Дал ей один из фирменных коктейлей с малым количеством градуса, помогая расслабиться и болтая о своей жизни. В отличие от Даниэля, полной лжи в ее голове, про себя я рассказал правду.

Даниэль приехал спустя полтора часа. Он вступил в ресторан с осанкой, как у великого Аида из подземного царства, устремляя темные глаза на Андреа и коктейль в ее руках, который она потягивала через трубочку, улыбаясь истории о том, как я попал в чужую квартиру. Конечно, я умолчал о том, как после этого заявился на порог этой квартиры с букетом, чтобы попросить прощения у девушки и трахнул ее. Этому лучше остаться там, как и всем моим похождениям.

Больше в этой встрече меня удивило, как он смотрел на девушку. Этот чертов взгляд понесет за собой много бедствий, и я прекрасно это чувствовал. Отозвал Дэна на пол пути, когда он потащил немного опьяневшею Андреа прочь из ресторана. Девушка ушла, а Дэн раздражено подошел ко мне.

– Кратко и ясно, – заявил друг.

Взял стакан, начиная натирать тряпкой.

– Почему ты не сделал то, что должен был, сегодня? – спросил озадачено.

– Планы меняются, – Даниэль бил пальцами по столешнице, что давало понять: он нервничал.

– Ты все еще хочешь ее убить? – выдвинул бровь, глядя на Дэна.

– Почему я должен изменить свое мнение? – ответным тоном выдал он.

– Сам подумай, – ухмыльнулся, взявшись за второй бокал.

Пальцы Даниэля сжались в кулак.

– Поконкретнее, мать твою, – наконец сорвался друг.

– Выйди сейчас к ней, – оставил все приборы, наклоняясь к нему через столешницу, – Возьми и посмотри в ее глаза. Подумай о том, как ты убиваешь ее, смотря в эти гребаные глаза, и тогда ты поймешь поконкретнее, – ответил на полном серьезе.

– Не буду, – упрямо заявил Дэн, развернулся и ушел.

Он не хотел признаваться, но привязался к девушке, как ребенок к дворовой собачке. Все это дело кончится плохим.

***

Спустя три дня снова был на Сицилии. Сейчас мы с Даниэлем занимались раскапыванием информации на Марко де Лазара и его банковских счетов. Как оказалось, центральный банк был записан на имя его дочери. Также на нем было несколько притонов, которые в скором времени накроют наши люди, а еще, самое главное, Марко не знал, что все это скоро будет во владениях нашего клана.

Также я бегал по делам и документации бизнеса Конселло. А именно производства вина. Прикрытие, которое скрывало более грязные дела Лоренцо Конселло. Но это не значило, что бизнес держится на плаву. Вся муторная работа была на мне. Я представлял все интересы семьи, поэтому приходилось часто бегать в офис.

Плюс ко всему на моих плечах было раскапывание информации и защита задниц наших людей, когда дело касалось решетки и их заключения. Юридические дела клана занимали больше половины моего времени. И чтобы не сойти с ума, я находил успокоение в барах, подрабатывая барменом.

Но сегодня мы собрались в особняке Габриэля, оставшемся от его покойных родителей, в котором он даже не жил, но мы часто там тусовались. Габриэль был влит в клан до мозга костей. После смерти родителей он топил себя в работе, не видя перед собой ничего. Порой казалось, что он всегда где-то за пределами вселенной.

Когда вошел в особняк, сразу заметил, что нашу компанию тестостерона нарушила одна мелкая особа. Инесс сидела на моем любимом месте, а это возле кресла в гамаке, хомяча чипсы. Хотелось подойти и перевернуть гамак, заняв свое место, но решил придержать свои повадки на цепи.

– Хей, чао, господин адвокат, – улыбнулась она, махнув рукой и закинув еще одну чипсину в рот.

– Выглядишь уставшим, – прокомментировал Каир, открывший себе пиво и севший на пол.

Дивана у Габриэля не было, в принципе, как и кровати. Особняк был совершенно пуст.

– Наверно, потому что, блять, я чертовски устал.

Габриэль поприветствовал кивком и приподнятой бутылкой, расположившись рядом с Каиром. Если в свободное время Каир соблюдал одежду простых смертных в виде спортивных штанов и футболок, как и я, Габриэль был в костюмах тройках двадцать четыре на семь, словно родился в них. Не удивлюсь, если он и спит в них. Благо сейчас он снял пиджак и жакет, оставшись в черной рубашке и брюках.

– Мы заказали пиццу, – предупредил Габриэль, тасую карты.

Каждую пятницу мы собирались, чтобы сыграть в покер. Это было в роде традиции, которая соблюдала наша холостяцкая банда.

– Раздавай, – тоже снял пиджак, аккуратно сложив его на пол. Расстегнул манжеты и сел по-турецки возле журнального стола. Единственное, что было в этой студии, не считая гамака, на котором лежала малая.

– А ты, малая, что здесь потеряла? – обратился, смотря, как она закидывает еще чипсы в рот, запивая все энергетиком.

– Решила заменить брата, – ответила она, облизывая пальцы.

Прошло четыре дня с нашей последней встречи. И, какое-то внутреннее ощущение, говорило держаться от этой бестии подальше. То, что она сделала тем вечером было огромной проблемой, которую Инесс не помнила, но прекрасно помнил я.

– Как посмотрела на это уважаемая синьора Кристиана? – с губ сорвался смешок.

– Сказала, чтобы вернулась девственницей, даже если мертвой.

Каир подавился пивом, что пил. Габриэль смерил Инесс взглядом, но промолчал. Он всегда делал выводы, анализировал, но молчал. Однако, когда говорил, все знали, что его слова весомей некуда.

Кинул свою карту, продолжая играть и разговаривать одновременно.

– Заманчиво, – выдал усмехаясь.

Инесс привстала с гамака, оставив свой энергетик.

– Заманчиво что? Убить меня или…

– Довольно, – перебил Габриэль стальным голосом, – Напомнить? Твоя мать думает, что ты у Джулс готовишь уроки.

– Напомни, пожалуйста, Габриэль, и я дам тебе сотку, – рассмеялась Инесс, закинув ногу на ногу.

Девчонка, как и всегда была в безразмерных джинсах и черном топе. Но сегодня ко всему наряду прибавилась кепка с надписью «Целуй мой зад». Эту вещь Кристиана точно не видела.

– Где ты научилась быть такой язвой? – присвистнул Каир, – В своем монастыре?

– Это не монастырь, Каир, – закатила глаза Инесс, – А женский пансион.

– Одни киски, как интересно, – сделал вид, что облезал губы, пока смотрел на карты, которые кидал Габриэль.

– Извращенец, – сморщила нос малая, кидая в меня чипсину, что упала на мои колени.

Я взял ее и закинул в рот.

– Спасибо, я знаю.

Инесс улыбнулась моей проделке, снова откинулась на гамак и вытащила из своей джинсовой сумки книгу. Какого было мое удивление, когда на обложке красовался голый мужской торс.

– Я буду читать, – предупредила она.

– Почему нельзя было делать это дома? – спросил, налив себе виски с колой, как и Габриэль. – Или мадам Кристиана не позволяет читать тебе порнушку?

Инесс сдалась. Я знал, что сюда она увязалась не просто так.

– Порнушка? Ха-ха, – наигранно изобразила она смех, – Хочешь дам почитать несколько таких порнушек? – девчонка помахала своей книгой, – Может поймете, как ведут себя настоящие мужчины, – закатила она глаза.

– Вот именно, – рассмеялся я, – В книгах они не настоящие, а выдуманные. Так почему ты здесь? – спросил снова.

– Мама встречает женщин из благотворительного фонда, – цокнула малая, – Я не вынесла бы за один вечер стольких женщин, твердящих, как я повзрослела.

– Да брось, ты еще ребенок, – горло обжог приятный холод после глотка виски.

Инесс замолчала. Я не смотрел на нее, но чувствовал, что она с какой-то грустью и одновременной ненавистью прожигала во мне дыру.

– Я не ребенок, – процедила она, надела наушника и скрылась за страницами книги.

– Раз она ребенок, хватить перепираться с ребенком, – Габриэль кинул недовольный взгляд в мою сторону.

– Люблю доводить младших до нервотрепки.

Все время, которое мы заполняли игрой, малая читала. Она смеялась, смотря на страницы, моментами поджимала губы, закатывала глаза и прижимала книгу к сердцу. Не понимал почему, но мне нравилось наблюдать за ней, и это привело меня к проигрышу. В прямом смысле, я проиграл в покер.

Глава 3

Инесс

Прошел месяц с момента, как я поцеловала Тристана Костано. Точнее попыталась, но это было провалом года, а возможно всей моей жизни.

Я сидела в своей обычно манере, на подоконнике с книгой, когда в коридоре послышался грохот и крики. Узнала в этом шуме возгласы Джулсии, нашей домработницы, а потом и Габриэля. Спрыгнула с удобного места и спустилась на второй этаж, где Джулсия собирала осколки разбитого чайника.

Поплелась на первый, за Габриэлем, что перепрыгивал по три ступени, пытаясь догнать девушку, бежавшую из нашего дома.

Андреа де Лазар.

Смотря, как она бежит из особняка с глазами, что прыгали по нашим владениям в поисках надежды, мне стало больно. Она не виновата в том, что сделал ее отец. Но в нашем мире считалось, что за каждый проступок семьи платят дети. Брат пошел по этим гребаным правилам, когда, крепко сжимая локоть девушки, воротил ее за собой, выводя прочь изо двора.

– Это несправедливо, – покачала головой, смотря как закрываются наши врата за Даниэлем и Андреа.

– Это правильнее всего, – ответил Габриэль, сжав кровоточащий нос.

Черт, его лицо было в крови, капающей с подбородка на светлый мрамор уличной лестницы.

– Правильно, не всегда значит хорошо.

– Мы не ангелы, синьорина, – Габриэль приложил лед к ушибу, что вынесла Джулсия, сморщившись от брызгав крови.

– Ты прекрасно знаешь, что «хорошо» – не входит в среду нашего обитания, – закончил за друга Каир, запыхаясь подошедший к нам, после погони за украденной невесты.

Именно украденной. Сегодня должно было состоятся бракосочетание Андреа с младшим сыном Чикагского дона – Рицци Романо. Видимо, брат разрушил все их планы. Они получат похороны, вместо свадьбы.

– Ну конечно, – покосилась я, направляясь домой.

– Инесс, – стучащие по полу каблуки привлекли внимания.

Сделала вид, что не слышу. Опустила голову и начала подниматься по лестнице.

– Инесс! – громче повторила мама, и я все же остановилась, запредельно медленно поворачиваясь в ее сторону.

– Слушаю, – бесстрастно выдала в ответ.

Спорить, а тем более пререкаться не было смысла. Я ничего к ней не чувствовала.

Мне не было больно, когда она с осуждением смотрела на мой внешний вид.

Мне не было больно, когда она лепетала о дочерях своих подруг с восторгом.

Мне не было больно, когда она ругала меня за книги, которые я читаю.

Мне также не было больно, когда я плакала каждое лето, чтобы меня не отправляли меня в Неаполь, а она даже глазом не моргнула.

Мне никогда не было больно.

Не припомню, чтобы мы с ней могли сплетничать, болтать по ночам и хихикать. У нас не такие отношения. Больше похоже на дрессировку кота и его хозяина. При этом, думаю, к коту обращались бы ласковее меня.

Про папу…просто промолчу.

Все пятнадцать лет моей жизни, мамы и папы не было в моменты, когда они были мне так нужны. Они просто не участвовали в ней.

– Оденься нормально к ужину, – вновь ее карие глаза, такие же как и у меня, прошлись по моей одежде. – Не спускайся в этой пижаме.

– Хорошо, – скучающе зевнула, все равно зная, что сделаю свое.

Мама развернулась и шикарной осанкой направилось вон, но остановилась на пол пути.

– А еще, – приподняла она указательный палец, – Завтра нас в гостях ждет Карло с женой.

– У меня вокал, – напомнила я.

– Его подвинешь, – махнула она рукой, – Женщины синдиката собираются у них дома.

– Я не могу подвинуть.

– Подвинешь, – мама запечатала слова выразительным взглядом, и ушла, не давая даже выразить возражение.