Весь день я провожу среди людей, говорящих на двух языках: один из них я не знаю, а второй только-только освоила до уровня «свободного разговорного». Постоянно приходится переводить, напрягать мозги и буквально выворачивать их наизнанку, чтобы хоть что-то понять. Поэтому обед в одиночестве для меня – не наказание, а настоящее спасение. Здесь я могу спокойно разобрать лекции, пересмотреть свои и чужие выступления или просто отключиться от всего мира с куском сэндвича в зубах и русской музыкой в наушниках.

– Сена!

Я слышу своё имя и автоматически оборачиваюсь в поисках того, кто меня окликнул.

– Мы здесь! Иди к нам! – Дон улыбается во весь рот и машет мне рукой из другого угла университетской столовой.

Я киваю и бросаю тоскливый взгляд на свой тихий уголок. Вздохнув про себя, поворачиваюсь и нехотя направляюсь к столу Дона и его компании.

Нельзя быть такой асоциальной, Ксю. Общайся с людьми!

– Привет! – я неловко подхожу к их столу и останавливаюсь рядом.

– Хай! Знакомься… это Марта, моя сестра, поэтому приходится делать вид, что мы дружим и таскаться везде вместе, – представляет Дон девушку с длинными огненно-рыжими волосами.

– Ой, да без меня с тобой бы вообще никто не общался! – Марта закатывает глаза и тут же переводит на меня дружелюбный взгляд. – Привет-привет, красотка!

– А это Джекки, – Дон указывает на девушку с высоким тёмным хвостом и двумя тонкими косичками у лица. Она поднимает банку газировки в приветственном жесте.

– Тоби! Он у нас человек без костей! – продолжает парень с улыбкой.

– Ого… – протягиваю ему руку для приветствия. В ответ Тоби делает плавное движение всем телом и технично выбрасывает кисть ко мне в стиле танцевального приветствия. Его прозвище мгновенно становится понятным.

– И наконец… Бен! Или Бенито! – завершает Робинсон представление.

– Ола, милашка! – загорелый парень с ярко выраженной латиноамериканской внешностью подмигивает мне с широкой улыбкой.

Кажется, моё одиночество сегодня отменяется.

– Да у вас тут настоящая дружба народов! Рада представить славянский сектор, – говорю я, делая шутливый поклон в русском стиле.

– Добро пожаловать в Unity Crew!

– Это ваше…

– Да, наше название, – кивает Дон. – Мы решили, что оно лучше всего отражает нашу разношёрстность.

Ребята смеются, а Марта, не теряя времени, освобождает место рядом с собой. Пока я усаживаюсь, она тут же начинает засыпать меня вопросами.

– Итак, рассказывай! Ты из тех, кто считает себя лучше других, или из адекватных?

– Что ты имеешь в виду?

– Ладно, спрошу проще: олимпийская медаль или роскошный дом на побережье Тихого океана и безлимит на банковском счёте?

– Хочешь, чтобы я продала мечту за какой-то дом? – я фыркаю, изображая возмущение.

– Не какой-то, а на побережье с белоснежным песком, мягким, как взбитые сливки, – мечтательно уточняет Марта.

– Ты смеёшься? Конечно, я выберу… – я делаю паузу, намеренно растягивая момент и сбивая их с толку. – Дом!

– А-а! Моя девочка! – Марта радостно вскрикивает и выставляет ладонь, чтобы я хлопнула по ней. Ребята начинают ликовать, а Дон гордо заявляет, что это он первым заметил меня и привёл в компанию.

Можете считать меня недостаточно преданной своему делу, но будь у меня выбор… Я бы и правда задумалась. Мечта, медаль, признание – это всё прекрасно. Но дом… Нет, вы только представьте… Свой. Роскошный. На побережье.

– Сена, верно? – уточняет Марта. Я киваю.

– Почему не со своими спортсменами тусуешься?

– Это не я с ними не тусуюсь. Скорее они со мной не хотят, – пожимаю плечами и накалываю вилкой помидор из салата.

– Всё потому, что ты не говоришь про лёд все 24 часа в сутки?

– Возможно. Я обсуждаю его только восемь часов в день. Остальное время предпочитаю спать.

– Ха-ха, не верю! Ну-ка, кто твой любимый певец или певица?

– Пусть будет Билли Айлиш, – отвечаю первое, что приходит в голову. На самом деле я меломан и слушаю всё подряд: от русских и украинских исполнителей до классики и западной поп-музыки.

– Любимые книги?

– Про маньяков или фэнтези. Прочитала всего Майка Омера.

– Стиль в интерьере?

– Ой, это просто: контемпорари.

– Ничего себе познания! – вставляет Тоби с уважением в голосе, пока Марта продолжает свою атаку вопросов.

– Сериал?

– «Друзья».

– А из свежего?

– Пусть будет «Элита».

– Еда?

– Эклеры! Но один эклер равняется дополнительному кардио в зале, так что ем их только в крайних случаях.

– Город?

– Нижний Новгород!

– Это… где? – спрашивает Бенито с искренним любопытством.

– Россия. Я там родилась, – поясняю я.

– Вот видишь! – вскрикивает Марта с победным видом. – Ты человек!

– И правда неожиданно, – смеюсь я, совершенно не понимая, к чему был весь этот допрос.

– Ты ответила на кучу вопросов о себе даже не задумываясь. А знаешь почему?

– Ну-ка просвети меня.

Марта торжественно тычет пальцем мне в лоб:

– У тебя в голове не только лёд! И это, детка, чертовски круто! Уверена, Лэнгтон может часами обсуждать программы своих конкуренток, но спроси её о чём-то другом – и что она ответит?

– Что у неё нет времени на это всё? – заканчиваю я фразу за неё.

– Именно! Шайка коньковых вообще ни о чём другом никогда не разговаривает. Поэтому мы давно оставили попытки подружиться с кем-то из них.

– Они элита! – вставляет Джекки с выражением скорее пренебрежения, чем восхищения.

– Да уж! Сначала входит их высокомерие, а потом уже они сами, – смеётся Тоби, делая плавное движение рукой в воздухе.

Надо же, я никогда не задумывалась, как мы, профессиональные спортсмены, выглядим со стороны. Конечно, это может быть частным случаем, и не у всех нас лёд вместо мозгов, но всё же… Высокомерные? Хм, в это я могу поверить. Ведь именно непомерное эго и искусственно выстроенная иерархия мешают мне тренироваться в здоровой атмосфере. Постоянно приходится быть начеку, ожидая подставы от Лэнгтон или её «свиты».

– Ребята, профессиональный спорт – это не шутки. И, честно говоря, все спортсмены немного… того, – я неожиданно решаю защитить своих «коллег». Может быть, потому что сама понимаю: когда дело касается фигурного катания и соревнований, я тоже не совсем нормальная.

– Просто мы не особо видим жизнь за пределами льда. Всё внимание сосредоточено только на одном, – заканчиваю я своё оправдание.

– Тогда как так вышло, что ты видишь? – Марта прищуривается, словно пытается разгадать мой секрет.

Я улыбаюсь, вспоминая мамины слова: «Катайся ради катания, а не ради куска металла. Лёд должен быть твоей стихией, а не тюрьмой».

– Меня немного по-другому воспитали, – подмигиваю ей, оставляя детали за кадром. – Поверьте, у меня тоже лёд головного мозга. Чем ближе Олимпиада, тем дурнее я становлюсь, – хихикаю, предупреждая их о своей нарастающей одержимости побеждать всех и вся.

– Нам пригодится твоё упорство, – успокаивает меня Дон с теплотой.

Окончание перемены прерывает нашу беседу, и мы разбегаемся по своим аудиториям. Кажется, у меня появились друзья. И это именно то, что мне сейчас нужно.

***

В спорткомплексе я оказываюсь за час до тренировки. Нужно заглянуть к «прекрасному» доктору Максвеллу: выслушать его лекцию о том, как ужасно тренироваться с «пустяковыми» синяками, потратить двадцать минут на спор и выйти с допуском до тренировки за пятнадцать минут до её начала. Идеальный план!

Я подхожу к кабинету и поднимаю руку, чтобы постучаться, но не успеваю.

– Зефирка? Что ты здесь делаешь так рано? – голос Курта раздаётся за моей спиной. Его бархатный тембр парализует меня на месте.

Медленно оборачиваюсь и натягиваю очаровательную улыбку:

– Доктор Максвелл, – сладко протягиваю его имя, хлопая ресницами. – Не терпится пройти у вас осмотр.

Если бы соблазнение врача гарантировало мне выход на лёд, я бы так и сделала.

Стоп. Я правда подумала о том, что готова соблазнить доктора ради справки? Чёрт! Этот человек слишком плохо влияет на мою психику.

– Ты отвратительная актриса, Сена, – он закатывает глаза и открывает дверь кабинета. Широким жестом приглашает меня войти первой.

– Зато фигуристка хорошая, – бросаю через плечо и прохожу внутрь.

Я весело разворачиваюсь на носках, но звук захлопывающегося замка заставляет меня замереть.

Запирает. Дверь.

Холод пробегает по спине. Все мои фантазии о нём мгновенно превращаются в нелепый бред незрелой девчонки. Я вовсе не хочу оставаться с ним наедине в ситуации, где не смогу сбежать.

– Рассказывай! – его резкий тон прерывает мои тревожные мысли.

Курт стоит у двери, скрестив руки на груди. Он не надвигается на меня угрожающей походкой хищника и не сверлит взглядом. Скорее выглядит усталым и раздражённым.

– Я не понимаю… Зачем ты запер дверь? – мой голос звучит тише, чем я ожидала.

Он бросает небрежный взгляд на замок за своей спиной, словно сам не заметил, как только что повернул ключ.

– Тебе некомфортно? – спрашивает он, тут же поворачивая ключ обратно. В щелчке замка слышится извинение. – Привычка. Раньше я работал с футболистами, и в мой кабинет постоянно кто-то врывался. То журналисты пытались что-то вынюхать о травме игрока, то фанатки мечтали затащить звезду футбола в ЗАГС. Да и сами парни любили вваливаться, будто это их личная раздевалка. Поэтому я всегда закрываю дверь, если у меня осмотр или конфиденциальный разговор.

– Значит, футбол? – мои глаза расширяются от неожиданности. Кажется, доктор Максвелл ещё интереснее, чем я думала.

– Европейский футбол, – уточняет он с лёгкой усмешкой. – Тот, в который ногами играют.

– Я знаю, – смеюсь, удивлённая тем, что он решил объяснить мне очевидное. – Я же из России.

– Точно!

– Да, у нас тоже играют в европейский футбол, не поверишь.

– Думал, вы там только в хоккей умеете, – бросает он с лёгкой насмешкой.

– Не только, но ты прав: всё, что связано со льдом, у нас получается лучше, чем на траве.

– Суровый народ, – хмыкает Курт, и его губы растягиваются по сторонам.

– Ещё какой… – отвечаю я сдержанно, застенчиво улыбаясь и опуская взгляд.

В комнате воцаряется тишина. Мы обсуждаем обычные вещи, но между нами повисает странное напряжение. Кажется, будто за этими словами скрывается что-то большее. Флирт? Или мне это только кажется? Во все наши предыдущие встречи мы спорили и доказывали друг другу свою правоту, а сегодня впервые просто разговариваем – и это слишком приятно. Приятнее, чем должно быть.

Но вдруг Курт отталкивается от двери и направляется ко мне. Я не успеваю ничего предпринять – он оказывается рядом слишком быстро. А его следующий вопрос мгновенно меняет настроение в кабинете.

– Откуда у тебя мозоли? – голос звучит спокойно, но настойчиво.

Максвелл сохраняет безопасное расстояние, но его близость всё равно кажется почти интимной.

– Новые коньки, – отвечаю я, чуть запнувшись и тут же мысленно даю себе подзатыльник.

Соберись, Золотова! Убедительнее!

– Враньё! – он не повышает голоса, но его уверенность звучит как приговор.

– Это твои проблемы! – резко развожу руками, стараясь выглядеть непоколебимой.

Вот это уже лучше. Не дай ему сломить тебя!

Курт опирается руками на кушетку по обе стороны от меня, склоняясь чуть ближе. Его поза выглядит расслабленной, но в ней чувствуется давление.

– Я тоже был профессиональным спортсменом и прекрасно знаю: ты врёшь. Любой фигурист знает, как разнашивать новые коньки. Хреновая из тебя спортсменка выходит, если ты так и не научилась этого делать к восемнадцати годам, – он намеренно задевает меня, провоцируя на эмоции.

– Я просто не успела этого сделать! – парирую громче, чем планировала.

– Почему тогда не каталась в старых?

Заминка. Думай быстрее!

– Выбегала в спешке, схватила первые попавшиеся! – выкручиваюсь я с натянутой самоуверенностью.