Комната погрузилась в тишину, а я закрыл глаза, осмысливая последние сказанные слова.

«У меня есть мужчина»

Извини, но я уже хотел перерезать ему горло.

Боль все ещё ощущалась. Но меня вновь потянуло в сон. Противиться порыву было трудно, поэтому снова заснул. Позже почувствовал, как живота касается что-то холодное. Моя реакция все ещё была при себе, поэтому резко перехватил чье-ту кисть и распахнул глаза.

– Какого черта? – хмуро поднял взгляд на парня, стоящего надо мной.

Однако он не шелохнулся.

– Да, я тоже задаюсь этим вопросом, – краткая и усталая усмешка озарила его лицо. Он понимал итальянский и разговаривал на нем, но с заметным акцентом, – Ach cad nach ndéanfaidh tú do mhná? – это он сказал на своём языке, выдергивая свою руку из моей твердой хватки, которую я немного ослабил.

– Я тебя не понимаю, – решаюсь заговорить на английском, который знал в совершенстве. Его нас заставлял учить отец.

– Ладно, – в ответ заговорил молодой человек тем же, – Я говорю: что только не сделаешь ради женщин.

– Ты кто?

– Найл Люверс.

Найл повернулся к маленькому медицинскому столу, на котором собрались окровавленные бинты. Мои бинты.

– На данный момент твой лечащий врач.

– Это тебе она значит звонила, – подумал вслух, отворачиваясь к окну и разглядывая длинные розы, растущие под ними.

– Кто? Андреа?

Я ревновал. Причём сильно. Сейчас он говорил о…

Впрочем, о ком, Даниэль?

Она не твоя жена, не твоя собственность.

Но она моя. И это все, что я знал.

– Ну, во-первых, звонила она мне, но взяла моя жена, – Найл стянул медицинские перчатки и выбросил к использованным бинтам, – Я был на операции, поэтому не смог ответить. Ну, а во-вторых, глупо её ревновать, когда у неё есть парень.

Вот это он зря. Очень.

– Я, конечно, благодарен тебе за помощь, Найл как-то там. Но не пошёл бы ты к черту, со своими советами, – процедил сквозь сжатые зубы.

Найл все ещё улыбался, поднимая ладони в капитуляции.

– Вот теперь уверен, жить точно будешь.

Доктор уже было открыл дверь, когда я задал вопрос, удушающий нутро.

– Кто он?

– Кто? – повернулся парень.

На вид ему ещё не было даже тридцати.

– Ты знаешь о ком идёт речь.

Найл кивнул, пройдясь рукой по гладко выбритым скулам.

– Думаю, стоит спросить у неё самой.

– Она не ответит.

– Значит ты того заслужил.

Да, я заслужил всего, что предпишет дьявол судьба. Но теперь я намерен заслужить у нее Андреа.

***

На койке пролежал ещё несколько часов, чуть не сдохнув от скуки и мыслей, словно черви разъедающие нервы.

Я должен что-то предпринимать.

Уверен, клан перешёл в руки ублюдка Карло. Но я обязательно его верну. Однако для этого нужно вылечиться. Я передвигался-то едва ли как пенсионер. Какая речь о завоевании?

Когда с трудом дошёл до двери, она распахнулась перед носом.

Андреа застыла с широко распахнутыми глазами, глядя снизу-вверх.

– Зачем ты встал? – с подносом в руках, она прошла мимо, совершенно недовольная.

Дьяволица оставила еду на прикроватную тумбу, прежде чем развернуться и скрестив руки на груди, взглянуть на меня.

– Ты должен хорошо питаться, чтобы оправиться быстрее, и ходи меньше, – Андреа обратно прошла мимо, но остановилась на пол пути и полезла в карман, – И, да, держи, – у моего носа появился мобильный телефон, – Карта новая. Звони сейчас тому, кто сможет, желательно сегодня вечером, тебя забрать. Я не хочу тебя в своём доме.

Но я не взял телефон. Даже не взглянул на него. Во внимании сейчас только дьяволица. Андреа закатила глаза, уже на краю нервного срыва.

– Ты ждёшь пока я позвоню сама?

– Нет. Нам некому звонить. Для них я мёртв.

– Но ты жив, поэтому возьми и звони, – настойчиво произнесла Андреа, уже упирая телефон в мою грудную клетку.

Накрыл её ладонь своей. От прикосновения Андреа вздрогнула и ее лицо вытянулось от неожиданности.

– Карло. Вот кто выстрелил в меня. Он занял мое место, и наверняка делает все, что вздумается. Там моя семья, Андреа. Мои люди. Я не могу пойти и бороться с этим ублюдком в таком состоянии, понимаешь?

– Ты просишь у меня помощи?

– Считай, что так, – крепче сжал её руку, будто это могло помочь её удержать.

Удержать человека, который давно ускользнул.

– Ты ее не получишь, – Андреа высвободилась, оставила телефон на кресле, после развернулась и ушла.

Но я пошел следом. Не так быстро, как хотелось бы, но все же…догнал чертовку и перехватил за кисть, поворачивая к себе.

– Отпусти, – на одном дыхание выдала птичка, ненавистно ступив в нашу любимую игру. Гляделки.

– Мне нужна твоя помощь, Андреа, – потянул ее ближе к себе, каждой частичкой лёгких ощущая до боли любимый аромат диких роз.

– На какую помощь ты рассчитываешь после всего, что между нами произошло? – Андреа понизила тон. Казалось, ещё одно слово и слезы польются по ее фарфоровым щекам, – После всего, что сделал ты, – она стиснула мою серую футболку в пальцах, – Разрушил меня.

Я бы хотел прижать её к себе и крепко обнять, вдыхая родной запах. Молить о прощении. Поцеловать. Дать понять, что никого, кроме нее не существует. Но все было тщетно. Между нами слишком большая пропасть.

Наклонился, и наши лбы соприкоснулись. Андреа прикрыла веки и одинокая слеза стекла по ее подбородку. Я словил слезинку подушечкой большого пальца и прикоснулся к ее губам.

– Я знаю, – закрыл глаза вслед. – Этому нет прощения.

Наверное, это единственная причина, почему я не просил прощения.

Она меня не простит. Никогда.

Ещё несколько секунд Андреа дышала в моих объятиях, после чего отошла.

– Я даю тебе неделю, а после не хочу видеть в своём доме, – твердо заявила она. – Я не хочу видеть тебя в своей жизни. Ты уйдешь.

Она сделала ещё один шаг все дальше и дальше от меня.

– Я уйду, не переживай, – эти слова давались с трудом.

Но я откровенно врал. Судьба снова свела нас. И она правда думает, что я дам волю и в этот раз разлучить нас?

– Точка давно поставлена, Даниэль. Я не хочу никаких запятых, – с этими словами Андреа убежала, оставляя меня одного.

В тишине. В омуте своих мыслей.

Ещё несколько секунд простоял в гостиной, но после слабость дала о себе знать. Вернулся в комнату и все же съел немного остывший суп, и снова уснул, вспоминая то, как приятно было вновь услышать голос птички, почувствовать ее запах и увидеть изумрудные глаза.

Они, хоть и на время, позволяли почувствовать покой. Словно и не было того дня, когда я почти оказался в могиле.

Куда она ушла? Или же…к кому?

Был готов рвануть за ней сейчас же, но это чертово состояние, словно я выпил большую дозу снотворного, заставлявшего веки тяжелеть и закрываться, убивало заживо.

В любом случае, теперь все будет иначе.

ГЛАВА 7

Андреа

Some days it's hard to see

Бывают дни, когда сложно понять,

If I was a fool or you a thief

Была ли я дурой или ты вором?

Made it through the maze to have found my one in a million

Я прошла через лабиринт, чтобы найти своего единственного,

And now you're just a page torn from the story I'm living

А теперь ты просто страница, вырванная из истории моей жизни.

– Dynasty

(c) Miia

– Мама!

Этот голос хотела услышать с самого утра. А когда Даниэль очнулся, почувствовала ещё большую потребность в этом. Словно услышав и увидев дочь в живую, могла быть уверенной, что он точно не узнает о ней. Сейчас, Тина была самой сокровенной тайной – тайной, которую я скрываю от ее собственного отца.

– Душа моя, – прижала дочь к груди, до мурашек впитывая её запах.

– Дядя Маттис обещал показать мне лошадок завтра, – немного отстранившись, Тина засверкала улыбкой.

Лошади. Она просто обожала их. И…порой, я не могла отрицать, что они с Даниэлем как две капли воды.

– Завтра садик, – посмотрела на Маттиса, стоящего облокотившись об косяк двери.

– Да, но думаю это можно решить.

– А ещё мы с дядей Маттисом нарисовали рисунок! – захлопала в ладоши Тина, – Он купил мне краски. Сейчас покажу, – она побежала за рисунком и красками, а я встала с колен, ровняясь с Маттисом.

Он напряжённо улыбнулся, и подойдя ко мне пытался поцеловать в губы. Тело жило само с собой и подставило лоб его губам, давая почувствовать напряжение, возникшее в Маттисе. Обычно напряжена всегда я. Но сейчас все наоборот.

– Не хочу, чтобы Тина расстраивалась, – решаю разбавить ситуацию.

Это было правдой. Я не могла отойти от её слов и слез, хотя в глубине души знала, что причина кроется в ином.

Появление Даниэля перевернуло мою жизнь вверх тормашками.

Как он?

Сердце совершило тревожный удар. Я оставила его одного, а теперь переживала. Что за глупости?

– Он очнулся? – перешёл к делу Маттис.

Вовсе не хотелось отвечать на поставленный вопрос. Это приведет к другому. В конце концов придётся сказать на что я согласилась.

– Да, и…

– Когда он уедет?

Хмурюсь. Понимаю, он нервничал, и даже прав в своих эмоциях, но я не смогла отказать Даниэлю. Как оказалось, это выше моих сил.

– Маттис я…

Мы все ещё стояли на пороге его дома, глядя друг на друга. Он, глазами полных надежд, и я, глазами полных извинений. Мы всегда были честны в дружбе. И в отношениях тоже, поэтому:

– …разрешила ему пожить у себя некоторое время.

Он замер. В наш напряжённый разговор ворвалась Тина.

– Вот, смотри, мам, – дочь подбежала ко мне и протянула разрисованный лист бумаги, – Мы нарисовали пляж, а ещё я нарисовала тебя и папу.

Взор переместился на картину. На семью в середине берега. Семью, которой мы с Даниэлем не смогли стать.

– Это вышло очень красиво, – прошептала ломающимся голосом.

– Да? – засияла малышка, – Тогда папе тоже понравится.

В груди снова образовалась боль, а глаза защипало от непролитых слез.

– Тина…, – казалось, сейчас тот момент, когда правда выплывет наружу, но Маттис остановил порыв.

– Стой, что значит некоторое время? – наконец понимая смысл сказанного, он покачал головой, – Ты позволила ему? – особый акцент был сделан на последнем слове. Маттис повернулся, прикрывая рот ладонью, явно пытаясь заглушить злость.

– Мы поговорим с дядей Маттисом. А ты поиграй, хорошо?

Тина поняла меня, но и так же ей стало ясно: что-то не так. Она хмуро перевела взгляд на Маттиса, а потом быстро ускакала в другую комнату.

– Я знаю и все понимаю, хорошо? – закрыла аккуратно входную дверь и обратилась к Маттису, что стоял у кухонной столешницы. – Но…

– Не можешь ему отказать? – он повернулся ко мне, растянув неспокойную и совершенно чужую для меня улыбку, скрестив руки на груди.

В его глазах впервые появился огонь ревности. Но ещё и недоверия.

– Ты ставишь под сомнения наши отношения? – пошла вопросом на вопрос.

Его улыбка дрогнула.

Могла бы сказать «нашу любовь». Но была не уверена, что это она и есть. Со стороны Маттиса – да. Он любил. Я видела это, но…с моей. Могла ли я когда-то полюбить снова? Нет.

В свою любовь я больше не поверю.

Может быть любимой намного лучше?

– Нет, – Маттис шагнул в мою сторону, пытаясь дотронуться. Но что-то его остановило. Возможно, мой холодный взгляд? – Под сомнением только он. Разве ты можешь ему доверять после всего?