– Проваливайте на хер отсюда! – рявкнул я толпе недоумков с диктофонами в руках и прошел мимо, пихнув плечом самого громкого из них. Чувак едва устоял на ногах, и я ощутил легкий укол совести, но оборачиваться не стал.

Сам виноват. Нехрен было стоять у меня на пути и с мудаковатой ухмылкой спрашивать, понравилась ли мне моя вчерашняя игра в атаке. Разве гребаный ответ не написан у меня на лице?

Да, матч с «Виннипегскими Енотами» мы выиграли. Было чему радоваться. Идущие позади меня парни из команды сияли ярче рождественских гирлянд. Но только не я. Мое настроение полностью соответствовало температуре воздуха за окнами Денверского международного аэропорта – ниже нуля. Снисходительные улыбочки на лицах «Виннипегцев», когда мы совершали церемониальное рукопожатие после игры, до сих пор стояли у меня перед глазами.

Вылетая в Канаду, я был уверен, что повторю триумф последнего матча с «Орланами». Что с «засухой» покончено и моя блудная стерва-удача вернулась к папочке в родную гавань. Но кто-то там наверху решил: а не пойти ли мне в задницу? Как итог – ни одного гребаного гола.

Я надеялся, что сон в самолете поможет мне расслабиться. Отчасти так и произошло. Но, пройдя паспортный контроль, я оказался в окружении репортеров, выкрикивающих тупые вопросы и сующих мне в лицо свои ссаные диктофоны. И напряжение вновь поднялось по моему телу, как пар.

Очередной провал одного из самых титулованных игроков лиги – старая как мир история для таблоидов. Для жадных до сенсаций стервятников нет пищи вкуснее. Но единственный комментарий, который они от меня сегодня получат, – это вскинутый средний палец.

– Не обращайте на него внимания! – заржал за спиной Громов. – У нас был сложный перелет.

– МакБрайд! – раздался в толпе писклявый женский голос. – Как вы оцениваете ваши шансы…

Коннор даже не попытался дослушать ее вопрос.

– Без комментариев.

Закинув сумку в багажник принадлежащего Коннору «Бентли», который ждал нас на крытой стоянке, я в одиночестве устроился на заднем сиденье. Надел наушники, откинулся на спинку и закрыл глаза, притворившись, будто сплю. Все что угодно, лишь бы избежать дружеских подбадриваний и жалостливых взглядов, которые обязательно последуют, как только тачка тронется с места.

Если бы существовал измеритель агрессии, он бы сейчас зашкаливал. Какого хрена со мной творится? Удача не просто свалила от меня, но и решила как следует надрать мне задницу напоследок. Я что, недавно просыпал фунт соли? Прошел под лестницей или раздавил священного сверчка?

Когда машина остановилась у «Голден Плаза», я успел накрутить себя до состояния взведенного курка. Малейшее нажатие – и выстрел. МакБрайд с Громовым, словно почувствовав это, не трогали меня, предпочитая общаться между собой.

– Только не говори, что снова зависаешь у меня, – в своей обычной ворчливой манере обратился к Максу Коннор, когда мы, отсалютовав Уиллису, вошли в лифт.

– Прости, чувак, я уже обещал нашей принцессе вечер с пивом и пиццей, – чавкая жвачкой, ответил Бес и толкнул меня плечом. – Присоединяйся.

– Нет, сегодня я пас.

– Собираешься позвонить тем горячим близняшкам, нюдсы которых показывал в самолете? – спросил Макс, двигая густыми бровями. – Тройничок и все такое?

Коннор фыркнул.

– Завтра утром из Глазго прилетает моя мать. Она истовая католичка, так что единственный тройничок, который ждет меня в ближайшие дни, – это я, фотка Вины Скай и моя рука. – Он показал пошлый жест, и мы втроем обменялись веселыми ухмылками.

Раздался звонок, двери лифта открылись на сорок седьмом этаже. МакБрайд свернул в сторону своей квартиры. А мы с Бесом направились ко мне.

Я давно перестал удивляться, но все еще считал бродяжнический образ жизни Громова странным. О чем не переставал ему напоминать.

Все имущество парня – это «Джип Чероки» да сумка с вещами. И хотя доходы обладателя двух «Джеймс Норрис Трофи» давно позволяли купить себе квартиру, крутую яхту и даже долбаный частный самолет, Макс предпочитал кайфовать от жизни раздолбая, ночуя в гостиницах любой звездности – от президентского люкса до зачуханных придорожных «островков» на трассах. Или падать нам с Кеем на хвост. Последнее он любил особенно, потому что нас это чертовски раздражало, а «Раздражать» – второе имя Громова.

Бросив сумку на пол, я снял обувь и прошел в гостиную. Без прыгающего до потолка Ролло, который сейчас тусовался в гостях у своей няни, в доме было пусто и неуютно. Пес умел поднять мне настроение одним лишь своим обаятельным взглядом. Я подошел к кофейному столику, чтобы бросить ключи, и замер над ним.

Черт, я выглядел как сбежавший из лечебницы маньяк. Не то чтобы у меня были сомнения. Может, совсем немного. Но начищенная до блеска стеклянная поверхность, в которой я видел свое отражение, разбила их на тысячи осколков. Усталый вид, тени под глазами… И все это великолепие дополняла недельная щетина.

– Я в душ. Тот, что в комнате для гостей, – в твоем полном распоряжении, только не затопи соседей, как в прошлый раз, – бросил я Громову и направился в спальню.

– Год прошел, сколько, мать твою, ты будешь это вспоминать?

– Всегда!

Включив напор на максимум, я оперся ладонями о стену душевой кабины в ожидании, когда прохладная вода поможет мне остудиться и вобьет в мое существование хоть какой-то смысл, и не заметил, как простоял так около получаса. После чего оделся и вышел в гостиную, где Макс нетерпеливо ерзал на диване, пытаясь поудобнее разместить свое большое тело, и с предвкушением пялился на мой Xbox.

– Закинешь ноги на стол – и я оторву тебе яйца.

– Даже не собирался, – фыркнул он, прежде чем подвинуть ко мне бокал с отмеренным виски и схватить уже початую и наполовину приговоренную бутылку «Короны».

Его темно-русые волосы торчали во все стороны, а фланелевая рубашка в черно-красную клетку, надетая поверх видавшей виды футболки, выглядела так, будто Бес достал ее не из чемодана, а из собственной задницы.

Развалившись в кресле, я сделал глоток. Терпкая горечь обожгла горло и медленно заполнила желудок, но ноющая пустота, разъедающая нутро, не исчезала. Видимо, все мысли и чувства отразились на моем лице. Громов громко вздохнул, сложил ладони на животе и вытянул длинные ноги.

– Ладно, сын мой, пришла пора исповедаться. Выкладывай, что у тебя на душе.

Я уже открыл было рот, чтобы послать его куда подальше, но вырвалось в итоге совсем другое:

– Вчерашняя игра с «Енотами» – худшая в моей карьере.

Он пожал плечами.

– Зато твоя драка с Занковски снова угодила в подборку лучших роликов на ESPN. Ты был великолепен!

– Спасибо, гуру терапии. Сколько я тебе должен?

– Кому сдалась терапия, когда есть силовая игра? – Веселый взгляд зеленых глаз встретился с моим хмурым. – Да ладно тебе, Рид. Мы все еще короли турнирной таблицы. Слушай, а может, тебе попробовать йогу? Приведешь мысли в порядок и будешь как новенький.

– Сомневаюсь, что йога может вернуть мне мою удачу. – Я залпом допил виски и снова наполнил стакан. – У нападающего есть только одна задача – забивать, и если он этого не делает, значит, он бесполезен. Напомни, как поступают с бесполезными игроками?

– Тебя не обменяют, – отмахнулся Макс. – Твоя удача где-то рядом, чувак. Вспомни прошлую игру с «Орланами». Воскреси в памяти каждую секунду перед матчем. Должно быть что-то, что принесло тебе победу. Может, ты надел счастливые трусы или погладил бездомного кота?

– Нет, ничего тако…

Погладил бездомного кота?

В моем воображении возник образ миниатюрной брюнетки в безразмерном свитере. А я уже надеялся, что благополучно о ней забыл. Что она там пропищала, неуклюже обнимая меня за талию? «На удачу»?

Твою мать, кажется, это оно.

– По лицу вижу, что-то нащупал, – оживился Громов.

– Репортерша! – выдохнул я, уставившись в никуда. – Перед игрой, возле раздевалки. Она меня обняла.

– Красивая хоть? Видел ее удостоверение?

Я кивнул.

– Ничего особенного. Кажется, она из «БЛАЙМИ!».

– Ну и чего ты сидишь? Надо срочно ее искать.

Я откинулся в кресле и покачал головой:

– Представляю нашу встречу. «Привет, не хочешь поработать моим личным талисманом?» А на следующий день она напишет статью о моем душевном здоровье.

У меня уже был дерьмовый опыт с журналисткой из «БЛАЙМИ!». Суку звали Тара. Полгода назад мы встретились на скучнейшем благотворительном вечере. Девчонка хотела взять у меня интервью. Я, естественно, отказал. Но это не помешало нам продолжить знакомство в более приватной обстановке. Секс оказался так себе, и я не стал ей перезванивать. Через две недели в «БЛАЙМИ!» вышла написанная ею предерьмовейшая статья под названием «Несчастные женщины Рида Харди», натравившая на меня всю твиттерскую армию феминисток.

Кстати, может, они меня и прокляли?

– Задействуй юристов, пусть составят контракт с астрономической суммой неустойки. Чувак, тебе уже нечего терять.

Самое дерьмовое, что Бес был прав. Но от этого не легче. Кому-то в качестве талисмана достаются монетки, кубики, носки или шнурки… А мне – гребаные объятия мелкой пигалицы из журнала, который регулярно сочиняет про меня всякий бред. Я с досадой потер щетину и потянулся к лежащей на столе пачке сигарет.

– Окей, и как же мы ее найдем?

– Шутишь? – удивленно изогнул бровь Макс. – Мы живем в век технологий, Харди. Если там были журналисты, значит, фотка с вашими обнимашками уже гуляет по сети. Отыщешь ее – найдешь и девчонку.

Еще одно доказательство того, как сильно растеклись мои мозги, если я сам до этого не додумался. Сигарета вернулась в пачку. Вместо нее я взял в руки телефон. Открыл первую попавшуюся соцсеть и ввел в поисковую строку хештег игры. Долго искать не пришлось. Набравший большую популярность снимок висел на самом верху.

Ну и рожа у меня здесь.

Щелкнув на имя, я перешел в профиль отмеченной на снимке девчонки и принялся его листать. Походы в Роки, книжные рекомендации, забавные селфи с довольно милой улыбкой, выпечка… Много выпечки.

Я понятия не имел, сработает ли эта хрень, но следующая игра уже в воскресенье. А потому, чтобы не терять время, сразу перешел в директ:

Черт, забыл подмигивающий смайл.

Ладно, хер с ним.

Или в Швецию?

Определенно нет.

Там сейчас минус двадцать, а я и так после сегодняшней встречи с Вивьен чувствовала себя ледяной статуей. Одно неверное движение – и вдребезги. Даже горячий глинтвейн не спасал. Не помогал забыться, не придавал сил. Наверное, дело в том, что он был наполовину разбавлен моими слезами.

Сегодня я планировала лечь спать пораньше. Даже попросила Алексу включить белый шум, но заснуть не получилось. Тело ощущало усталость, но мысли скакали стремительными вспышками, словно во мне плескался галлон двойного эспрессо. Поэтому, сбросив одеяло, я схватила ноутбук и принялась за работу. Но и тут меня ждала неудача. Целый час я просидела перед светящимся экраном, и все, что удалось выдавить из себя, – это одно предложение. Полный провал.

Может Вивьен права и я бездарность, а не профессионал? Возомнила о себе бог знает что, решила, что достойна повышения, а сама даже с чертовым гороскопом справиться не могу.

Шмыгнув носом, я вытерла слезы тыльной стороной ладони и задумалась о ничтожности своей жизни. В какой момент в ней все пошло наперекосяк? В одну секунду мне двадцать один, я гордая выпускница Денверского колледжа, окончившая его с отличием, а затем внезапно мне двадцать семь, я сижу в одиночестве в чулане Гарри Поттера, аренда которого обходится мне в половину зарплаты, и рыдаю над гороскопом, предсказывающим моему знаку большие перемены, которые сама же и придумала.