уверенностью могу заявить: найденные мною следы не похожи на те, что остаются от стандартных бытовых ядов, учитывая обстоятельства, версию суицида я бы тоже отмела.

– Это была плохая или хорошая новость? – поинтересовался я.

– Тебе решать. – Я знал, что где-то там Новак пожала плечами. – В любом случае на ближайшие восемнадцать часов меня это не касается. Я иду на свидание, а завтра мне во вторую смену, так что не вздумайте звонить с утра! – Ведьма звякнула ключами, будто усиливая этим эффект своих слов.

– Свидание? – Я тихонько усмехнулся, делая затяжку. Нас с Ким связывали исключительно рабочие отношения и исключительно рабочий редкий секс, потому интересовался я из чистого любопытства.

– Ага, познакомилась с одним недавно в приложении, зовут Ноа.

– Приложении? – Я искренне удивился: Новак, казалось, не очень расположена к социальным медиа. – Надеюсь, ты указала в своем профиле, что съедаешь головы самцов после спаривания? А то бедный парень, возможно, не ведает, в чьи сети направляется.

– Уже жалею, что тебе голову не оторвала после спаривания, Ларсен. – Ведьма цокнула языком; на заднем фоне закрылась дверь машины. – Вообще мне кажется, он довольно милый, – добавила она уже совсем другим голосом.

«Среди мглы ведьминской души забрезжил лучик нежности?»