– Вардан думает, что здесь завелся проклятый. – призналась Кьяра.

Она успела отпрянуть в сторону и не столкнуться с перепуганными девушками, выбежавшими сразу за братьями.

Через неполную минуту почти все семейство оказалось на улице. Не видно было только отца. Хозяйка громко негодовала и попыталась обрушить свою злость на подвернувшегося Йегоша, но быстро сообразила, что привлекает ненужное внимание – на шум начали стекаться остальные арны – и затихла. Только шепотом насылала проклятья на головы всех причастных к творящемуся безобразию.

Через четверть часа в дверях показался озадаченный Вардан.

– Никого нет. – Он рассеянно пригладил ладонью волосы, успевшие растрепаться за время самоотверженного обыска. – Я все осмотрел. Пусто. Странно…

– А в погребе смотрели? – спросила Кьяра.

– Нет у нас такого! – встрепенулась хозяйка.

Вардан кивнул, подтверждая ее слова:

– Есть большая кладовая, но никакой двери в подпол нет.

Кьяра в это не верила. Она помнила то ощущение ночью и точно знала, что не могла его ни с чем спутать.

– Дайте я теперь посмотрю.

Вардан посторонился, пропуская ее внутрь. Все комнаты он осмотрел и был уверен, что опасность ей не грозит.

– Да что вы себе позволяете? – зароптала хозяйка. – Сколько можно?

Ее не слушали.

Йегош тоже вошел, по-новому глянув на неуютную обстановку.

Кьяра прошлась по всем комнатам, но, как и Вардан, ничего не нашла. Только сдаваться она не собиралась. Вернулась в комнату владельцев постоялого двора – единственную спальню, где на окнах висели тяжелые портьерные шторы, не пропускавшие солнечный свет. Кьяра медленно обошла широкую постель, заметила потертости на деревянном полу и опустилась на колени, чтобы заглянуть под кровать.

Вардан, искавший живое существо, а не подсказки, не всматривался в обстановку и проглядел важное.

– Я нашла проход в подвал. – сказала Кьяра.

Хозяйка, увязавшаяся за ними, издала сдавленный возглас. Зазвучали по коридору ее тяжелые шаги.

– Нам не нужно ее удержать? – спросила Кьяра.

Вардан отмахнулся.

– Она обычный человек. К тому же женщина, пусть бежит. У нас нет времени с ней возиться.

Кровать быстро сдвинули в сторону, а Йегош отстранил Кьяру, уже потянувшуюся к стальному кольцу, чтобы откинуть деревянную крышку и заглянуть внутрь.

Вардан сделал все за нее.

Из погреба тянуло сыростью и кровью.

– Свежая.

Йегош помрачнел, услышав слова кайсэра. И сдавленно ругнулся, когда тот нырнул в темноту.

– Он всегда такой? – спросила Кьяра, которая настолько сумасбродное поведение осуждала не меньше Йегоша.

– Сколько я его знаю. – безнадежно признался он. – А знакомы мы с семи лет.

Подпол оказался глубоким, старым и темным.

Вардан молчал, пораженный содержимым грубо сколоченных деревянных коробок, установленных друг на дружку вдоль одной стены.

Всего коробок было больше двадцати, и в каждой из них лежали человеческие кости. В темноте он видел лишь очертания, мир приобрел блеклый серый цвет и был до отвращения нечетким. Зрение арна позволяло видеть в темноте, но было далеко не идеальным.

У дальней стены, в пыли лежала связанная женщина. Вардан слышал ее слабое, размеренное дыхание. Она спала.

В воздухе, смешавшись с кровью и пылью, едва ощущался запах трав. Жертву опоили, чтобы она вела себя смирно. Рядом с ней, в ворохе тряпок спал проклятый.

И он был очень недоволен тем, что его схватили за шиворот и куда-то потащили. Попытался вырваться, за что был безжалостно бит. С проклятым Вардан не церемонился. И не сильно торопился, уверенный, что ему некуда спешить.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Явление скверна

У хозяйки насчет происходящего было свое мнение. Она быстро нашла на кухне увесистый разделочный топорик и поспешила в спальню, которую вот уже больше двух десятков лет делила с мужем. Ей многое не нравилось в семейной жизни, но становиться вдовой она пока не собиралась.

Замахнувшись на ходу, она ворвалась в комнату, готовая рубить голову мужчине, склонившемуся над проходом в подпол. Хозяйка хотела убить его и скинуть вниз, а следом за ним и проблемную девчонку. После чего ей оставалось лишь закрыть крышку и дождаться, пока ее муж не разберется с проблемой.

Она не ожидала, что арн окажется настолько проворным. Йегош услышал топот и, не оборачиваясь, ушел в сторону, избегая заточенного лезвия топорика. За воротник платья оттащил Кьяру в сторону.

Хозяйка слишком размахнулась и качнулась вперед, потеряв равновесие.

Йегош в последний момент успел подхватить ее и с явным усилием удержал от падения в темную и пыльную пустоту. Заломил пухлую руку, вынудив выпустить топорик.

Кьяра быстро отпихнула его к стене.

С улицы все отчетливее доносились звуки спора. Подчиненные Вардана хотели войти и посмотреть, что там с их кайсэром, но сыновья хозяйки преградили им дорогу.

Арны не торопились прорываться силой, помня о требовании Йегоша не создавать проблем.

Но стоило только услышать этот раздраженный, многоголосый хор, как сразу становилось ясно – план хозяйки был заведомо обречен на провал. Справиться со всеми арнами ей бы не хватило сил.

– Она что, тоже проклятая? – спросила Кьяра, благоразумно отступив от брыкавшейся женщины.

Йегош удерживал ее с таким озверелым видом, что Кьяра против воли начинала беспокоиться о целостности костей хозяйки.

– Человек. – выплюнул он.

– Чем бы ты там ни занимался, бросай это дело и держи… – Вардан не договорил. Зашвырнул из подпола проклятого прямо к ногам Кьяры.

Хозяин постоялого двора был мужчиной щуплым и на первый взгляд слабым. Сквозь редкие тонкие волосы проглядывалась белая кожа черепа, в блеклых глазах плескалась смертельная скука, а сама голова на тощей шее казалась слишком большой для худых и узких плеч. Вид мужчина имел нескладный и жалкий. И не вызывал никакого страха…

И сейчас, даже понимая, что он убийца и она сама едва не стала его жертвой, Кьяра не могла его бояться. Хозяин, оказавшись на солнечном свету, захрипел и завозился на полу, пытаясь найти укрытие. И получил стулом по хребту, когда попробовал прорваться к двери.

Хозяйка взвыла и попыталась броситься на Кьяру. Йегош всерьез подумывал о том, чтобы свернуть женщине шею. Он предпочитал возвращать ровно столько, сколько получил. На добро отвечать добром и отнимать жизнь у любого, кто пытался убить его. Но сейчас ему приходилось сдерживаться, чтобы не напугать юную жрицу.

Кьяра замахнулась еще раз, потому что проклятый замер лишь на мгновение и резво пополз дальше. В спасительную темноту.

Она успела еще дважды ударить проклятого, когда стул перехватили. Вардан, успевший выбраться из подпола и увидеть последний удар, мягко предупредил:

– Ну что ты, дорогая. Так его не убить.

– Я и не хотела убивать. – огрызнулась она. – Только задержать.

Вардан хмыкнул. Схватил за ногу почти выползшего проклятого и втянул обратно в комнату. Захлопнул дверь.

– Жалкое зрелище, – заметил он, брезгливо рассматривая бледного мужчину. Он совсем недавно питался, и в уголках тонких синеватых губ засохла кровь. Глаза покраснели.

– Разве он не должен сгореть на солнце? – спросила Кьяра, прочитавшая в детстве много жестоких и кровавых сказок.

– С чего бы? – удивился Вардан. – Солнечный свет причиняет слабым проклятым дискомфорт, но не убивает. Итак…

Он сел на корточки перед хозяином постоялого двора, не опасаясь, что тот кинется. Кьяра предпочитала оставаться на безопасном расстоянии и не выпускала из рук стул.

Йегош отпустил женщину, обессиленно осевшую на пол.

– Что за жалкое существо ты съел, чтобы превратиться во что-то настолько омерзительное?

Кьяра встрепенулась. Наставница рассказывала ей об этом и очень злилась, когда ее ученица отвлекалась и не хотела слушать о древней и страшной войне.

В приданиях говорилось, что когда-то из расщелины хлынула скверна – армия чудовищ, единственным смыслом жалких жизней которых были разрушение и уничтожение всего живого. И началась война.

Скверна превращала пленных в проклятых, заставляя испить своей порченной крови. А после возвращала их людям и наблюдала за тем, как враг уничтожал сам себя изнутри.

Люди были беспомощны перед ордой скверны. Тогда к правителям пришла Ишту. Она помогла сокрушить беспощадного врага и загнать его обратно в расщелину, получившую после этого название Оскверненный Котел.

– Все началось с какой-то девки, – сказала хозяйка. Она с ненавистью смотрела на Вардана. – Она вышла к нам из леса. Не помнила, кто она и откуда. Мы по своей доброте выделили ей комнату. Отмыли и накормили. А эта дрянь ночью заманила моего мужа в свою спальню и попыталась съесть.

– Заманила, значит, – хмыкнул Вардан. – Что было дальше?

– Она завизжала. Разбудила всех, перепугала постояльцев. Когда я прибежала в ее комнату, девка пыталась перегрызть моему мужу горло. Я не могла этого допустить и вмешалась… Она сама виновата. Такой черной неблагодарностью отплатить за нашу доброту, где это видано? Да что бы…

– Что стало с девушкой? – терпеливо спросил Вардан, понимая, что добровольно хозяйка всю историю не расскажет.

– А что с ней могло статься? – огрызнулась женщина. – С расколотой головой долго не живут. Я сильно испугалась и немного перестаралась. Но это была самозащита! Самозащита, ясно вам?

Взгляд Кьяры невольно сместился к топорику. Если кровь хозяина постоялого двора смешалась с кровью девушки, зараженной скверной, это могло объяснить происходящее.

– Что вы сделали с телом бедняжки? – спросил Вардан.

– Закопали в лесу, – неохотно ответила женщина, после того, как Вардан с нажимом повторил вопрос.

– И когда вы поняли, что ваш муж стал проклятым, почему не доложили об этом? – спросила Кьяра. Она искренне не понимала, ради чего эта женщина убила столько невинных девушек.

– Совсем полоумная? – Хозяйка посмотрела на нее с раздражением. – Его бы казнили, и я стала вдовой. Как бы я одна все хозяйство вела?

– Но он же проклятый.

– Мне-то какая разница? Пусть плохонький, зато свой…

Вардана больше беспокоило не здравомыслие женщины, а новость о том, что появилась первая зараженная скверной жертва. И если бы не трагическое стечение обстоятельств, неизвестно, как много людей пострадали бы из-за нее.

– Дела плохи, если из Проклятой Ямы уже начала просачиваться скверна, – Вардан посмотрел на Кьяру. Юную жрицу, одну из трех предсказанных дев. Возможно, ту самую, которой суждено восстановить печати Ишту на входе в Яму.

Кьяра с сомнением переспросила:

– Проклятая Яма?

– Яма, Оскверненный Котел, Огненная печь, Бездна – называй как хочешь. Это наша погибель. Ишту уснула и уже не поможет, если проход откроется. И, вероятно, до этого осталось не так уж много времени…

Вардан не стал продолжать при посторонних. Вместо этого он спросил:

– Как девушка выглядела? Во что была одета? По какой причине вы оставили ее у себя, вместо того, чтобы отправить в деревню?

– Говорю же, по доброте…

– Расскажешь о своей доброте тем, кто не видел твой подпол, – грубовато оборвал ее Вардан. И мгновенно вернулся к мягкому и дружелюбному тону. – Мы взрослые люди и все понимаем. Зачем вы впустили незнакомую девушку в свой дом? Она могла заплатить за постой? Или вы рассчитывали на иную выгоду?

Он подошел к хозяйке и присел перед ней на корточки, заглядывая в побелевшее лицо с подрагивающими мягкими щеками.

– Я жду.

– Она… На ней было немного украшений, – сипло призналась женщина, не в силах отвести взгляд от сияющих глаз Вардана. – Мы взяли их в уплату. За ночлег и ужин. Имели право. У нас тут не приют…