Сделав пару шагов вперед, я уставилась на горы, плотно покрытые темно зелеными соснами. Солнце аккуратно касалось их острых макушек, заливая вершины белым светом, как сдобные булки – сахарной глазурью. Кирилл подошел ближе и замер рядом. Я повернула к нему лицо. Этот его соблазнительно хитрый прищур не мог не привлечь внимания. Я стояла неподвижно, рассматривая необычную радужку глаз. Его зрачки, медленно расширяясь, словно ластиком стирали серый грифельный оттенок. Он неожиданно вздрогнул, словно избавившись от гипноза, и поспешно направился к выходу.

–– Запрешь меня на ключ? – спросила я только потому, что уж очень не хотелось оставаться в этой ужасной комнате одной.

–– Нет, – остановившись у двери, Кирилл обернулся. – Мне незачем тебя запирать.

–– А если я сбегу?

–– Не сбежишь.

–– Ну да, в доме полно охраны… – начала я, но замолчала, заметив насмешливую улыбку.

–– Не в охране дело, – вздохнул он. – Это твоя временная тюрьма, а она не так страшна, как каземат, в котором ты проведешь остаток своей жизни.

Глядя в его глаза с ужасом, я перестала дышать. Понимая, что он прав, я не могла укротить боль, внезапно очнувшуюся ото сна. Она закопошилась в груди, недовольная ранним пробуждением, и стала ворочаться, выбирая позу поудобнее. Кирилл еле заметно кивнул и вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой. Ощущая, как слезы скатываются по щекам, я подошла к окну и, раздвинув его створки, еще раз осмотрела зеленые глазированные солнечным светом горы.

Я сидела на кровати, рассматривая пушистые горные вершины, отражающие лунный свет. Сосны, подобно серебристым наконечникам пик, блестели в сиянии земного спутника. Сверчок сообщал миру о наступившей ночи, периодически нарушая тишину своим приятным стрекотанием. Утомившись от собственной нудной неподвижности, я поднялась с кровати и отправилась на поиски приключений. Выглянув в коридор, прислушиваясь к тишине, я еще немного постояла у порога, пытаясь оценить обстановку вне «камеры», и наконец-то покинула временное пристанище.

На втором этаже располагались всего три комнаты (не считая моей), поэтому выбор оказался невелик. Дверь в самом конце коридора была почему-то заперта на ключ, да еще и отличалась ото всех своей громоздкостью. Две оставшиеся были одинаковы и располагались друг напротив друга. Выбрав одну из них наобум, я беззвучно опустила ручку. Дверь бесшумно приоткрылась. Я просочилась в узкую щель, оказавшись в просторной комнате. На тумбе, примыкающей к широкой кровати, горел тусклый ночник, а на самой кровати лежал Кирилл. Я, стараясь не издавать звуков, подошла ближе и уставилась на смартфон, лежащий под абажуром ночника. Было неимоверно сильное желание покопаться в телефоне, но лежащие сверху наручные часы с золотым браслетом не позволили бы завладеть им, не нарушив тишины. Кирилл пошевелился, а я замерла на месте, испуганно уставившись на него. Он неожиданно открыл глаза и непонимающе посмотрел на меня.

–– Ты чего? – шепнул он, приподнимаясь на локтях.

–– Бессонница… – шепнула я в ответ и прибавила: – Замучила сволочь.

Кирилл сел на кровати и потер лицо ладонями, пытаясь проснуться. Он снова взглянул на меня.

–– Дать снотворное?

–– Налей выпить, – попросила я, мельком взглянув на его телефон.

Кирилл машинально приподнял брови от удивления, но ничего не сказал. Поднявшись, он натянул спортивные брюки и в который раз посмотрел на меня с еле заметным подозрением.

–– Хм, ну пойдем, налью выпить, – с насмешкой сказал он и направился к выходу. Я поспешила за ним.

Мы спустились вниз и, преодолев расстояние от лестницы до раздвижных дверей из мутного стекла, вошли в кухню. Черный глянцевый гарнитур на фоне белых стен, потолка и пола смотрелся изыскано и строго и вторил интерьеру холла. Я уселась на кресло и опустила руки на стол перед собой, напоминая смущенную первоклашку. Кирилл тем временем достал из стеклянного буфета бутылку рома и два невысоких стакана. Разместив их на столе и наполнив янтарной жидкостью, он опустился напротив, придвинув один из стаканов ко мне ближе. Я залпом осушила его и, скривившись от крепости напитка, подняла взгляд на Кирилла.

–– Ну что, полегчало?

–– Угу, почти, – ответила я, придвинув стакан к бутылке, тем самым намекнув на необходимость его повторного наполнения. Кирилл не заставил себя ждать.

Опрокинув очередной стакан в себя, я неспешно выдохнула пары спирта.

–– И что, Сабуров позволяет тебе пить? – спросил неожиданно он, наблюдая за моей славной попойкой.

–– А я не спрашиваю у него позволения, – холодно сообщила я и, ухватив бутылку за короткое горлышко, наполнила стакан до самых краев, подавая пример щедрости хозяину дома.

–– Так и спиться недолго.

Недовольно фыркнув в ответ, я опустошила стакан, наконец-то ощутив желанную легкость.

–– Так что тебе нужно от моего мужа?

–– Твой муж многое на себя берет, – вздохнул Кирилл. – Невозможно усидеть на нескольких стульях одновременно…

–– Это все – вода, а я хочу конкретики.

–– Это мужские дела и тебя они не касаются.

–– Если они меня не касаются, почему бы тебе вместо меня не похитить моего муженька? – раздраженно спросила я, поглядывая то на Кирилла, то на бутылку.

–– К сожалению, Сабуров не так красив, как ты, – расплылся он в лукавой улыбке.

–– Я не нуждаюсь в лести, – холодно произнесла я, придвигая бутылку ближе к себе (надоело мне из раза в раз тянуться за ней, а Кирилл не отличался щедростью и не торопился наполнять мой стакан). – Я знаю себе цену. Знаю, что я красива, но это не означает, что я глупа.

–– Я ничего такого и не имел в виду, – растерялся он.

–– Тогда, будь добр, посвяти меня в ваши мужские дела, которые непосредственно коснулись меня и нарушили мои наполеоновские планы на ближайшие дни.

Он помолчал несколько минут, вращая свой нетронутый стакан, а затем вздохнул и пристально посмотрел в мои глаза.

–– Твой благоверный совсем недавно на фальшивых торгах приобрел ликеро-водочный завод, на который я имел виды.

–– На «фальшивых торгах»?

–– Да. Всех участников кинули, так как Сабуров, пользуясь своим служебным положением, приобрел завод еще до официального начала торгов. Я считаю это, по меньшей мере, несправедливо и непорядочно. Да дело даже не в порядочности и справедливости, – качнул он головой, – а в том, что эта мразь вконец оборзела. Этот беспредел уже достал меня. Когда-нибудь он отправится на нары, я все для этого сделаю.

Я пристально смотрела на злое лицо Кирилла, не веря собственным ушам. Неужели у меня есть шанс обрести свободу вновь, избавившись от мужа? Об этом можно лишь мечтать, даже не надеясь на исполнение этой самой заветной мечты. Нары уж точно не светят Сабурову. Избавиться от него, похоже, возможно лишь с помощью осинового кола, вбив его в грудь этого дьявола. Но благодаря сказанным Кириллом словам, я поняла, что готова на многое, дабы помочь ему исполнить мечту одну на двоих.

–– Значит, моя цена – какой-то там заводишка?

–– Этот, как ты выразилась, заводишка приносит в год такую прибыль, что даже твоему коррумпированному муженьку столько не снилось, – насмешливо хмыкнул он. – Так что, если ты ему действительно дорога, он заплатит очень большую сумму за твою свободу.

–– А если нет? – тихо спросила я, всматриваясь в его глаза.

–– Никакого «если» и быть не может.

–– Почему?

–– Потому что существует легенда, – загадочно улыбаясь, начал Кирилл, – что Сабуров и душу Сатане продаст за свою жену.

–– Ему нечего продавать… – произнесла я почти шепотом, уставившись на свой осиротевший стакан. – Это всего лишь легенда…

–– Сандра, – шепнул Кирилл, а я подняла на него глаза.

Он так и не решился ничего сказать, тяжело вздохнув. В его монохромных глазах отчетливо виднелась жалость, и от этого сердце сжимала ноющая хроническая боль.

Шел пятый день моего заточения во временной тюрьме, которая на самом деле стала спасением. Слова Кирилла о вечном каземате были истиной в последней инстанции. Представляя себя в стенах ненавистного дома, становилось не по себе, но, если верить его словам, я очень скоро должна буду именно там и оказаться: Сабуров согласился передать завод Кириллу и уже готовил документы на его отчуждение. Хотелось выть от душевной боли, слушая этот жестокий приговор, но у меня не было права выбора, ведь пешку всегда первой подставляют под удар, так как она не представляет особой ценности для игрока.

Невыносимо было сидеть в комнате, которая вызывала отвращение. Я, выглянув за дверь и не обнаружив опасности, прошмыгнула в коридор. Беззвучие обволакивало дом, создавая видимость (ну, или слышимость) его необитаемости. Не спеша двигаясь вдоль стены, я всматривалась в таинственную вечно запертую дверь, которая неимоверно сильно манила меня изо дня в день. Подкравшись ближе, я медленно опустила ручку и замерла: дверь, поддавшись, приоткрылась. Сердце отчего-то учащенно забилось, а ладони стали влажными. За громоздким антикварным столом сидел Кирилл, что-то увлеченно рассматривая на экране ноутбука. Не отводя взора, я прошла в кабинет и толкнула дверь, которая спустя миг негромко щелкнула у меня за спиной. И вот только тогда он оторвался от монитора и поднял глаза. Кирилл смотрел на меня так, как будто пред ним стояло невиданное существо, оставившее свои следы на пушкинских неведомых дорожках. Я замерла в волнительном ожидании, пытаясь угадать, что же вызвало сие изумление. Он как-то машинально и громко втянул носом воздух, не отводя своих серых глаз от моей напряженной фигуры.

–– Это действительно ты, – прошептал Кирилл словно в горячке.

Он развернул ноутбук, а я опустила взгляд на монитор, нахмурившись: на экране было фото с конкурса, ставшего для меня роковым и расчленившего мою жестоко убитую жизнь на «до» и «после». Смуглое от грима рельефное тело в белоснежном бикини и призовой кубок в руках напомнили о моей глупости и беспечности, а еще о Сабурове, который с такой легкостью заимел себе желанную игрушку. Я подняла непонимающий взгляд на Кирилла, все еще прибывая в режиме ожидания.

–– Под твоей толстовкой действительно гора этих стальных мышц? – спросил он не в силах поверить своим же глазам.