– Я никогда не женюсь, – ответил отстранённо.

– А если…

– Даже если буду влюблен, – перебил сразу, – Любовь проходит. Страсть проходит. Чувства проходят. Все это развеивается как дым, и не остается ничего, кроме дыры в сердце.

Я просто не мог пережить все это снова.

– А вы, мадемуазель? – повернулся корпусом к Инесс, – Уверены на счет Валентина?

Инесс изменилась в лице. С усмешкой отвела взгляд, от меня, словно я говорил какой-то бред.

– Бояться, наверное, стоит ему.

– Не могу поспорить.

Инесс рассмеялась, толкнув меня плечом, и я почти рухнул на землю. Ее смех был таким искренним, проникая в глубокие затворы души. Мы просидели у скалы почти час, прежде чем телефон Инесс зазвонил, и девушка поменялась в лице.

– Мама, – прошептала она, глазами полных паники.

Глава 7

Инесс

Когда Тристан оставил меня у библиотеки, со всех сил ринулась к заднему выходу. Сделала глубокий вдох, причесала волосы, и вошла в прохладное книжное помещение. Баро стоял рядом с библиотекаршей. Синьора Тинер была бабушкой той девушки, которую я встретила в первый день.

– Но вам нельзя сюда! – завопила женщина, Поправив круглые очки на переносице, – Библиотека закрыта.

– Но как?

И правда, как? Мы с Тристаном занимались сегодня здесь.

– Синьор, не вынуждайте меня применять силу и звать на помощь, – синьора вышла из своего стола и скрестила руки на груди, готовясь к атаке, – Просьба нашего спонсора. На момент его присутствия не впускать никого, поймите же!

– Баро, – показавшись, направляясь к телохранителю, – Я свободна. Идем.

– Синьора, – улыбнулась библиотекарше, – До скорой встречи.

– Пока милая, – кивнула женщина, смотря на меня своими теплыми зелеными глазами, – Тристан ушел?

Баро нахмурился.

Вот же дерьмо.

– Тристан? – недоумевал он.

– Мы пошли, – проигнорировав вопрос, толкнула Баро вон из книжного.

– Ваша мама в ярости, – начал тараторить он.

Баро работал у нас с недавних пор. Маме он тут же присмотрелся, поэтому она приставила его ко мне. Помимо того, что Баро охранял меня, парень доносил каждый мой шаг, за что хотелось иногда его придушить.

– Я знаю, – села в автомобиль и надела наушники, не желая продолжать разговор.

Несколько минут назад мама звонила мне. Она пришла бы в еще большую ярость, если бы я не подняла трубку, поэтому пришлось отвечать на звонок, пока Тристан молча ел рыбу, чтобы не спалиться.

– Инесс Конселло! Ты сейчас же идешь домой, – этот крик все еще звенел в ушах.

Сердце отбивало неровный ритм, когда увидела, как мама ждет меня у порога особняка, в своем любимом стиле; строгий белый костюм и туфли на шпильках. Исключительно черные.

И сколько бы не пыталась доказывать себе обратное, я зависела от мнения мамы, делая то, что она скажет. Я жила возведенными ею правилами, даже если задыхалась в них.

Я всего лишь бесформенная глина, из которой Кристиана Конселло могла делать, что хотела.

Вышла из машины, прижимая к себе книги и шоппер. Дойдя до крыльца, встала напротив мамы. Она окинула меня осуждающим взглядом, остановившись на гольфах, и зашла домой, едва кивнув. Это означало идти за ней.

В особняке застыла грубейшая тишина. Я не помнила, когда в последний раз чувствовала теплоту и уют в этих стенах. Они всегда казались серыми и удушающими. Даже смех. Даже смех мерк на фоне всей пустоты. Мама открыла передо мной дверь папиного кабинета, и я переступила порог, после чего услышала за собой хлопок.

– Что стряслось? – оставила книги и вещи на рабочий стол, пустующий со времен папиной болезни.

– Вот, – на лакированную поверхность был кинут айпад, воспроизводящий не очень приятную картину.

Из тысячи голосов, свистов и музыки я была на вершине. Танцевала на внедорожнике, двигаясь в бессовестно короткой мини-юбке. Я была бесподобна, но сказать это означало верную смерть.

– В тот вечер ты должна была быть с Валентином, – она нависла над моей душой как ангел смерти, готовая утянуть своей косой в подземное царство.

– Я и…

– Не ври мне! – от крика я вздрогнула.

Подняла взор с планшета и заглянула в карие глаза. Мы были похожи с мамой в этом. У нас были невероятно карие глаза, цвета темного шоколада.

– Что ты хочешь услышать? – спросила, устало опустив плечи.

– Правду.

– В ту ночь я была на гонках. Вот и все.

– С грязнокровкой? – мама снова указала на экран, где продолжалось мое представление.

Сердце ухнуло в желудок, в объективе засветился Тристан.

Я была так близка к нему.

Я.

Черт возьми.

Терлась об него.

– Это просто танец, – выдавила сквозь сжатые зубы.

– Тебе повезло, что это дошло только до моих рук, – прошипела мама, – Если этот разврат увидели бы в клане…, – она не находила слов от шока и возмущения.

– Это. Просто. Танец. Мама.

Я теряла самообладание. Ногти впились в мягкую плоть внутренней части ладони, и я была уверена, что после обнаружу въевшиеся следы на коже. Атмосфера висела удушающая. Вот бы раствориться прямо здесь и сейчас.

С тех пор как брат оказался в тюрьме, я чувствовала себя ужасно беспомощной и одинокой.

Папа был прикован к койке.

Мама никогда не говорила со мной. Большую часть мы только ругались.

С Дри могли отвлечься, только когда Кристианы не было в особняке.

Все остальное время я была одна.

С виду казалось, что Инесс Конселло непоколебима, весела и ничего ее не сломит. Ведь я росла в роскоши, избалованная всеобщим вниманием. Но это далеко не так. Я была слаба. Чертовски слаба и одинока.

– Этот Тристан под защитой твоего брата, не то его гроб уже давно отправился бы на родину, – мама ухватилась за свою голову, пытаясь успокоиться, – До помолвки осталось две недели. Надеюсь, ты не наделала глупостей, Инесс?

Вот тут лавина злости окатила меня в полной мере.

– Моя девственность при мне, мама, – отошла на шаг от женщины, что родила меня. – Не переживай, я не трахалась с грязнокровк…

Слова обрывает громкая пощечина, заставившая откинуть голову в сторону. Глаза наполнились слезами от боли и обиды, а в груди нарастал горький ком, что резал без ножа.

– Да как ты смеешь так разговаривать со мной?!

Я сорвалась. Побежала вон из кабинета, пока мама кричала в спину, чтобы я вернулась. Врезалась в Габриэля, но даже не остановилась, перепрыгивая по две лестницы, чтобы скорее оказаться у себя, где добежала до кровати и уткнувшись в подушку дала волю слезам. Да, я плакала как чертовый подросток. Но было плевать. Я живой человек, а не робот.

Когда уже начала задыхаться, перевернулась на спину, смотря на свой потолок в оттенке хакки. Солнце светило сквозь балконные двери, падая и не давая спрятаться ни одному уголку комнаты от него. Мои книжные полки сверкали под этими жаркими обеденными лучами, но всего, что я желала на данный момент, испариться. Закутаться в десять слоев одеяла и забыться. Задохнуться окончательно.

Я не была собой.

Так уж устроено, что я, принцесса клана, должна ходить по дорожке, выстроенной для меня. Выйти правильно замуж и родить наследников. Вот моя судьба. Мне не грозит работа, которую я так сильно хочу. Я не смогу работать филологом или петь. Женщины в наших кругах не работают. Это вне правил.

Подаваясь искушению скорее избежать реальности, закрыла заплаканные глаза.

– Два и три в пользу Диего! – живо прокричала я, поднимая руки вверх.

Мне семь. Я приехала на период летних каникул и смотрела как Диего и Даниэль играли в перестрелки на банках от пива. Они выстроили их в ряд на ограждении беседки, которую построили сами.

– О, да! – Диего победно подпрыгнул, устремив на Даниэля воображаемый пистолетик из пальцев, – Пиу-пиу, – после он перевел взгляд в мою сторону и озорно подмигнул, – Скажи, кто лучше, конфетка?

Я устроилась на пеньке, вдали и безопасности, играя ногами в розовых сандалах.

– Диего! – встала на пень, прыгая на месте, – И Даниэль!

Братья рассмеялись. Они подошли и сели рядом. Маленькая Инесс обняла двоих, едва дотягиваясь короткими ручками.

– Вы моя любимая семья, – счастливо заулыбалась.

– И мы тебя любим, конфетка, – Диего коснулся поцелуем моей левой щеки.

– Не то слово, – Даниэль правой.

А потом Диего, как и всегда отвесил подзатыльник Дэну, за что тот накинулся на в ответ, сбивая его с ног, прямо на листву от деревьев. Мои детские глаза сузились от смеха.

– И так! Кто же победит в этом соревновании? – сделала вид, что держу микрофон и села на корточки рядом с кувыркающимися по земле Даниэлем и Диего.

– Ага! Попался! – закричал довольно Диего, оказавшись сверху Дэна, и локтем поставив блок, тем самым обездвижив.

– Ну давай, – сияла улыбка на лице Дэна.

Диего сделал самое ненавистное; начал трепать волосы Даниэля. Глядя на этих двух придурков, маленькая Инесс просто не могла отказать себе в удовольствие запрыгнуть на Диего и поиграть в лошадки.

Вернувшись в реальность, почувствовала такую пустоту в сердце, что захотелось вырвать эту штуку из груди. Во мне горело такое сильное желание как в детстве, достать телефон под подушкой и позвонить Даниэлю или Диего. Никто из них не ответит.

Настойчивый стук в мою дверь заставил поднять голову.

– Уходите, – жалобно простонала.

– Открывай, – Габриэль был настырным, продолжая стучаться.

Поэтому полумертвой, поплелась к двери, наплевав на то, что лицо точно было опухшее от слез и размазанное косметикой. Преданный человек клана и один из лучших друзей брата был у меня на пороге. Габриэль был самым крупным из всей их четверки, поэтому завладел почти всем проемом.

– Что тебе? – прозвучало крайне безжизненно.

– Пришел поговорить, – он вошел в мою комнату, как к себе домой, и устроился на подоконнике, которое я обшила мягким материалом и заполнила подушками. Габриэль среди всей этой кипы смотрелся совсем неуместно и смешно. Жаль, что смеяться у меня не было сил.

– Давай потом, если это не слишком важно.

Все еще топталась у порога.

– Вообще-то, говорить будешь ты, – указал на меня пальцем Габриэль.

Я знала его с детства. Он и Каир были моими первыми телохранителями. Наверное, ближе всех друзей для меня именно эти двоя.

– Я правда не в силах слушать твоего болтания загадками, – закрыв дверь, пошла и села рядом с Габриэлем, подтянув ноги.

– Кристиана была в ярости, – усмехнулся мужчина, – Что ты опять натворила?

С уст сорвалось что-то между всхлипом и ироническим смехом. Вытерла нос тыльной стороной ладони, прежде чем заговорить.

– Ну…ей кто-то прислал видео, как я танцую на…

– На…?

– Машине с…

– С…?

– Тристаном, – с ужасным чувством стыда выдала я, уронив голову в ладони.

Габриэль усмехнулся, снова смотря в одну точку и анализируя сказанное.

– Что? – возмутилась его реакции, подняв голову.

– Ничего, – пожал плечами он, – Вы закончили с ним занятия?

– Нет, у нас еще две не…стой, откуда ты знаешь? – разинула рот от шока, хмуря брови.

– Я все знаю, синьорина, – ответил Габриэль, – Ответь же, чего ты сейчас хочешь от всего этого?

– Это просто уроки. Я пишу проект, – пожала плечами невзначай.

– Не ври самой себе, мне тем более, – улыбнулся самодовольно он, – Так чего ты хочешь на самом деле?

Взяла подушку, села по-турецки и устало выдохнула.