Достал из спортивной сумки бутылку с красной наливкой и с ожиданием уставился на меня.

– И… Как близко, ты хочешь познакомиться? – спросила, заикаясь и отодвигаясь от него дальше, насколько было возможно.

Андрей сел напротив меня на корточки, касаясь руками моих колен:

– А как близко ты хочешь, красавица?

Глава 7

Я возвращалась в Москву. Два месяца моей работы прошли и сидя в самолете, я прокручивала все события в голове. Это были самые счастливые два месяца в моей жизни. Все, что случилось там, в Тундре, вызывало во мне сладкие воспоминания и грусть. Почти месяц я провела с Андреем, даже после того, как приехала его сестра. Мы встречались почти каждый день и попрощались так спонтанно, неожиданно. Его отозвали и он улетал утренним рейсом. Забежал ко мне на работу на пять минут, расталкивая очередь. Ворвался в кабинет, не обращая внимания на визг лежащей в кресле женщины.

– Я улетаю, Анютка, срочно, – прижимая меня к крепкой груди, целуя щеки и губы, шептал он, – Я позвоню, как прилечу, обязательно. Столько не успел тебе сказать, столько сделать.

– Но как?! – я срослась с ним за эти дни, словно он влез мне под кожу и в само сердце. А сейчас его отрывали от меня, с мясом, с кровью, – Почему так неожиданно?

– Сопровождение, мы поймали этого гада, – улыбнулся Андрей, – Я обязательно найду тебя в Москве, слышишь?

– Конечно, – прошептала я, падая в какой-то темный омут. Не это ли обещают все мужчины?

– Ты мне веришь? – Андрей отстранился, вглядываясь в глаза.

– Молодой человек, может вы все-таки покинете сей кабинет? – разъяренный голос с кресла заставил нас отскочить друг от друга, – Вы хотя бы понимаете, где находитесь?!

– Мне пора, я найду тебя! – крикнул Андрей, срываясь с места, чуть задержался у двери и обреченно махнув рукой, исчез. Испарился из моей жизни.

– Наглость какая, – произнесла женщина, пока я приходила в себя, натягивая новые перчатки, – Да и не появится он больше, вот увидишь.

– Появится, – к чему-то сказала я, приступая к прерванному осмотру.

– Такой, как этот? Да такие красавцы только голову дурят и ничего больше, – продолжала пациентка, пока я молча делала свою работу.

Она была права, Андрей пропал, а я не стала искать. Да, такая дура. Что я знала о нем? Ничего, абсолютно. Даже фамилию не спросила. Милка бы сказала, что я идиотка и была права, так и есть. Я думала, что у нас еще есть время, а оказалось, что нет, совсем нет. Можно было поговорить с Любой, узнать все о ее старшем брате, но я не могла. Мне хотелось, чтобы он сам меня нашел, сам сделал этот шаг. Я не хотела навязываться парню, даже сейчас, когда поняла, что наши встречи имели последствия. Да, я ждала от него ребенка и не могла сказать об этом будущему отцу. Не могла или не хотела? Но после его отъезда прошло три недели и мне никто не позвонил, ничего не сказал. Имела ли я право сама искать мужчину, чтобы сообщить новость? Для себя решила, что не хочу. Вот просто не хочу и все. Мне не нужен был человек, который меня не любит.

В Москве уже чувствовалось лето, и я замерла, когда вышла из аэропорта, удивляясь такому контрасту. В Тундре еще лежал снег, стояли морозы, а здесь вовсю зеленели деревья и ветер гонял мусор по сухому асфальту. Автобус, метро, все это показалось мне таким необычным, словно я была вдали от цивилизации десятки лет, а не два месяца.

В общежитии тоже ничего не изменилось, кроме того, что в комнате я теперь была одна. Через два дня у Милки свадьба и она жила у своего жениха. Ее бракосочетание поставило меня в тупик, когда подруга сообщила об этом.

– Я выхожу замуж! – звонок Милки застал меня на обеде в медпункте.

Я сидела со Светланой и пила чай с вареньем и ватрушкой. Надо сказать, что снабжение продуктами было очень неплохим, в основном благодаря моей профессии. Все мои пациентки решили, что нужно приглядывать за молоденькой врачихой. Кто его знает, отучится там у себя в Москве, возьмет и вернется. Поэтому на прием приходили кто с яйцами, творогом, молоком, даже четвертинку оленины как-то приволокли. И бесполезно было ругаться или просить так не делать, просто оставляли на пеленальном столике у кабинета.

– Вот, опять тебе зайца приволокли, – заглядывала в конце смены в кабинет уборщица, баба Маша, – Ты бы продукты убирала, что весь день тут валяются.

Она втащила в кабинет продолговатый куль, завернутый в белую тряпку заяц, который был кем-то заботливо избавлен от шкурки и выпотрошен.

– Заберите себе, – махнула я рукой, заполняя карту последнего пациента.

– Да я-то заберу, – звеня ведрами ворчала баба Маша, – Но тебе нужнее, мальца-то кормить нужно.

– Откуда вы знаете? – удивилась я, поднимая взгляд от карточки, сама только две недели как поняла.

– У бабы Мани глаз, как алмаз, – засмеялась старуха, – Мужик растет.

Она еще повозилась со своими тряпками и вышла в коридор. Я проводила ее ошарашенным взглядом, машинально прикладывая руку к плоскому животу. Прожив тут два месяца, я уже ничему не удивлялась. Те, кто здесь жил, особенно коренные жители, обладали, как мне казалось какой-то магией. Умели предсказывать погоду, особенно буран, праздники сопровождались непонятными шаманскими танцами. Да и вообще, так много легенд и местных сказок я наслушалась, что впору книгу писать.

Лишь Люба молча смотрела на меня, когда я возвращалась в наш вагончик после очередного забега на улицу, где меня выворачивало по утрам. Не знаю, догадывалась она о причинах моей тошноты, и кто тому виной, но вслух не говорила. Лишь когда я уже уезжала, и Люба провожала меня до вездехода Славы, отобрав тяжелый чемодан, сказала:

– Зла на него не держи, мало ли что случилось, – поставила мой чемодан на замерзшую землю и ушла в вагончик.

Нет, мы с ней хорошо ладили, но до отъезда Андрея. После, между нами, словно кошка пробежала. Ругаться не ругались, но тепла в нашем общении больше не было. Возможно, Люба знала, что я все равно скоро уеду, тем самым заранее вычеркивая меня из своей жизни. Даже то, что Люба тоже уезжала, причем на следующий день после меня, не заставило меня взять билеты именно вместе с ней. Я не понимала ее отчуждения, а она не оставила мне шанса на общение, но это ее выбор. Было немного обидно, но насильно мил не будешь. Раз она решила, что наше дальнейшее общение ни к чему, так и быть.

В общем, получилось так, что все люди, с которыми я познакомилась за эти два месяца, так или иначе уходили из моей жизни. Мне было грустно осознавать это, но все оставалось там, в Тундре. Не забытое, но уже ненужное.

Глава 8

Свадьба. Мечтала ли я о своей свадьбе? Какой она будет, какое будет платье, а жених? Конечно, мечтала. Еще девчонкой я ночами грезила о большом и пышном платье, длинной фате и белых туфлях. Я сделаю высокую прическу из локонов, в волосы воткну нежные белые розы. Платье обязательно с корсетом, желательно с нашитым на него жемчугом. Туфли чисто белые, без всяких там брошек и бантиков. Каблук высокий, пусть не смогу ходить, но меня же будет муж держать.

Кстати, о нем. Мой жених будет высокий, спортивный, красивый, что мне все девчонки будут завидовать. А еще он не будет с меня глаз сводить, будто я для него самый важный человек во всем мире. Любить меня будет, да, на руках носить. И все у нас будет хорошо, как в сказке, жили долго и счастливо.

Только вот не было у меня пока свадьбы, а ребенок уже был. Пусть не видно ничего под прямым изумрудным платьем из набивного атласа, но я-то знаю, что внутри меня маленький человечек растет.

– Анька! – визжала Милка, прыгая вокруг меня, повисая на шее, – Ну наконец-то, я думала, что ты и на свадьбу не приедешь.

В прихожей, снятой молодыми квартиры, было не развернуться. Слишком маленькая, тесная. Я поцеловала Милку в обе щеки, вручая подарочный набор, что привезла из Тундры. Тут были кедровые орешки, бальзам на шишках, варенье из брусники, калины, да много всяких вкусностей.

– Я так рада, что ты приехала! Ну-ка, дай посмотрю на тебя, – Милка завертела меня, рассматривая новое платье и прическу, – Косу состригла.

– Ага, как приехала, сразу отчекрыжила, – согласилась я, снова обнимая подругу, – Ну, и где твой ненаглядный? – прошла в небольшой зал, где стояла старенькая стенка и угловой диван.

– А, – махнула рукой невеста, – Он у своих родителей, мы в Загсе встречаемся. Его мама решила не нарушать традиции, до свадьбы жених с невестой сегодня не должны видеться. А то, что у невесты живот скоро на нос полезет, ничего? – девчонки, которые наводили последний марафет в своих прическах и лицах, засмеялись.

– Как же так получилось? – уселась я в продавленное кресло, – Ты всегда предохранялась.

– Ну, Ань, ты что? Такой шанс нельзя было упускать, – хитро улыбнулась Милка, – Москвич коренной, военный, квартиру скоро дадут, как семейному. Мне институт через три месяца заканчивать и куда? Это тебя возьмут в любую больницу, а я что буду делать? К родителям возвращаться, в их Тмутаракань?

– Так ты специально что ли? – удивилась я, – Но как?!

– Как, пока он в туалете был, презервативы иглой проколола, он и не заметил. Неделю встречались и вауля, я с подарком. Приехал, получите и распишитесь, уже третий месяц.

– Ох, Милка, – покачала я головой, – Это же обман.

– Ничего, зато я, почти москвичка, – засмеялась Милка, усаживаясь на ободранный табурет, – Так девочки, доделываем прическу и в Загс, а то еще передумает мой суженый, ряженный.

Я вздохнула и пошла помогать подруге, завивать оставшиеся локоны. Мне не нравилось, что она обманула будущего мужа, но это их выбор, что я могу сделать? Не бежать же, отговаривать жениха от свадьбы. У них ребенок будет, семья, если любят друг друга, все получится.

Около Загса было полно машин, с шариками, кольцами, лентами. Жара стояла страшная и я с трудом сдерживала тошноту. С утра бегала, искала платье на свадьбу, так как у меня с нарядами было не очень. Когда увидела это платье футляр насыщенного изумрудного цвета, сразу поняла – мое. Забежала в парикмахерскую, где мне отрезали толстую косу, сделали ассиметричное каре и нанесли макияж. В общем чувствовала я себя на высоте, несмотря на беременность, срок еще совсем маленький, но токсикоз уже начинал доставлять неудобства.

– Анька, что бледная какая? – повернулась ко мне невеста, – У тебя такой видок, будто в обморок сейчас грохнешься.

– Жарко, – отмахнулась я.

– Ничего, сейчас регистрация пройдет и поедем в ресторан, там обещали кондиционер. Да, для мая погода обалденная просто.

– А ты себя хорошо чувствуешь? – оглядела я румяную подругу.

– Отлично просто. Замуж выхожу, в Москве остаюсь, что мне еще нужно? – засмеялась Милка, пока мы входили в Загс, направляясь в комнату невесты, – Жених – то здесь? – спросила одну из девчонок подруга.

– Да здесь твой москвич, не переживай.

– Отлично, еще чуть-чуть и все, считай я устроилась, – выдохнула Милка.

Вскоре нас позвали на выход, и мы стали подниматься в зал с высокими белыми колонами и расписным потолком. Я вертела головой, разглядывая ангелочков на потолке, играл Свадебный марш Мендельсона, а Милка вся светилась счастьем. Небольшая зависть кольнула в груди, но я тут же подавила ее. Пусть будет счастлива, пусть у нее будет хорошая семья и любящий муж.

У распахнутых дверей в зал, Милку под руку взял ее папа и повел к столу регистрации. Я промочила платочком слезы в уголках глаз, как это прекрасно, когда идешь к будущему мужу под руку с отцом. Жаль, что у меня такого не будет. Жених стоял ко всем спиной и медленно повернулся, встречая невесту. Но его взгляд почему-то метнулся ко мне и время остановилось.