Злая на весь мир, побежала быстро по лестнице на третий этаж, дошла до своей части особняка и закрыла дверь. Так громко, что содрогались стены. Но громче был выстрел, что разразился в лесу и донесся до меня сквозь открытое окно. Тело сжалось от жути происходящего.

Подбежала к стеклу, смотря как вороны разлетаются в небе. Я не знала этой девушки совсем, но что-то в груди медленно опустошалось, словно на курок нажала я. Что чувствовал брат? Осталось ли хоть толику чувств в его душе?

Но все оказалось совершенно не так. Брат зашел в дом с этой девушкой на руках. Живой. Девушкой.

С этого момента жизнь в особняке изменилась от слова совсем. Наш дом чуть не спалили в тот же день. Когда мама бегала, задыхаясь от дыма, я смеялась смелости этой девушки, и поняла, что однозначно с ней подружусь.

Так и получилось. Мы с Андреа нашли общий язык. Вместе тусили, она с удовольствием слушала мою лепету о книгах и сплетни про женщин других кланов. Брат часто просил приглядеть за ней в его отсутствие, что я и делала с удовольствием.

Прошло почти два месяца, и вот, мы все собрались в клуб. Теперь не я одна девушка в их четверке. Наша компания вошла в клуб «Caduto», славившийся своей секретностью. Здесь сливались самый значимые люди клана, что чаще всего хотели конфиденциальности.

Вдохнула полной грудью, когда оказалась в любимой атмосфере.

Громкая музыка заглушала все. Особенно мое глухо бьющееся сердце при виде господина адвоката, что шел справа от меня. Три месяца. Именно столько мы делали вид, что тогда ничего не было. Тристан продолжал насмехаться надо мной, как делают это все старшаки, и делал он всегда, а я давала отпор, пытаясь скрыть глупый восторг в глазах. Я уже сомневалась в реальности произошедшего. Я правда поцеловала Тристана?

Сейчас он был в шикарно сидящих на его заднице черных брюках и такого же оттенка рубашке, раскрыв первые две пуговицы, что демонстрировали серебряную цепь на его шее. Такую же, как и на его запястье.

Брат взял за руку жену, собственнически проходясь по ней взглядом. Андреа подняла подбородок. Меня восхищала ее стойкость. Она не опустила свою голову ни раз, пережив столько. Я не могу сказать, что в их отношениях с братом все было гладко. Девушка уйдет совсем скоро, как только Марко де Лазара окажется на том свете, но смотря в глаза брату, что сверкали удовлетворенным блеском, не могла в это поверить. Неужели все так легко закончиться?

– Инесс на тебе, – кивнул брат Тристану, спускаясь с женой по лестнице, – Не давай ей пить.

Закатила глаза, и толкнула в плечо Каира, что начал смеяться. Я знала, что Тристан не пил, так как завтра у него была важная встреча с братом и поставщиками товара в Нью-Йорк, но Каиру и Габриэлю не мешало напиваться до полу смертного состояния, как только мы расположились за своим столом на красивых матовых диванчиках.

Мне достался апельсиновый сок, чему я надула губы. Нет, я не пробовала алкоголь высокого градуса, как это сейчас делала например Андреа, но от пива не отказалась бы. Благо, я была не одна. Тристан пил воду, глядя на танцующие тела в клубе. Женские, черт возьми тела.

Внутри что-то горело из-за этого. Он никогда не посмотрит на меня так, как на большую половину милф в клубе. От этого осознания хотелось содрать с себя красивый топ, который когда-то заставила купить меня Джулс. Я не хотела признавать, но где-то в глубине души жаждала его внимания. Чтобы он улыбнулся, посмотрел на меня.

Но это не так. И никогда таким не будет.

От этого кровь в жилах скипала, как и от осознания, что Тристан танцевал с другой, пока Андреа и Даниэль развлекались рядом.

– Это не приведет к хорошему, – неожиданно заявил Габриэль, подтягивая скотч с кристально прозрачного бокала. Он следил за моим взглядом. Резко отвела глаза, подтянув трубочку к губам.

– Не поняла, – решила поиграть в дурочку.

– Ты прекрасно все поняла, синьорина, – усмехнулся Габриэль, – Я знаю тебя с пеленок, когда ты еще и задницу не умела самостоятельно подтирать. И могу прекрасно отличить, когда ты злишься, а когда чуть ли не давишься своими слюнями, смотря на него. Все это замечают, твой брат тем более. Но пока он думает, что ты ребенок и балуешься, но это совсем не так, да?

Сердце забилось сильнее при упоминании Даниэля.

– Это пройдет, – сказала сдавшись, – Всё когда-то проходит, не так ли?

– Сделай это быстрее, чем он разобьет твое сердце, – Габриэль чокнулся об мой стакан и по-теплому улыбнулся.

И тут понимание озарило меня: я смогу разлюбить и жить дальше, только если Тристан Костано разобьет мое сердце. Или я сделаю это самовольно.

***

Тем вечером над Сицилией прогремела гроза, полил дождь и поднялся ветер. Самое то для разбитого сердца.

Дома не было никого, кроме меня и Джулсии. Родители уехали на благотворительный вечер, Дэн и Андреа вместе с Каиром и Габриэлем на похороны Мартины Романо, сестры Андреа. Сегодня и свершится наказание Марко де Лазара за содеянное.

Я сидела на подоконнике, когда написала Тристану, задержав дыхание.

Я: Хей, привет :) Мне нужно тебе кое-что сказать. Можешь приехать?

Трис прочитал сразу. Загорелись три точки, осведомляющие, что абонент печатает. Я начала присасывать кончик своей толстовки от волнения.

Господин адвокат: это срочно?

Я: да

Он не ответил, оставив в неведении. Каждый две минуты смотрела в экран телефона. Он приедет? Нет?

Господи, сколько вопросов в голове.

Взяла книгу. И про себя умоляла страницам забрать меня отсюда. Дать все забыть. И глупую детскую любовь тоже.

Но каково было удивление, когда около нашего забора остановилась синяя Maserati Тристана. Он вышел из нее в сером костюме тройке. Господин адвокат с улыбкой поздоровался с ребятами, охраняющими вход. Затем направился к дому. С каждым его уверенным шагом что-то внутри подпрыгивало. Бабочки распахивали крылья, а потом резко умирали от страха.

Тристану открыли дверь. Спрыгнула с подоконника, босыми ногами выбегая в коридор. Смех Тристана донесся эхом до меня, распространяя мурашки по телу. Отошла от перил лестницы, когда шаги господина адвоката начали приближаться.

– Боже, я не смогу, – задышала глубже.

– Что не сможешь? – Тристан явился за спиной так неожиданно, что застыла на месте.

Его голос был мягок. Приятен. Он задевал какие-то струны внутри, как и его смех. Повернулась к нему, уловив взгляд ярко-голубых глаза, и поняла, что не смогу. Как я скажу, что люблю его, зная, что ответ никогда не будет взаимным?

– Ничего, – подняла руки в капитуляции, – Это было ошибкой. Извини, что потратила твое время, – развернулась, собираясь уйти.

Тристан замер в замешательстве, когда захлопнула дверь прямо перед его носом.

Сделала глубокий вдох.

Черт, но, если не сделаю сейчас, буду жить влюбленной дурой всю жизнь.

Снова открыла дверь, когда Тристан уже было развернулся.

– Я помню поцелуй, – выкрикнула вдогонку, крепко закрыв глаза от страха, окутавшего тело, – Я поцеловала тебя в ту ночь, Тристан. Я не забыла. – более твердо заявила я.

– Нет, не помнишь.

Сказанное заставило открыть глаза. Я вступила в игру. Сделала шаг из своей комнаты.

– Нет, помню.

– Не помнишь, – Тристан покачал головой.

– Нет, помню, – окончательно вышла ему навстречу. – Я позвала тебя, чтобы сказать, ты мне нравишься, Тристан. Возможно, это любовь, не знаю, – краткий смех сорвался с губ, но Тристану было явно не смешно.

– Ты глупишь, – он отошел на шаг, – Это просто детская влюбленность, ни иначе, ты потом поймешь.

– Я не ребенок, Тристан! – перешла на крик.

– Но в моих глазах, да! – Тристан тоже не смог совладать эмоциями, прижимая меня к стене рядом с комнатой, – В моих глазах ты все еще ребенок. Девочка, что не может получить тепла от мамы и прячется в своих бульварных романах, – Тристан усмехнулся, и тут я послышал треск, – Мне двадцать восемь, малая. Думаешь, найдя взрослого мужчину, сможешь заполнить пустоту, которую создал отец безразличием к тебе?

Треск-треск-треск.

Да, ты шикарно справляешься, Тристан Костано.

– Глубоко ошибаешься, – оскал пал на его губы, а голубые глаза уже не казались такими красивыми, когда в них горело пламя.

Застелившая пелена не давала вздохнуть.

– Возможно и так, и что с того? – улыбнулась.

Я улыбнулась даже сквозь слезы. Сердце начало давать трещины.

Треск-треск-треск.

– Ты хочешь своей смерти? – зарычал Тристан, сквозь сжатые зубы.

Его руки слишком сильно сжали мои плечи. Еще никогда Тристан не был так зол и раздражен, как делал это сейчас.

– Я не боюсь умереть, малая. Моя жизнь ничего не стоит, но твоя…

– Что моя? Она стоит чего-то? —ядовито сорвалось с моих губ, – Стоит ли, если человек которого я люблю, отказывает мне? Разве ты не хотел этого, Тристан? Не хотел поцеловать меня?

Глаза Тристана расширились. Ему такое даже в голову сбредить не могло. Он наклонился ближе. Его губы задышали злостью в мои.

– Я не хочу видеть тебя ни рядом, ни в поле моего зрения. Если увижу, разобью твое сердце, Инесс, и его уже никто не соберет.

Ты уже его разбил, Тристан. Разбил вдребезги.

Андреа, появившаяся в коридоре спасла ситуацию. Тристан ушел, а я осталась, сломанная на тысячу осколков.

В любом случае, я поступила правильно.

Глава 4

Тристану 33 Инесс 20

Сицилия, как и всегда встречала ярким и жарким солнцем, бегающими повсюду как муравьи туристами и тирадой певцов по улице, когда направлялся домой по оживленной улице. Тишина поприветствовала только когда выехал за город, на пустую трассу к своему райскому месту.

На телефон пришло сообщение. Открыл нашу группу с Каиром, Габриэлем и Дэном. Последний, кстати говоря, теперь туда не писал. Пять лет назад жизнь Андреа и Даниэля, нашумевшей пары клана повернулась с ног на голову. На данный момент Даниэль отбывал свой срок в тюрьме, а Андреа…собственно говоря, никто не знал, где была королева Даниэля Грассо Конселло. Даже мой брат. Дарио был совершенно ясен, когда говорил, что только помог с жильем, а куда она направилась дальше, никто не знал.

К: Наш адвокат пожаловал к нам?

Даже читая сообщения, слышал его ехидный смех и видел сверкающие сарказмом глаза.

Т: О, да. И Сицилия меня не щадит. Я умер в этой жаре.

Г: Приедешь сегодня?

Габриэль говорил о дне рождении Инесс. Сегодня малой исполнялось двадцать, и, как рассказал Каир, в честь этого устраивается настоящий бал. Кристиана Конселло не могла иначе.

Т: Не думаю, что это хорошая идея.

К: Прошло столько лет. Брось, все забыли ситуацию. Инесс повзрослела.

Г: И почти помолвлена.

Так и видел, как эта зануда закатил глаза и выдохнул.

И почти помолвлена.

Написанное эхом заиграло в голове. Ей исполнилось двадцать. Странно, но что-то внутри будоражилось от этого осознания.

Инесс Конселло была моей проблемой в пятнадцать, когда поцеловала меня, а после призналась в любви. В тот день я был готов выпрыгнуть с окна, когда она начала говорить. Хотелось заткнуть ее рот. Просто чтобы она не продолжала говорить запретное.

Все, чего касалась Инесс Конселло обозначалось огромным, красным словом «ЗАПРЕТ». Особенно после того, как Даниэль ясно дал понять, что отрежет мои яйца и повесит на рынке Балларо, прежде чем они окажутся там, где не должны быть.

С тех времен прошло пять лет. Я сторонился всего, могло бы подпустить Инесс ко мне. Даже особняка, в который раньше частенько наведывался. Мне не стоило давать ей никаких надежд, что я и сделал, улетев в Ломбардию, чтобы помочь клану строить новую территорию и подчинить людей покойного Марко де Лазара.

Даниэлю удалось стереть их с лица земли. Даже обычные люди не осмеливались произносить их фамилию, словно боялись, что сам Даниэль Грассо Конселло задушит их во сне. А может и сжечь, что сделал и с Марко.