Катя Озерова: Тест на отцовство для генерального

Глава 01

– Ксюша, зайка, мама опаздывает, – поторапливаю дочку.

Она поджимает губки-бантик, отворачивается.

Знаю, после почти месячного отсутствия в саду Ксюша отвыкла. Как и я от работы.

К тому же нас обеих ждут значительные перемены – у дочки новая воспитательница, у меня босс. Но делать нечего, придется привыкать.

– Малышка, все будет хорошо, – уверяю ее, присаживаясь перед дочкой на колени. Заглядываю в грустное личико. – Светлана Михайловна хорошая, я о ней узнавала.

– Я хочу к Татьяне Петровне.

– Она ушла в декрет, – обнимаю свою малышку, целую светлые волосики, – у нее скоро появится такая же сладкая доченька, как у меня. Это же хорошо, правда?

– Правда, – со вздохом Ксюша тянет за хвост плюшевого тигра и направляется из квартиры, – но если мне Светлана Михайловна не понравится, я ходить в сад не буду!

Маленькая еще, а голос командирский.

Меня аж пробирает.

Обреченно вздыхаю и волокусь на каблуках следом. Светлана Михайловна – женщина старой закалки. Не уверена, что Ксюша к ней быстро привыкнет.

А как я привыкну к новому начальнику?

Мирослав Лукьянов – справедливый начальник, успешный бизнесмен, разведенный красавчик. Лена от него в восторге. Визжит, что мне повезло и она завидует.

Насколько Лукьянов красавчик, мне все равно. Главное, чтобы работать было комфортно. Я личный помощник, находиться рядом мы будем очень много.

Правда, имя я бы хотела начальнику другое – Мирослав, Мир… Слишком много болезненных воспоминаний связано с этим. И у дочки такое же отчество.

Конечно, можно было взять любое другое, но я решила оставить настоящее. Она имеет на него право, пусть ее отец и негодяй.

– Мам, ты только посмотри какой красивый, – Ксюша присаживается на корточки перед рыжим котенком во дворе. Тот жалобно мяучит и лезет ей на руки.

Рядом нет мамы кошки, малыш грязный и худой.

– И ошейника нет, – забираю его к себе на ручки, рассматриваю, – девочка.

– А она чья? – Ксюша поднимается на ноги. Глаза ее загораются тем особенным светом, который ни с чем не перепутать. Она хочет котенка себе.

– Наверное ничья, – неуверенно отвечаю.

–Мне кажется, она голодная.

– Ксюша…

– Мам! Мы же ее не бросим. Мы не такие, правда? Чтобы слабого в беде оставлять!

Какой у меня умненький дипломат растет. Придется копить ей на учебу в университете международных отношений.

– Не бросим, – прикусываю губу. Малышка смотрит так жалобно, что у меня самой сердце кровью обливается. Не могу ее тут бросить. – Мы напишем объявления и развесим по району, может быть, кто-то ее потерял…

– А если никто не позвонит, оставим себе!

– Ксю…

– И я буду ходить в сад, даже если наша новая воспитательница – ведьма! Даже не пикну.

Заманчиво, конечно…

Очень заманчиво.

– Только ты не привыкай сразу, – с нашим ценным грузом бегу обратно домой. Радостная Ксюша несется за мной вприпрыжку. – Ее могут найти, и тогда нам придется ее отдать.

– Мы Лапусю не отдадим, – она прикрывает ладошкой ротик, – ой.

– Ксюша, а если вдруг окажется, что она потерялась и ее ищут? Вдруг есть еще одна маленькая девочка или мальчик, которые будут о ней грустить? – задаю вопрос уже в лифте.

– Тогда отдадим, – сдается дочка понуро.

Быстро наливаю котенку блюдце молока, рву газету в плоскую коробку, кладу покрывало. Запираю пока Лапусю в ванной комнате, выхода нет.

Квартира съемная, выпускать ее в нашу единственную большую комнату опасаюсь. И сама может залезть куда-то не туда и испортить обивку хозяйского дивана. Голова кругом, сколько предстоит работы с котенком вечером. Еще и к ветеринару съездить нужно.

Зато Ксюша бежит в садик радостная – про нового питомца нужно рассказать всей группе.

Отдав дочку в руки новой воспитательницы, спешу на работу. На часы стараюсь не смотреть, потому что ничего не изменить – я опаздываю.

Будет ужасно, если в первый же день с новым начальником получу нагоняй.

Влетаю в офис в испарине. В приемной никого, у начальника кабинет пуст.

«Совещание в большом зале».

– Спасибо, Лена, – выдыхаю с облегчением.

В зал для совещаний вхожу крадучись. Выискиваю короткую блондинистую стрижку подруги и подсаживаюсь к ней во втором ряду. Через три стула спереди затылок будущего босса. Аккуратный, темный.

Интересно, как он выглядит.

Мы с Ксюшей две недели провалялись в больнице с осложненным отитом, потом дома я от нее не отходила, нервничала. Не до работы было совсем и не до внешности Лукьянова. А сейчас интересно.

– Привет. Много пропустила?

Быстро осматриваю зал. У большой доски распинается наш зам по общественной работе. Как всегда, у нас все хорошо, коллектив дружный, показатели растут.

– Ничего важного. Сейчас будет официальное представление солнцеликого всему коллективу, – она игриво закладывает выбеленную прядь за ухо.

– Ого, солнцеликого?

– На него теперь все надежды. Митрофанов прогорел, вогнал нас в долги. Лукьянов обещает, что до конца года все изменится и нам не придется массово бежать в службу занятости.

Станислав Викторович не просто так прогорел, на него давили конкуренты. Подло подставили с последней поставкой металлопроката, и у того не выдержало сердце – инфаркт. Но кого сейчас волнуют детали.

– Прошу любить и жаловать, – помпезно объявляет Бортник, – Мирослав Эдуардович Лукьянов.

В зале раздаются овации, генеральный встает и проходит к центру небольшой сцены. Поворачивается к залу с широкой улыбкой.

А моя улыбка тут же меркнет. Вместо нее боль пронзает сердце, становится трудно дышать.

– Красавчик, да? – Лена поддевает меня локтем. – А ты будешь с ним работать тет-а-тет. Завидую, – тянет она. Поворачивается ко мне и замолкает. – Катя, что случилось?

Внутри разгорается настоящая буря, меня трясет. Пять лет прошло. Я была уверена, что никогда не увижу его. Предателя, который воспользовался наивностью восемнадцатилетней девочки, а потом сбежал.

– Это он, – голос мой хрипнет. К глазам подкатывают слезы, но я приказываю себе перестать плакать. Он их не увидит. – Мир…

– Мир? – Лена хлопает длинными наращенными ресницами. Переводит непонимающий взгляд с меня на генерального и обратно. А потом до нее резко доходит и она бледнеет.

– Ты скажешь ему о ребенке? – шепчет, сжимая мою руку. В глазах шок.

– Ему? – губы кривятся в гримасе отвращения. – Он меня бросил, как только получил, что хотел. Сбежал на утро, как последний трус – телефон отключен, из съемной квартиры съехал.

К горлу подступает колючий противный ком. Думала, что пережила, а оказывается нет.

– А так и непохож совсем… – Лена нервно усмехается.

– Они все непохожи, пока не получат, что хотят, – перевожу взгляд на мужчину, которого ненавижу и презираю всем сердцем. Он еще не заметил меня, наш новый генеральный. Богатый, успешный, подонок.

Я забеременела и родители поставили ультиматум – аборт или могу выметаться из дома. Им позор не нужен.

– А ты не думаешь, что тогда случилось что-то, о чем ты не знаешь?

– И полгода у него не было никакой возможности мне об этом сказать? – усмехаюсь. – Он Ксюшу не получит. Недостоин.

Лукьянов всю жизнь мне разрушил. Но я справилась. И теперь сделаю все, чтобы предатель никогда не узнал о нашей дочери.

Мир скользит взглядом по толпе сотрудников, пока не замечает меня. Он замирает, ошарашенно глотнув воздух.

Не ожидал увидеть меня после стольких лет.

Я тоже.

Глава 02

Отвожу взгляд от Лукьянова. Когда-то я мечтала встретить его.

Всю злость и обиду выплеснуть.

Да просто спросить почему?

А теперь не хочу его видеть.

Хочется как можно быстрее покинуть зал, написать заявление об уходе и сбежать.

Я прекрасно понимаю, что не смогу работать рядом с этим человеком. Тем более быть его помощницей.

Мирослав рассказывает о планах на выведение нашей компании из кризиса, внимательно слушает вопросы. Сдержанно улыбается комплиментам, которые делают ему наши самые смелые сотрудницы.

Из-под полуопущенных ресниц рассматриваю его. За пять лет изменился. Из красивого парня превратился в мужчину. Изменилась прическа – стала аккуратной и пряди больше не торчат во все стороны. Лицо гладко выбрито. Вместо футболки дорогой деловой костюм. Манеры совершенно иные – движения плавные, даже ленивые, контролируемая улыбка, немного надменное лицо. Лукьянов всем своим видом источает уверенность в себе и силу.

Понимаю, почему наши девочки так на него ведутся. Со стороны, если не знать, кто Мир на самом деле, он действительно мечта.

После совещания генерального обступают, засыпая новой порцией вопросов и комплиментов. Я, отмахиваясь от встревоженной Лены, тороплюсь в приемную.

Лукьянов – богач себе на уме. Кто знает, что он сделает, если заподозрит, что Ксюша его.

Дверь приемной хлопает, вызывая табун ледяных мурашек, бегущих по телу. Делаю глубокий вдох, поднимаю взгляд.

– Привет, – Лукьянов подходит к столу. Руки в карманах, взгляд напряженный.

– Здравствуйте, Мирослав Эдуардович, на ты мы с вами не переходили, – кладу перед мужчиной заявление об увольнении.

– Вот, значит, как, – его пальцы скользят по исписанному листу бумаги. Лукьянов вчитывается в текст, поджимает губы.

Телефон в его кармане разрывается стандартной мелодией и отвлекает внимание на себя. Лукьянов поднимает трубку. Уходит в свой кабинет нахмуренным, прихватив мое заявление.

Прикрываю глаза, пытаясь прийти в себя. Все еще кажется, что это какая-то шутка.

Мы с Ксюшей живем в своем маленьком уютном мирке. Нам хорошо друг с другом. Я люблю ее, она любит меня. И никого нам больше не нужно. Несколько раз она спрашивала, почему у других детей в саду есть папы, а у нее нет.

Я объяснила, что просто так бывает. Что люблю ее сильно-сильно, сразу за маму и папу. Ксюша немного взгрустнула, но приняла эту информацию.

И вот мы только вдвоем.

Появление Мирослава я воспринимаю как угрозу. Не хочу, чтобы такой, как он, лез своими грязными сапогами в чистый детский мир моего ребенка.

– Катерина Тимуровна, зайдите, – раздается голос Лукьянова по селектору.

Внутренне сжимаюсь.

Собираюсь.

Выдыхаю!

Уверена, он подписал.

Зачем ему нужно, чтобы я мозолила ему глаза, напоминая о прошлом.

Поднимаюсь на ноги, поправляю влажными ладонями юбку. Вскользь смотрю на себя в зеркало. Белая блузка в порядке, волосы заплетены в свободную косу, макияж сдержанный.

– Слушаю вас, – останавливаюсь в нескольких метрах от его стола. В комнате слишком сильно дует кондиционер, так что ежусь. Лукьянов замечает это и выключает его.

– Присаживайтесь, – указывает на стул перед собой. Руки складывает домиком, смотрит на меня поверх них.

– Я бы хотела забрать свое заявление и передать его в отдел кадров, – нетерпеливо смотрю на часы. – Уверена, успею подписать все за день и уже завтра меня здесь не будет.

В кабинете повисает молчание.

Лукьянов усмехается. Откидывается в кресле руководителя.

– Я не могу вас уволить, – заявляет отстраненно.

– В смысле? Я написала заявление по собственному желанию.

– Присядьте, пожалуйста, – Лукьянов поднимается на ноги, отходит к окну. Становится ко мне спиной. – Я человек новый в компании. Не знаю всех тонкостей. Вы были правой рукой Митрофанова, не просто секретарем, – он проходится пятерней по идеальной прическе, добавляя ей хаоса. Пять лет прошло, а движение такое знакомое, что сердце щемит. – Станислав Викторович в больнице. Учитывая диагноз, к нему почти не пускают. Особенно не пустят никого с работы.

– Это не моя проблема.

– Знаю. Моя. Именно поэтому я и не могу вас уволить.

Прикрываю глаза, чувствуя, как вибрирую внутри от злости.