Глава 3

Аура в виде светлых крыльев и шкура с головой люто-медведя в виде плаща. Увиденный мной оказался никто иной, как представитель группы адамантовых приключенцев, называвшихся Сумрачными охотниками. Разбираться долго, кто такие авантюристы и для чего существуют, долго не пришлось. Типичные наёмники, вышибалы и убийцы, а адамантовое звание, это как признак мастерства, элита из элит. Адамантовые группы считались идеально слаженными, сбалансированными. Каждая из таких групп была по сути сильна в чём-то своём и использовалась королевствами лишь в узкой сфере действий. Кто-то не имел равных на суше, под землей, а кто-то в море и в воздухе. Появление представителя Сумрачных в Бавонии, здесь и сейчас, даже при желании короля и всех его возможностях, чистая случайность. Шалли говорила, что Сумрачные охотятся и выполняют задания на самой западной точке материка, базируются на полуостровах и в бухтах. Их конёк – воздушный и морской бой, предпочитаемые цели – медлительные и громоздкие. Они считались лучшими в области защиты морских торговых судов, а так же первоклассными подводниками, способными поднять с затонувших кораблей всё, что угодно. Изредка, будучи уверенными в собственном превосходстве, они берутся за задание на земле, да только, на кого-то вроде меня, они бы никогда не пошли. Их предводитель, Лефесто, предпочитал выбирать цели слабее себя, никогда не рисковал группой на земле, потому они и прослыли одними из слабейших бойцов, повесивших себе на шеи значки адамантов. Никто, включая Лефесто, не знал предела силы своей группы на суше, да и сам командир никогда не ставил цели узнать его. В случае неудачи, они всегда вместо героической смерти предпочитали трусливое бегство.

Моя вампирша тоже имела крылья и грозилась один на один вынести любого. К сожалению, эти пернатые-амфибии не бились по одиночке. Сплочённая команда, цель которой выжить, набраться опыта, разделить его с более сильными и вернуться, могла и обещала стать проблемой. Ведь здесь, в городе, тоже имелся порт, и если кто-то вроде них утянет Арию на дно морское, я не знаю, смогу ли двигаться там так же, как на суше. Стоит вести себя осторожней, не задерживаться лишний раз на мостах, у порта, а так же выяснить, каким таким заклятьем курица в шкуре медведя могла превратиться в рыбу.

Тем временем, пока мой мозг прогружал внутри себя новый пласт информации о шайке авантюристов, в лавке кипели нешуточные страсти. С деньгами вампирши, «её вложениями» в «наш бизнес», минимальный ремонт было решено закончить сегодня же. Когда карманы полны монет и трофейного золота – найдётся всё: и доски, и гвозди, и, конечно же, люди, готовые выполнить работу. Благо, в рабочей грубой силе мы не нуждались. Старики-охранники сгодились для этих целей. Залатали полы, завезли на первый этаж новую мебель, купленную сегодня так же из «личных сбережений» Шалли. Лавка преображалась с невероятной скоростью, вторые сутки все работали в поте лица. Так к нам незаметно подкрался вечер.

За первым этажом постоянно дежурило двое стариков. Ещё двое расположились внутри. Парой нехитрых манипуляций, тратя в разы больше, чем мы зарабатываем, вампирше вместе с Катрин удаётся снять домик, что был по правую стену от нашей лавки. Старуха, проживавшая там, за цену в несколько золотых, с радостью уступила нам на год свою еле живую развалину. Снизу, на первом этаже, печка, кладовая и лежак на печи, всё это умещалось в пределах двадцати квадратных метров. Сверху, нависая над улицей, жилая комната чуть больших размеров, плюс к ней большой балкон. Старуха всю жизнь занималась выпечкой хлеба и в последнее время совсем ослабла. Муж умер, дети бросили родной дом, она уже не могла работать, а есть то хочется… Вот мы и сослали её в деревню к сестрам, обещали месячное «арендное жалование», в обмен она нам свои площади. Сделка прошла успешно.

Вампирша обрела новый дом, перебрелась поближе к нам. Катрин получила склад, а мы, вернее я, родил в себе очередную гениальную бизнес идею, касавшуюся уличного стритфуда. Здешнее место находилось очень близко к Т-образному перекрестку, движение людей активное, постоянное. Еда у местных не такая уж и дорогая, однако, в большинстве своём, невероятно простая. Дай бог, чтоб у работяги было два куска хлеба, немного вяленого мяса ну или баклажка молока с собой. Всё максимально скромно, и в то же время не сказать, что дешево. А ведь можно взять тот же хлеб, добавить перемолотых томатов, создать мазик или ещё какой соус, положить в разрезанный хлеб сосиску, сделанную из того же хлеба и старой курицы, ну и вот… В конце – хот-дог французский, теплый и с виду свежий. Нужно только поварёнка какого себе найти, сделать выносной гриль, пробную партию хот-догов, ну и публику привлечь… А ещё томаты, томаты то сезонное дело. Чёрт, наверное, все не так просто. Таки придётся сегодня просить Шалли «пошалить» в ресторане, попытаться выведать всевозможные составы соусов и прочего. Война-войной, а нишу стритфуда нужно занимать, уверен, та же шаурма или бургеры, в которых можно использовать консервированные овощи, станут хитом продаж!

– Вас что-то забавляет? – Наблюдая за тем, как собираются Ария и Катрин, косится на меня Шалли. Сегодня я обещал провести ночь вместе с ней… И собирался сдержать данное слово, вот только в обстоятельство вмешались Тау со своей сделкой. Шень быстро навела по городу справки. Через множественных друзей Егерей, к нам в течении часа пришли вести о повышенном интересе Шень к нашей мастерской и её ценам. А под вечер, когда уже все собирались на боковую, прибыл посыльный. Нам предоставили контракт с внушительным количеством пунктов, наименованием товаров, а так же их количеством. Это сулило колоссальную прибыль Блекберри, вот только, при всём желании и старательности Катрин, исполнить столь огромный заказ она не могла. Весь город знал о цене и качестве её товара, теперь об этом узнали и лучшие торговцы, не чурающиеся связи со «шлюхами» и «проклятыми» детьми. Там, где одни видели суеверия и предубеждения – торговцы заламывали цены, состригая с послушных овечек двойную выручку.

– Верно, забавляет. Интересно, на чём я смогу заработать больше: на еде или оружии?

– На смерти. – Говорит недовольная вампирша. – Тау отлично освоили это ремесло. – Хоть Шалли и намекала на то, что нужно быть гибким, уметь приспосабливаться как Тау, я в свою очередь услышал лишь очередную идею для бизнеса. «Ритуального бизнеса». Холодные ноги, могилы, доставка, церемонии, памятники, застолья и отпевания. Человеческая смерть, горе и трагедия в моём мире стали многомиллиардным бизнесом. Чего стоит один лишь только памятник. Вот где реальный бизнес на крови. Нужно только послабления от церкви получить, сломать пару шей и уверен, многие даже в этом мире последнюю рубаху продадут, лишь бы после них хоть что-то осталось. Сгодится даже холодный гранитный камень.

– Вы опять думаете о чём-то зловещем? – Моё недовольство собственными мыслями взбодрило Шалли. Похоже, она питалась негативной энергией, исходящей от меня. – По глазам вижу, думаете.

– Ага, место для нашего уединения всё подобрать не могу. – Пытаюсь отшутиться.

– Оу, вы такой забавный, Люциус, между нами лишь стены. Пройдите её на сквозь, а потом, погрузите свой меч в мои ножны… – Плечом толкнув меня в ребра, полушепотом говорит вампирша.

– Не могу пройти сквозь стены, не сломав их.

Вампирша помрачнела. Что-то себе надумав, поглядела на Арию.

– Глупая девчонка, контракт, который вы заключили с ней, может нарушить конспирацию… Я поняла. Ладно, придумаю что-нибудь, а вы, господин, прошу, ждите меня. В любой момент и в любое время.

Когда все отвернулись, я, слегка пошатнувшись, становлюсь позади вампирши, обхватив её бедра, прижимаю к своему паху. Мой «меч», третья рука, что с утра ждёт «спарринга», упирается меж доступных и в то же время недосягаемых булок. Нервно сглотнув, вампирша оборачивается. С приоткрывшимся от удивления ротиком, она глядит на меня.

Никого нет, редкие мгновения позволяют мне одной рукой залезть под блузку, а вторую запустить в брюки, туда, где нет нижнего белья. Безымянный палец, скользнув по влажной киске, проникает внутрь, Шалли пискнула. И когда я пальцами сжал её сосок, девушка сорвалась на томный вздох, сомкнув свои коленки.

– Дьябло… Я…

– Жди вечера. – Услышав шаги, поворачиваю к себе вампиршу, освобождаю руки, а после, видя, как на меня косятся дедки, вытаскиваю из фрака платок. Убирая с подбородка девушки тонкую струйку слюны.

– Княжна Шалли, вас желает видеть Катрин. – Говорит дедок, муж старухи Жозет. Только вампирша нас оставила, он взглянул на меня взглядом оценщика, суровым, беспристрастным, казалось, таким взглядом только камни крошить. Мне даже чутка не по себе стало, ведь дед мог увидеть и взболтнуть лишнего. Только я подумал об этом, как старикан ехидно захихикал. То был не смех гиены, а скорее редкий, тихий, гортанный рев старого льва.

– И хозяйку, и работодательницу? Хорошо, молодец, хорош. – Подойдя ко мне, ударяет по плечу дед. – Надо будет с тобой на рыбалку съездить или на охоту, выпить хорошенько, да рассказать о том как, больно бабы на яйцах волосы рвут…

– Вы о чём? – Не люблю панибратство и то, что дедок меня за плечо приобнял, ещё больше взбесило.

– А то ты не знаешь… – перешел на шепот он. – С твоего появления Катрин расцвела, Жозет так говорит. Из личного опыта скажу, старые цветы красивеют, когда их удобряют, ну а бабы, когда их хорошенько трахают. Можешь не признаваться, тут и так всё видно. На моей памяти Катрин ни на одного из мужиков не глядела так, как на тебя. Однако, помимо хозяйки лавки, что всегда занята, ты ещё и эту молоденькую княжну решил охомутать, без шуток, одобряю. Потому и говорю, на рыбалку нам надо, подальше от этих… Любвеобильный.

Столь внезапное обращение «любимого» и «верного» мужа удивило. Ни о какой рыбалке и речи идти не могло. Мне это не интересно, в городе и так есть на кого поохотиться, кого половить. Хотя, с другой стороны, стоит попытаться втереться в доверие стражников. Теперь они, пусть и временно, за деньги, но всё же часть семьи.

– Вижу я тебя заинтересовал, да? – Прищурившись, по своему понял меня дед. – Оно и не удивительно, ты тот ещё красавчик, прям как я в молодые годы. Помню, как сразу с четырьмя крутил, как троим бабам по малышу забамбенил, и только одна узнала… Вон, «цветок мой розовый», вычислила меня. Сказала или на плаху, заявит об изнасиловании, или под венец. Уже двадцать лет вместе, с того дня ни на одну бабу так и не встал…

– Прям не встал? – Я не поверил, а дед рассмеялся.

– Да конечно встал, я ещё семерых в походах обрюхатил. Хе-хе, так и не попался, вот и тебя дурака маскироваться научить хочу. Ты ж фамильяр с лицом дамского угодника. За такого бабы готовы перегрызть друг друга. Нужно быть осторожным, если обозлятся, за яйца возьмут так, что оторвут вместе с корешком.

Да, дедок и вправду забавный. Врёт много, приукрашает, но забавный.

– Не возьмут, в руку не влезут. – Отвечаю я.

Исконно мужественная, грубая хрипота придавала голосу деда некоего шарма. Уверенность, прямота и уважение собеседника пришлись мне по нраву. Он много кичился, много говорил, а я просто слушал, как радио. Именно эта черта, говорить ни о чём, и сделала нас с первого личного общения хорошими знакомыми. Мне нравилось его общество. Дед, не знаю, кто ты… А, впрочем, сейчас узнаю.

– Люциус, – протягиваю руку.

– Сайрус Три ноги, – жмёт мне кисть дядька.

– Что-то третьей ноги не видно, на войне потерял?

– Поверь, малой, она на месте. – С физиономией победителя заявляет дед, после чего мы оба начинаем ржать как дегенераты. Да… Бабы, члены, измены, пьянки и плохие дела. Я рос в этом всём, в именно таких вот, дебильных, грязных и ублюдских беседах. Чему может научиться мелкий засранец у старого барыги, купившего стыренную магнитолу? Да ничему хорошему. Мы видели, как они хорошо живут, как бухают, щупают дорогих шлюх и хотели так же. Потому не стремились к большему, просто делали, что могли, при этом стараясь не попадаться. Из всей компании мелких воришек повезло лишь мне, самому сильному и быстрому, что нашел себя в спорте, а не в «навязанных удовольствиях». Кто-то помер от передоза, кто-то сел, кто-то самовыпилился. Но не старики из ломбардов были виной тому, а мы сами. Вот такого вот скупщика, подкармливавшего меня межу соревнованиями, я видел в Сайрусе. Легко и просто, я сразу нашёл подход к деду, а тот легко втёрся в доверие ко мне. Мы немного поболтали, ровно столько, сколько позволила его Жозет. Там дальше мужик стал шелковым, героем отцом, добропорядочным гражданином и Егерем с заглавной буквы, и плевать, что было до этого.

– Люциус, милый, надеюсь, этот старый проходимец говорил с тобой исключительно об армии. – Глядя на меня испуганными глазами, вытирая с жирного лба пот, ворчит женщина. Походу она знала о грешках своего мужа.

– Исключительно о воинском ремесле, стражах и том, как нужно держаться в светском обществе. – Склоняю голову перед «старостью» я.