– Что за чушь! – я аккуратно поставила чашку, которую как раз ополоснула, хотя больше всего мне хотелось швырнуть ее об стену. И развернувшись, прямо в кольце рук Бориса, оттолкнула его от себя. Я была страшно зла. – Не надо уговаривать меня! Я не идиотка! Я понимаю, что все это, – обвела рукой пространство, – наше. А я не хочу наше, Борис! Я хочу мое! Мое и твое! Понимаешь?! Мне надоело мыть нашу посуду! Я хочу мыть только свою! Ту, из которой ели ты и я! Я хочу готовить только для нас с тобой! Для двоих! Понимаешь?!

Выкрикнув все свои недовольства, я все еще чувствовала себя обиженной. И если бы Борис позволил себе возразить, или усмехнуться, то скандала было бы не избежать. Слишком много претензий накопилось у меня. Слишком сильно устала я впахивать, как лошадь. Иногда у меня было ощущение, что никакая мы не семья, а так просто.

Но Борис сделал то единственное, что могло меня успокоить.

– Прости, Ася, – шагнул он ко мне, протягивая руки для объятий, – я не думал, что это для тебя так важно. И об остальном тоже не думал.

И я позволила ему обнять себя. Прижалась, чувствуя, как слезы покатились из глаз, хотя плакать я не собиралась. Шмыгнув носом, честно призналась:

– Я так устала…

– Я знаю, – кивнул он, обнимая меня нежно и твердо одновременно. Так, как умел только он. И только в его руках я чувствовала себя спокойно и уверенно. – Поговорим? Посмотрим, что можно сделать, чтобы тебе стало легче?

– Ага, – выдохнула я, радуясь тому, что Борис услышал меня. И готов идти на уступки.

Он подхватил меня на руки и присел на широкую скамью, которая стояла на кухне возле стены. Там мы обычно хранили большие котлы для готовки, но как раз сегодня я отправила Жеку с Васькой и Гришкой, чистить их песочком.

– Ася, – голос Бориса звучал тихо и, чтобы услышать его, мне пришлось слегка прислушаться. – Я не обманывал тебя, когда говорил, что все вокруг наше: твое и мое. – И прежде, чем я успела возмутиться, продолжил. А мне пришлось замолчать, чтобы услышать его шепот, – я темный князь, а ты темная княгиня. И все, что ты видишь вокруг принадлежит нам с тобой. Потому что все Мертвые земли, которые есть вокруг, это наше с тобой Темное княжество. Раз уж получилось так, что именно мы с тобой все это устроили, то это справедливо. И никто из наших некромантов не стал возражать, когда я заявил свои права на эти земли.

Он снова сделал короткую пазу, во время которой я набрала воздух, чтобы сказать все, что думаю по этому поводу. Но Борис снова успел раньше:

– Я понимаю, как хочешь жить ты. Но, Ася, прости, иметь такое же хозяйство, как у Сеньки и Лизы, у нас не получится. Потому что все, что есть в Гнезде гурлинки и в Забытом городе и есть наше с тобой хозяйство. Но я понимаю, что слишком увлекся, и свалил все это огромное хозяйство на тебя одну. И это неправильно. – Вот тут я расхотела возражать и выдохнула. – Ты княгиня, и не должна мыть посуду за всеми. Не должна мыть полы. И, вообще, если ты хочешь приготовить для нас что-то особенное, тебе не нужно ни у кого спрашивать разрешения. Ты легко можешь сделать это. А можешь просто приказать, чтобы это сделал кто-то другой. Я поговорю с ребятами. Мы постараемся выделить тебе в помощь постоянных людей. И ты научишь их делать все по хозяйству так, как тебе нравится. И передашь им свои заботы. Хорошо?

– Но это получится, будто они прислуга, – начала я, но тут же поняла, как глупо это звучит. Я же княгиня. И да, у меня должна быть прислуга. – Хорошо, – выдохнула я, окончательно успокаиваясь.

Глава 2

Борис сдержал слово. Не прошло и недели, как у меня появилась помощница. И звали ее баба Катя. Раньше она жила в Жутово, и Мишка был знаком с ней очень хорошо. Но даже он не догадывался, что баба Катя одна из тех женщин, которым не повезло родиться с тьмой в душе. Только в отличие от большинства своих подруг, погибших еще в молодом возрасте от неприличных болезней, пьянства, голода, холода или по каким-либо другим причинам, ей удалось дожить до старости. И о том,что бабка на самом деле темная, знал только староста Блох. Он-то и посоветовал забрать ее в Мертвые земли в услужение княгине.

Бабка Катя мне понравилась. Она оказалась совсем не такой, какими я представляла себе темных магов-женщин. По рассказам некромантов у меня сложилось впечатление, что все они сплошь гулящие, пьющие и, вообще, ведущие аморальный образ жизни.

Но бабка только посмеялась над моими представлениями о мире. И, вообще, она казалась не из простых. Ее отцом был какой-то обедневший, но очень гордившийся своим происхождением, барон, который не смог пристроить темную дочь замуж. Не было у него достаточно приданного, которое обычно отлично закрывает глаза на иную природу невесты. А отдать аристократку в жены какому-нибудь простолюдину, он посчитал ниже своего достоинства, и предпочел отправить дочь на княжью службу. Словно не знал, что именно это значит для несчастной Кати. Но ей повезло. Некромант, который был комендантом крепости в те времена, положил глаз на юную баронессу. Она ответила ему взаимностью и стала его верной спутницей на всю жизнь. Фактически женой, хотя венчаться им Светлейший так и не позволил.

Через пятнадцать лет коменданта отправили в отставку, они с женой переехали в Жутово, где прожили еще пять счастливых лет. Когда ее возлюбленный умер, бабе Кате исполнилось тридцать пять. С тех пор она и жила одна, старательно пряча от людей свою истинную природу. Боялась, что кому-то наверху не понравится столь долго живущая темная.

Она и в Мертвые земли-то согласилась пойти, потому что до сих пор боялась светлых мнишек гораздо больше, чем нежить.

– Но почему вы их так боитесь? – спросила я. – Нет, я, конечно, знаю, что светлые маги не такие хорошие, как преподносится в Пределах Жизни. Но все же, мне кажется, они не такие уж страшные…

Мы с бабкой Катей мыли посуду после завтрака. Вернее она мыла, а я вытирала и расставляла по местам, потому что моя помощница пока не знала, что на какую полку убирать.

Бабка Катя грустно улыбнулась:

– А ты думаешь, те светлые, которые гнали нас в границам, как скот, вели себя прилично? Нет, милая, каждая темная в пути познала и насилие, и унижение… С нами не церемонились. Любой из светлых, которые сопровождали караван, мог взять любую. И делать с ней все, что угодно. Нас ведь, милая, и за людей-то не считали. Если бы не мой Ванюша, – бабка Катя тяжело вздохнула, – не выбралась бы я из этой пучина. Сгинула бы, как все остальные. Ведь темные, милая, к нам относились не лучше.

– Как это? – не поняла я.

– А вот так, – вздохнула бабка, – тебе поди еще и говорили, что у темных женщин бешенство матки. Мол, кидаются сами на первого встречного?

– Говорили, – кивнула я. У меня в голове никак не укладывалось то, что я узнала. Как такое может быть? – Выходит темные женщины вроде рабынь? И каждый может делать с ней все, что хочет?

– Выходит так… потому и пьют… и умирают молодыми. Знаешь, как руки на себя наложить хочется, после того, как солдаты все вместе тебя, – она закашлялась и задумчиво добавила, – а ты чистая и невинная, как весенний цветок. А ты даже не знала, что такое между людьми-то бывает. Меня мамка-то учила, пока жива была, мол, в первую брачную ночь муж к тебе в спальню придет, так ты ляг на спину и не шевелись. Позволь ему делать с собой все, что хочет. А сама лежи тихо, в его сторону и не смотри. Одеяло прикуси, да терпи. Звука не смей подать. А как уйдет, так и поплакать можешь. – Она снова вздохнула и повторила, – если бы не мой Ванюша, не выдержала бы я. Нечасто-то аристократки в княжьей службе попадаются. Так что, милая, не одного дня мне покоя не было. Потому и не люблю я светлых. Внутри от страха все сжимается. Ни пошевелиться, ни вдохнуть не могу.

Рассказ бабки Кати многое изменил в моих мыслях. Больше всего меня, конечно поразили ее слова об отношении к несчастным женщинам со стороны некромантов. Я несколько дней ходила, как пришибленная, думая об участи несчастных, а потом пошла с этим вопросом к Борису. Мне хотелось узнать, права ли бабка. А вдруг она просто видит все в черном свете из-за своих страхов.

– Ася, что-то случилось? – Борис встретил меня с беспокойством. После того, как у нас появился нормальный дом, он определил одну комнату в качестве кабинета и большую часть дня проводил там, прячась от солнца за задернутыми шторами.

Обычно я не беспокоила его в течении дня, потому что знала, он очень много работает. Помимо текущего управления Гнездом Гурлинки и Забытым городом, ему приходилось думать о нашем будущем, строить планы по развитию темного княжества и предпринимать шаги для их воплощения. Теперь, когда количество некромантов в Мертвых землях приближалось к сотне, уже никто не сомневался, что мечты о создании своего государства, где и темные, и светлые будут жить свободно, без всяких ограничений, вполне возможно. Именно поэтому Борис постепенно налаживал связи с Пределами Жизни, рассылая еженедельно десятки писем по своим знакомым и знакомых знакомых из числа тех кому можно было доверять. Постепенно во всех городах формировались подпольные некромантские ячейки, которые занимались поиском темных магов, готовых переселиться в Мертвые земли.

Уже этого было достаточно, чтобы занять Бориса на весь день. А ему еще приходилось обучать Петьку, поскольку никто, кроме него, не мог помочь подростку овладеть силами, доступными темному мнишке.

– Ничего такого, – ответила я, войдя в кабинет и присев на самодельный табурет, на котором обычно сидели многочисленные посетители. – Просто мне тут бабка Катя кое-что рассказала. И это очень меня тревожит, поскольку мне кажется, что она говорит не совсем правду. И я хотела спросить у тебя, как все обстоит на самом деле?

Борис улыбнулся.

– Хорошо, говори, что именно тебя беспокоит.

Я коротко пересказала историю бабы Кати и ее слова о том, что некроманты относятся к темным женщинам точно так же, как светлые.

Если поначалу мой муж слушал меня с легкой улыбкой, то постепенно она сползла с его лица, оставив после себя выражение досады. Борису явно не понравилась тема, которую я затронула. И это было гораздо красноречивее слов. Когда я закончила рассказ, уже процентов на восемьдесят была уверена, что это правда.

– Ася, – Борис вышел из-за стола и, подойдя ко мне, присел на корточки и обхватил мои руки, согревая в своих ладонях, – послушай мой совет. Не лезь в это. Понимаешь, эта грязь не для тебя. А с этой бабкой я поговорю. Незачем ей тревожить тебя этими мерзостями.

Я нахмурилась. Мне совершенно не понравилось то, что я слышала. И эта попытка моего мужа уйти от обсуждения важного для меня вопроса, опять же подтверждала, что баба Катя не врала. Все так и есть: темные мужчины относятся к темным женщинам точно так же, как и светлые.

– Борис, – я смотрела ему прямо в глаза, стараясь передать не только словами, но и мыслями, то, что я хочу сказать. Должна же быть от его способности читать мои мысли хоть какая-то польза для меня самой, – ты, кажется, забыл кто я и откуда. Я не та Ася, которая выросла в вашем мире, окруженная заботой дяди-купца. Я совсем другая. И видела я гораздо больше той девочки, что заняла мое место. И, поверь, никакой «грязью» меня не напугать. А вот то, что вы, темные маги, относитесь к женщинам, которым, как и вам, не повезло родиться с темной душой, так отвратительно, мне не нравится совершенно.

– Ты не понимаешь, Ася, – сделал еще одну попытку Борис, – они сами…

– Что сами, Борис? – не выдержала я. Теперь я точно была уверена, что бабка не соврала. – Они сами выбрали такую жизнь, ты хочешь сказать?! Сами родились с темной душой? Сами решили, что хотят быть изгоями в Пределах жизни? Что сами, Борис?! – повторила я.

– Ты не понимаешь, Ася, – снова попытался «образумить» меня муж. Но меня уже было не остановить.