Для жителей степи такие вещи были не в диковинку. Подобным образом поступали и степняки, так что казаки знали, что делали. Повесив на морду Буяну торбу с овсом, Матвей уже привычно осмотрел ему подковы и, убедившись, что все его подчинённые осмотрели своих животных, присел на седло. Бойцы, подвесив над костром котелки для кулеша и чая, занялись своими делами. Кто-то чинил амуницию, кто-то поправлял узду, а кто-то принялся чистить оружие.

Мелкая пыль, которую нёс из пустыни ветер, набивалась в самые мелкие щели, так что огнестрел требовал особого ухода. Вычистив и смазав карабин, Матвей старательно замотал затвор куском холстины, а ствол заткнул кусочком тряпки. Точно так же он поступил и с короткостволом. Это создавало некоторые неудобства, но зато была уверенность, что в нужный момент оружие не подведёт.

Из задумчивости его вывел сигнал часового. К оазису кто-то приближался. Казаки моментально стряхнули дурман расслабленности и тут же приготовились к драке. В оазисе рубиться верхом было невозможно. Оливы деревья не высокие, но раскидистые, так что пространства для манёвра между ними мало. Поэтому бойцы похватали карабины и рассредоточились, готовясь встретить любого противника огнём.

Из-за холма появилось большое стадо верблюдов, за которым шло примерно с полсотни человек. Присмотревшись, Матвей отметил про себя, что в этом караване были только мужчины. Увидев лошадей и кучу вооружённых мужчин, караванщики насторожились и принялись останавливать верблюдов. Но животные, почуяв воду, вышли из повиновения. Судя по всему, в пути они были давно.

Сотник дал команду не стрелять и пропустить караван к колодцу. Верблюды, подойдя к полупустым поилкам, моментально выхлебали то, что осталось после лошадей. Караванщики, увидев, что агрессии неизвестные не проявляют, осторожно двинулись следом за своей скотиной. Держа карабин на сгибе локтя, Матвей с интересом рассматривал их. Смуглые, худые и жилистые, словно провяленные на местном солнце, они настороженно разглядывали казаков, попутно обихаживая своих животных.

Вышедший вперёд Ахмет-хан что-то громко спросил, и от караванщиков отделился один из мужчин. Они принялись о чём-то разговаривать, а Матвей, глядя на них, пытался понять, откуда эти люди шли. Судя по составу каравана, это просто пастухи, перегоняющие стадо куда-то на продажу. Или это уже проданное стадо, которое гонят к покупателю. Почему именно продажа? Так сами пастухи явно относились к животным равнодушно. Достаточно вспомнить, как они пытались остановить верблюдов.

Не прикладывая для этого особых усилий. Получится, хорошо. Не получится, и ладно. Помня, с каким пиететом местные относятся к этим животным, подобная нерадивость парня настораживала. Между тем разговор толмача с караванщиком продолжался. Сообразив, что боя не предвидится, казаки немного расслабились, а кое-кто вернулся к обязанностям кашевара. Матвей, поимая, что разговор этот может затянуться надолго, отошёл к краю оазиса и принялся осматривать местность.

Пыльный шлейф и несколько едва заметных точек привлекли его внимание. Матвей хотел уже вернуться к сотнику, чтобы сообщить об увиденном, когда подошедший к нему Стремя негромко сообщил:

– Караванщики эти от разбойников бегут. Род их побили, это последние, кто уйти успел. Они за верблюдами приглядывали, когда на деревню напали. Потому и смогли уйти. Оружия у них одни ножи да стрекала. Говорят, по их следу целая банда идёт.

– Похоже, уже пришла, – кивнул Матвей в сторону тёмных точек.

– Думаешь, они? – встревоженно уточнил подъесаул, всматриваясь в горизонт.

– Ежели эти правду сказали, значит, по их следу идут, – пожал Матвей плечами. – Сотнику обскажи. Хрен их знает, кто такие. Может, для этих бандиты, а для нас проводниками станут.

– Верно баешь. Скажу, – кивнул Стремя и, развернувшись, поспешил обратно.

Матвей достал из сумки свою подзорную трубу и, разложив её, навёл линзу на приближающийся отряд. Пока они говорили, количество движущихся к оазису всадников увеличилось. За ними тянулся караван из местных телег. Арба для местных условий была самым удобным транспортом. Колёса большие, так что и проходимость хорошая. А благодаря всего двум колёсам, ещё и манёвренная. Развернуть на одном месте можно. Десяток именно таких телег и тянулся следом за всадниками.

– Это что, они всем кланом тут бандитствуют? – озадачился Матвей. – Или очередные беженцы?

Извещённый сотник пришёл к краю оазиса в сопровождении толмача и караванщика. Едва увидев приближающийся отряд, араб схватился за голову и, запричитав, попытался убежать, но был остановлен суровой дланью сотника. Ухватив его за шиворот, Гамалий встряхнул караванщика и потребовал ответов. Как оказалось, весь транспорт был захвачен в набегах. На арбах везли награбленное и рабов.

Отправив караванщика к колодцу, сотник обернулся к подчинённым и, вздохнув, угрюмо спросил:

– Что делать станем, браты? Приказ у нас пройти тихо. А тут, похоже, без драки не обойдётся.

– Чему быть, того не миновать, – подал Матвей голос. – Да и не так их много, чтобы большую сечу устраивать. Пусть в рощу втянутся. Тут мы их из револьверов и положим. Главное, не выпустить никого. Скарб весь этим отдадим, а сами дальше пойдём. Эти, – Матвей кивнул в сторону арабов, – и сами болтать не станут. А что банда пропала, так тут места глухие. Или сгинули, или ушли куда.

– Добре, – подумав, одобрительно кивнул сотник. – Так и сделаем. Уводите коней.

Казаки разбежались, отдавая команды. Через пять минут все кони были отведены в глубь рощи, а все бойцы, имевшие короткоствол, принялись прятаться, чтобы устроить засаду. К тому моменту, когда банда подошла к оазису, рассмотреть кого-то из бойцов было уже невозможно. Да бандиты особо и не присматривались. К колодцу они рванули с ходу, едва завидев верблюжье стадо. С гиканьем и посвистом. Следом за ними втянулись и телеги. Точнее, арбы.

Матвей так и не понял, как правильно склонять это слово. В общем, когда все подъехавшие пересекли границу рощи, в оазисе зазвучали выстрелы. Жалеть кого-то или искать невиновных казаки не собирались, едва увидев, в каком состоянии банда везла женщин и детей. Избитые, связанные, а многие женщины ещё и изнасилованные. Разорванная одежда и обреченные взгляды говорили сами за себя.

У бандитов имелись винтовки, но воспользоваться ими они не успели. Уж чему-чему, а стрелять казаков учить было не нужно. Первым же залпом ополовинив банду, они уничтожили остальных, не дав им даже навести свои винтовки. Убедившись, что никто из бандитов не ушёл, казаки привычно провели контроль и по привычке принялись собирать трофеи. Раскатав какую-то кошму, они вываливали на неё всё найденное.

Арабы, едва только стихла стрельба, поспешили к телегам, снимая с них детей и окликая кого-то по имени. Гамалий, оглядев всё сваленное на кошму, задумчиво хмыкнул и, покачав головой, угрюмо проворчал:

– Давно разбойничают. Вон, и серебро имеется.

– Что делать станем, старшой? – задумчиво спросил один из возрастных казаков. – Добычу взяли, да только мы тут в походе по приказу. С собой не потянешь.

– Брать будем только деньги, ну, и кому что из остального глянется. Но только так, чтобы коней не заморить. Мелкое чего, – подумав, решительно приказал сотник, понимая, что лишать бойцов добычи полностью будет неправильно.

Как успел заметить Матвей, денег и вправду было немало, но в основном это были местные медные монеты. Серебра было не так много, как показалось вначале. Велев паре молодых казаков собрать все деньги, сотник отошёл с ними к заводным лошадям и принялся что-то перекидывать. По его приказу Ахмет-хан указал арабам на оставшиеся вещи и на тела убитых бандитов. Тут и без перевода всё было ясно.

Им предлагалось забрать всё оставшееся, взамен похоронив всех убитых за пределами оазиса. Быстро посовещавшись, арабы полностью освободили одну арбу и принялись складывать на неё тела. Все молодые мужчины направились к границе рощи. Чем они собирались копать могилы, Матвей не понял, но влезать в этот процесс не собирался. Местные и сами отлично справятся.

Подобрав одну из бандитских винтовок, он с интересом повертел её в руках и, рассмотрев клеймо, мрачно скривился.

– Эти шакалы не могли и тут не отметиться, – проворчал парень, сплюнув и отбросив оружие.

Это был английский «Ли-Энфилд». Понятно, что такое оружие бандиты купить просто не могли. Им передали его специально. Зачем, это уже дело десятое. Но принцип «разделяй и властвуй» они применяли повсеместно. Роман, увидев его мину и жест, подошёл поближе и, подтолкнув брошенную винтовку ногой, тихо спросил:

– Ты чего буянишь, брате?

– Винтовки у бандитов английские. Не новые, но и не очень старые. Выходит, им это оружие специально дали. Сами бы они их не купили.

– С чего так решил? Серебро у бандитов было. Сам видел.

– Это серебро они грабежом нажили. Думаю, ежели арабов спросить, скажут, что банда эта в этих местах давно орудует. К тому же для этих винтовок ещё и патроны нужны. А патроны такие только британцы делают. И перевоз их сюда не дёшев. Вот и считай.

– Это что ж получается? Они здесь оружие специально раздают? – удивился Роман.

– Так и есть. Мир в этих местах британцам не нужен. Им, чем тут больше крови, тем лучше. Всегда так делали.

– Опять политика, – понимающе кивнул Роман.

– Она, проклятая, – скривился Матвей. – Только эта политика нам может боком вылезти. Сам видел, бандиты эти всех подряд режут.

– Надо сотнику рассказать, – вскинулся Роман.

– Придёт, расскажем, – кивнул Матвей, не торопясь перезаряжая револьвер.

* * *

Четыре дня после той перестрелки всё было тихо. Сотня шла своим путём, не торопясь, но и не затягивая время. Главным для них была секретность. Ведь задача была поставлена ясно. Пройти без шума. Вот они и шли, стараясь не шуметь и не устилать свой путь трупами. Сотня вышла к самой границе пустыни. Это поняли все, когда воздух стал ещё суше, а в воздухе постоянно висела мелкая, словно мука, пыль рыжего цвета.

Заходить в пустыню им необходимости не было, так что двигались по самому краю, держась караванных троп, где имелись оазисы с колодцами или хоть какими-то водоёмами. Лошадь не верблюд и без воды долго не протянет. А без коней вся эта затея окажется пшиком. Так что коней казаки берегли. Гамалий уже приказал искать место для ночлега, когда со стороны пустыни с гиканьем и свистом вылетел отряд верхом на верблюдах.

– Бедуины! – громко выкрикнул Ахмет-хан, одним ловким движением перебрасывая из-за спины карабин.

– Бедуины, бабуины, достали черти копчёные, – зло фыркнул Матвей, также перебрасывая карабин из-за спины на луку седла.

– Ты чего ворчишь, брате? – усмехнулся Роман, вооружаясь.

– Надоело всё. Бродим по этим холмам, вчерашний день ищем. Была б ещё война наша, оно понятно. А так за чужие интересы зря время теряем, – глухо бубнил Матвей, разглядывая всадников на верблюдах.

Даже ему, человеку, знавшему об этих животных только то, что они есть, было понятно, это не просто верблюды, а настоящие породистые звери, обученные воевать. Бедуины съехали с холма и, вытянувшись в длинную цепь, двинулись на сотню. Подчиняясь команде, казаки остались на местах, держа карабины в руках, но не наводя их на вероятного противника. Не доезжая метров сорока, бедуины встали и принялись выкрикивать какие-то слова. Матвей, чуть шевельнув поводом, выехал вперёд и оглянулся на толмача.

– Хотят знать, кто мы такие и почему осмеливаемся ехать по их земле.

– А где тут написано, что это их земля? – сварливо поинтересовался Матвей.

Чуть усмехнувшись, толмач по кивку сотника перевёл арабам этот вопрос, и те, растерянно замолчали, выжидательно поглядывая на крепкого мужчину среднего возраста, в богато расшитом халате и с широкой саблей за поясом.