И не дожидаясь, пока Архивариус взорвётся от негодования, я стремительно вышел из комнаты.

– Дедок был на грани, – сказала Маша, пока мы поднимались по лестнице.

– Слегка жаль, что он за неё не переступил, – сказал я, – это могло бы быть интересно. Но с другой стороны, перегибать пока что тоже не стоит. Так, дразнить, раздражать, выводить немного из себя, это можно и нужно делать. А вот доводить до острой фазы, пожалуй, рановато.

– Надеюсь, у тебя есть план, раз уж ты пытаешься достать здесь всех и каждого, – сказала Маша.

– К сожалению, должен тебя разочаровать, – вздохнул я, – никакого плана у меня нет! Но есть надежда, что рано или поздно он появится! – и я ей широко улыбнулся.

4. Хотя…

– Чтобы ты понимал, мы не друзья! – вдруг сказала Маша, – я всё равно тебя ненавижу. Просто сейчас нам выгоднее держаться вместе.

– Мария, вы разбиваете мне сердце! – серьёзно сказал я.

– Переживёшь! – равнодушно бросила она и отвернулась.

– Алиса номер два, – пробормотал я себе под нос.

– Чего? – не расслышала Маша.

– Ничего, расслабься! – сказал я.

К этому моменту мы уже вышли на «улицу». Естественно, мы по-прежнему были внутри «Острова Мечты», так что улица эта была бутафорской. Крыша над головой всё равно присутствовала.

Там нас никто не ждал и не встречал. Я, честно говоря, даже испытал от этого некоторое облегчение. Потому что если бы Амина по-прежнему была нашим провожатым, то нужно было как-то дальше развивать с ней отношения, а я не знал как, да и не очень хотел. Провоцировать дальше желания не было, а делать вид, что ничего не произошло, тоже было бы странно.

Мы некоторое время постояли на месте, оглядываясь по сторонам.

– И что делать? – спросила Маша, которая вдруг растерялась, когда мы оказались предоставлены сами себе.

– Ну, раз визы у нас есть, пусть и туфтовые, насколько я понял, можем пройтись и поглядеть, что тут к чему. Если вдруг что-то будем делать не так, думаю, нам тут же об этом сообщат. Но, поскольку никаких инструкций нам не давали, вести себя можем свободно, в разумных пределах, – сказал я.

Мы, не сговариваясь, пошли направо. Народ на улицах этого заросшего «города» был, и не мало, но на нас никто внимания не обращал. Как будто жизнь шла здесь своим чередом, люди спешили по своим делам, кто на работу, кто с работы… только вот одеты все были по курортному. Наверное, тут просто так принято.

Я время от времени ловил на нас любопытные взгляды. То ли эти дурацкие зелёные цветочные бусы привлекали к нам внимание, а может быть, просто новые, незнакомые лица вызывали любопытство. Да и одеты мы были не так, как местные. В наших шмотках мы органичнее бы смотрелись снаружи этого «Острова Мечты».

Чем дольше я всматривался в окружающую нас действительность, тем страннее мне всё это казалось. Нет, я сразу понял, что всё это ненормально и так быть не должно, но не мог объяснить почему. Есть даже специальное слово, которое обозначает такой мир, такое положение вещей… только вот я никак не мог его вспомнить.

– Утопия! – неожиданно всплыло в голове нужное слово.

– Что? – удивлённо повернулась ко мне Маша.

– Это утопия! – сказал я, – всё выглядит настолько хорошо, что просто не может быть правдой!

– Почему? – удивилась Маша, – а вдруг каким-то людям удалось создать нормальную жизнь для себя и тех, кого они готовы принять в свой круг? Почему ты думаешь, что это невозможно?

– Нормальную жизнь? Злой кинетик тоже хочет нормальной жизни? Я думал, что тебе милее быть в банде отморозков! – поддел её я.

– Все хотят нормальной жизни, – раздражённо стрельнула глазами Маша.

– Да, Марусь, только вот понятие нормальности у всех разное. Очень разное. И этот ваш старик с Водяным тоже создавали свою нормальность. Только вот их нормальность выходила боком другим людям, а порой и стоила жизни, – сказал я.

– Ты ничего не знаешь! – бросила мне Маша и замолчала.

– Нет, точнее было бы сказать, что я многого не знаю. Но, поверь, я знаю достаточно, чтобы делать выводы. И для меня совершенно очевидно, что ты попала в плохую компанию.

– Зато она у меня хотя бы была! – резко сказала Маша и осеклась, поняв, что начинает откровенничать.

– И это я понимаю! В окружающем нас мире, чтобы выжить одному, нужно обладать невероятными способностями. Но и тогда тебя могут взять в оборот, так ведь? – я взглянул на Машу.

– А что делать, если ты четырнадцатилетняя девочка, которая осталась одна? – вдруг резко остановившись, сказала Маша, и в уголках её глаз что-то блеснуло, – ты не представляешь, через что я прошла!

– Представляю, – спокойно сказал я, – через ад прошла не только ты. А многие до сих пор проходят.

– Ага, особенно ты! Маг с даром шамана! – бросила мне Маша.

– Не я! – остановившись, я повернулся к ней и, взяв за плечо, развернул к себе, – знаешь, почему я просто обязан выжить? Знаешь? Потому что где-то в этом городе сидит одинокая девочка, которой меньше четырнадцати лет, и мама которой погибла. Она одна! Совсем одна! И у неё нет никаких боевых способностей, чтобы хоть как-то себя защитить. Она сидит в квартире, и у неё постепенно заканчивается вода и еда. И если я не приду, то она, скорее всего, умрёт! А ты знаешь, что сделала эта девочка, когда я попал в безвыходную ситуацию и троглодит загнал меня в угол, знаешь?

– Нет… – растерянно сказала Маша.

– Она вмешалась и убила троглодита! Она спасла мне жизнь! А могла бы сидеть тихонько и не отсвечивать! Ты убивала хоть когда-нибудь троглодитов?

– Нет… – всё так же растерянно сказала Маша.

– И я – нет! А она убила! Да, там была большая доля везения, и это была отчасти случайность, но не случайностью было то, что она вмешалась! И только благодаря ей я стою здесь и разговариваю с тобой. И я всё никак не могу вернуться, чтобы забрать её и отвести куда-нибудь в безопасное место, потому что появились вы и мне приходится постоянно драться с вашей сраной бандой, чтобы защитить убежище, в котором тоже много невинных людей! Многие из которых пережили не меньше чем ты! – выпалил я.

– Почему же ты сразу её не забрал? – спросила, обескураженная моим напором Маша.

– Потому что она не хочет верить, что её мама погибла и никогда не вернётся. Я дал ей немного времени, чтобы свыкнуться с этой мыслью, если с таким вообще возможно свыкнуться. А потом события начали развиваться слишком плотно и стремительно, и я никак не могу вырваться из этого порочного круга, где одно решение тянет за собой другое, и цепочка взаимосвязанных событий никак не прерывается, – сказал я.

– И ты хочешь ей помочь, во что бы то ни стало? – удивлённо спросила Маша.

– Да! – сказал я, – в той системе координат, в которой я живу, я обязан это сделать. Во-первых, потому, что это правильно. Во-вторых, потому, что я ей обязан жизнью. Долг требует уплаты!

– То, что ты ей обязан жизнью, идёт только во-вторых? – удивилась Маша.

– Да, – сказал я, – потому что я ей всё равно бы помог!

Маша стояла и молча на меня смотрела, мне тоже сказать было больше нечего, и я испытывал даже некоторую неловкость, из-за этой эмоциональной вспышки. Так часто бывает, когда вдруг откроешься перед малознакомым человеком. Но, что случилось, то случилось. Тут уже ничего не попишешь!

Пауза была неловкой, и мы, снова, не сговариваясь, чтобы как-то выйти из этого положения, молча повернулись и пошли дальше по улице. Некоторое время шли, глядя по сторонам, впрочем, не очень внимательно. Мысли из-за последнего разговора улетели за пределы «Острова Мечты», и снова навалился груз нерешённых проблем и обязательств.

Нужно было отсюда как-то выбираться. Но я понимал, что это будет сделать не так уж просто. Волан де Морт обязательно захочет с нами поговорить. Может быть, не сам, а через кого-то из своих приближённых, но нас выпустили на этот внутренний огороженный дворик не просто так. Меня не оставляло чувство, что за нами всё время наблюдают. Скорее всего, так оно и было. Наблюдают, анализируют и думают, как использовать. Таков уже этот мир. Все хотят использовать всех. Потому что чужие способности, могут стать твоим ресурсом, если ты окажешься в состоянии подчинить носителя себе. И то, что здесь будет то же самое, особых сомнений у меня не было.

Эта неожиданная эмоциональная вспышка меня перезагрузила. Я как будто очнулся. Вереница событий заставляла реагировать только на происходящее здесь и сейчас. Отстранившись же от ситуации, я вдруг понял, что просто теряю время.

И про Аню я уже начал говорить слишком часто и слишком многим. А дело с мёртвой точки не двигается. Какой вывод? Нужно принять решение, и прямо здесь и сейчас начать действовать.

Я схватил за локоть проходящего мимо мужика с голым торсом и в шортах. Торс свой он носил с гордостью, мышцы на нём были очень рельефные и тренированные. И хотя я тоже дохляком не был, этот прохожий был намного здоровее меня. Однако когда я схватил его, то резко отшатнулся и вскрикнул неожиданно высоким голосом.

– Как отсюда выйти? – спросил я, проигнорировав всю комичность его поведения.

– А? – ошалело уставился он на меня, как будто я у него почку попросил, а не дорогу хотел узнать.

– Выйти отсюда, говорю, как? – терпеливо повторил я.

– Отсюда нельзя выйти! – торопливо сказал мужик и быстро зашагал прочь, еле сдерживаясь, чтобы не побежать.

– Можно, ты просто говорить не хочешь как! – сказал я ему вслед.

Но он не ответил и вскоре скрылся из вида. Те, кто ещё был поблизости, тоже на всякий случай увеличили с нами дистанцию и ускорили шаг.

– Мы как будто заразные! – хмыкнула Маша.

– Так и есть, Мань, так и есть! – сказал я задумчиво.

Немного поразмыслив, я начал оглядываться, пытаясь сориентироваться. Конечно, здесь всё изменилось до неузнаваемости, но конструктивно-то здание осталось прежним. И, возможно, вход находится точно там же, где был раньше? Я смутно помнил, где он должен располагаться, но пока что никак не мог привязать эти знания к местности.

Неожиданно мой взгляд зацепился за вывеску на здании. Там было написано «МОНИНО». Когда я прочёл это слово, в моей душе шевельнулось что-то. Только вот я никак не мог понять, что именно меня так зацепило. Я стоял, разглядывал надпись и вдруг вспомнил. Вспомнил так резко, что даже воскликнул.

– Ты чего? – удивилась Маша.

– Пока не знаю, – честно сознался я, – но думаю, нам нужно зайти вон туда! – и я указал на эту вывеску.

– Ну, раз надо, давай зайдём, – пожала плечами Маша, – я всё равно никуда не тороплюсь.

Сразу за дверью, мы оказались в густом дыму.

– Туманы Монино! – пробормотал я.

– Это не туман, это дым! – поправила меня Маша.

– Неважно! – сказал я, – выглядит как туман.

Почти сразу за дверью оказалось достаточно просторное помещение. Прямо в середине стоял массажный стол, с дыркой для лица. Вдоль стен – диваны, кресла, шкафы и прочая мебель, причём совершенно разностильная. Как будто сюда тащили всё, что попадалось под руку. В итоге смотрелось всё это ужасно захламлённым.

Неожиданно в комнату почти вкатился невысокий и полный человек в длинном банном халате.

– Здравствуйте, здравствуйте, гости дорогие! – затараторил он, – вы, как я погляжу, совсем зелёные? – кивнул человек на наши висящие на шеях «визы», – и он заливисто, но очень добродушно расхохотался.

На вид ему было лет тридцать, тридцать пять. Волосы были взъерошены, и вообще он выглядел так, как будто только что спал.

– Это массажный салон? – спросил я.

– И массажный салон тоже! – радостно сообщил мужичок, – я Кот! Зовите меня просто Кот!

– Простокот, – сказал я, – ты можешь нам подсказать, как отсюда выбраться?

– Откуда отсюда? – не понял тот, даже проигнорировав то, что я исковеркал его кличку.

– Из этого большого ангара, в котором вы все живёте, – сказал я.