– Да кто ж теперь разберет? – отозвался из перехода дежурный. – Но как по мне, ограбления не было. Личные компьютеры их там лежат, есть карты на еду и воду, даже нейтральные, не именные… Может, что конкретное и забрали, но всякие дорогие штуки не тронули.

Виктор и сам это видел, ситуация яснее не становилась. Как такое понимать? Нечто личное? Тогда можно было предпочесть менее шокирующий способ убийства. Можно было даже спрятать тела, чтобы избежать расследования! А их как будто выставили напоказ всей этой историей с запертым изнутри замком… У них завелся маньяк? Появился после очередной волны астрофобии, которую они все упустили? Или, может, культ Наставника вышел на новый уровень?

Виктору хотелось разобраться с этим как можно скорее, чтобы вернуть в Лабиринт хотя бы иллюзию безопасности, однако он уже знал, что не сумеет. С такими скудными данными можно назначить преступника, а не найти.

Помаявшись еще несколько часов на месте преступления, он так ничего толкового и не обнаружил. Он позволил дежурным забрать тела и перенести ко второму уровню, оформил прошение о вскрытии по всем правилам. Ему привычно ответили, что прошение будет рассмотрено. Ответ в итоге мог быть каким угодно, и Виктору оставалось лишь надеяться, что высших и самих заденет такое странное убийство.

Теория у него все-таки была, но такая дикая, что Виктор пока не решался упомянуть ее в отчете. Ему нужно было с кем-нибудь ее обсудить, а по-настоящему доверять он мог только одному человеку.

Отца он нашел там, где и надеялся: в забегаловке, где подавали жареные рисовые шарики с разными соусами. Меню как таковое состояло лишь из соусов, шарики, обжаренные до хрустящей корочки, оставались неизменными. Поскольку развлечений в Лабиринте было немного, местные экспериментировали со вкусами. Но Роман Милютин был человеком привычки и много лет заказывал лишь два варианта: либо с соевым соусом, либо с фруктовым вареньем, в зависимости от настроения.

Сегодня с соей. Значит, настроение не очень.

У Виктора аппетита и вовсе не было, перед глазами по-прежнему мелькали рваные раны и лужи крови. Так что он заказал лишь чашку местного кофе и устроился рядом с отцом.

– Ну что там, с этой семьей? – спросил Роман, прекрасно зная, что другие темы его сына в такой момент интересовать не будут.

Виктор рассказал ему все, хотя по протоколу не полагалось: отец был распределителем, а не полицейским. Но кто их теперь безукоризненно выполняет, протоколы эти? Одним лишь перечислением событий следователь не ограничился, он наконец решил упомянуть и свою теорию:

– Мне кажется, у нас завелось какое-то… животное.

– Животное? – удивленно повторил Роман.

– Ну да… Им ведь не перерезали горло, им горло вырвали. Я читал, что многие звери на Земле нападают как раз так: атакуя уязвимое место и…

– Мы не на Земле! – неожиданно резко прервал его Роман. – Земли больше не существует!

– Как скажешь, но тем хуже для нас. Сектор Фобос мог подкинуть нам что угодно.

– Перестань! Тут и так развелось слишком много мистиков, я могу надеяться, что мой родной сын сохранит способность мыслить здраво? Мы в Лабиринте, не на каком-нибудь вшивом четвертом уровне! Здесь не может быть ничего, что пришло непосредственно из Сектора Фобос.

Разговор развивался… странно. Не так, как ожидал Виктор. Конечно, отец в последние годы сильно сдал: он был далек от того безупречного самоконтроля, с которым шагнул на станцию, он все чаще срывался на эмоции. Но так, как сегодня, еще не было. Хотя и обсуждение гибели целой семьи хладнокровию не способствует.

То, что отец не воспринял его версию всерьез, задевало. Виктор надеялся на реальную помощь: изначально Роман был биологом, он во многом разбирался. Но от варианта с животными отец отмахнулся сразу.

– Хорошо, если это не хищник, то кто тогда атакует?

– Безумец, – уверенно объявил Роман.

Он не стал ничего пояснять, но Виктор и так догадался, к чему он клонит.

– Вспышек астрофобии не было уже давно. Последняя случилась почти год назад, даже если бы мы кого-то тогда упустили, он бы давно умер!

– Вы могли упустить не человека, а саму вспышку!

– Система оповещения еще никогда не подводила, – напомнил Виктор.

– Все бывает первый раз. Это дело рук человека. Зверь не смог бы скрыть шум – и зверю бы эти люди сопротивлялись! А вот человек, пораженный астрофобией, способен обмануть, притвориться другом… Ищи человека.

В принципе, это могло быть правдой… но не подсказкой. Виктор прекрасно знал, что пораженные астрофобией люди безумны лишь в своей мотивации, их поступки как раз отличаются продуманностью и хитростью. Если у них тут завелся псих-одиночка, способный убивать тихо, появляться из ниоткуда и исчезать в никуда…

Жизнь в Лабиринте станет намного сложнее, а для кого-то еще и короче.

* * *

Трой Галлахар прекрасно понимал, насколько необычна и опасна сложившаяся ситуация. Ну и что с того? Жизнь на этой станции в принципе необычна и опасна. Это жители какого-нибудь Лабиринта, которые много лет не видели иллюминаторов, могут убедить себя, что они не в космосе, а в каком-нибудь бункере на Земле, если им так больше нравится. Трой никогда не терял связь с реальностью.

Так что его неизменное спокойствие было связано вовсе не с глупостью или наивностью. Он просто не верил в силу страха. Еще в ранней юности Трой решил: любая проблема может быть решена, кроме одной. Какая станет исключением – он не знал, потому что решить невозможно лишь проблему, которая закончится его смертью. Но тогда уже и беспокоиться не придется, и до того, как эта проблема появится на его пути, он еще многое успеет.

Он не мог гарантировать, что сегодняшняя вылазка не убьет его, однако вероятность была предельно мала. Трою понравилось решение командующего не соваться на четвертый уровень. Спасать там некого, отбросов хватает и в Лабиринте, они все взаимозаменяемы. В отличие от жены, Трой даже не находил научного интереса в исследовании случившегося. Если избавиться от хвостовой части, остальным это не навредит, конец истории!

Он привел с собой две боевые группы, теперь распределившиеся по тоннелям, которые связывали четвертый уровень с основной станцией. Солдаты нужны были Трою в основном для того, чтобы спокойно пройти Лабиринт. Для того, чтобы установить две бомбы, хватило бы пары человек.

В тоннелях не прекращалось дежурство людей и роботов. С четвертым уровнем по-прежнему не было связи, но и подозрительных сигналов тоже не было. Оттуда не доносилось выстрелов, никто не просил о помощи и не ломился в запертые металлические двери. Казалось, что там, в хвостовой части станции, все взяли и умерли…

Наконец-то.

Но Трой не собирался доверяться воле случая, он лично наблюдал за установкой бомбы в одном из тоннелей, во второй послал своего заместителя. Ему нужно было убедиться, что с проблемой будет покончено раз и навсегда.

– Это точно не навредит станции? – спросил он, когда настройка была завершена.

– Ни в коем случае, – невозмутимо отозвался подрывник. – Заряд рассчитан так, чтобы уничтожить только тоннель. Не будет задета даже буферная зона, не говоря уже про жилую часть Лабиринта.

Это было к лучшему. Не потому, что Трой так уж волновался за Лабиринт, нет. Просто система станции стабилизировалась, она работала пусть и не безупречно, но неплохо. Трой хотел убедиться, что на ближайшие годы все так и останется.

Они покинули территорию тоннеля – на этот раз все, включая дежурных. Группа остановилась на самой границе Лабиринта, в буферной зоне. Трой активировал перегородку, оградившую их от тоннеля – металлическую дверь со смотровым окном. Эксперты уверяли его, что этого будет достаточно, но он на всякий случай велел своим людям надеть еще и шлемы.

Связавшись со своим помощником, Трой убедился, что второй тоннель тоже подготовлен к взрыву. Бомбы следовало активировать одновременно, поэтому и команду давал один человек.

– Можно, – равнодушно произнес в микрофон Трой, не отрывая глаз от смотрового окна.

Он ждал пламени. Огненного цветка, вырывающегося из громоздкой установки на стенах, потолке и двери. Разрушительной силы, которая порвет металл, сомнет его, устремится в пустоту, еще не зная, что это убьет ее… Трой хотел видеть, как укрепленные металлические тоннели отрываются, позволяя махине хвостового отсека улететь далеко, в никуда, стать своего рода данью Сектору Фобос. Ну а еще Трой готовился посмотреть на новые звезды, к тем, что доступны высшим, он за долгие годы привык.

При этом даже в ожидании красоты он не расслаблялся и не терял бдительность. Трой готов был отвести людей от двери в любой момент, запустить дополнительную блокировку, по пути пристрелить подрывника, придумать, как обезопасить станцию…

Ничего этого делать не пришлось. Не потому, что все прошло по плану, а потому, что бомба вообще не взорвалась. Лампочки на ней один раз мигнули – и попросту погасли. Огонь не появился.

– Что случилось? – спросил Трой так, будто его произошедшее вообще не волновало.

– Я не знаю… – растерянно отозвался подрывник. – Она должна была сработать!

Его хотелось обвинить в тупой, небрежной ошибке, но Трой сдержался. Он прекрасно слышал, что не было и второго взрыва – они бы такое не упустили! Оба подрывника не могли ошибиться одновременно, что-то пошло не так.

Связавшись со своим помощником, Трой убедился, что во втором тоннеле сейчас точно такая же ситуация: бомба отключилась сама собой. Только вот непонятно, что делать теперь. Войти туда и наладить? А вдруг это временный сбой, задержка на несколько секунд, и того, кто окажется в тоннеле, разнесет так, что и праха не останется? Трой решил не спешить, подождать, однако минуты проходили, проползали, а перемен не было.

Это плохо. Такой вариант не устраивал Троя – потому что он явно не устраивал высших. Рисковать собой начальник силового блока не собирался, он просто швырнул обратно в тоннель подрывника и закрыл за ним дверь.

Подрывник тоже прекрасно понимал все риски. По загнанному взгляду и дрожащим рукам несложно было догадаться: ему отчаянно хочется биться в дверь и молить о пощаде. Но он сдержался, он знал: если он так поступит, он все равно умрет, причем куда более мучительно, чем от взрыва. Тому, кто перестает быть полезным, на «Слепом Прометее» не место.

Поэтому он заставил себя направиться к бомбе и склониться над погасшим экраном.

– Что там? – поторопил его Трой, поддерживавший с ним прямую связь через рацию. – Что сломалось и почему?

– Ничего не сломалось, – удивленно отозвался подрывник. – Похоже, устройство просто отключено.

– Два устройства одновременно?

– Ну да, они же связаны друг с другом и с центральным компьютером, так мы оставляли за собой возможность взорвать тоннели в любой момент, просто менее аккуратно, чем сейчас.

– Мы примем любой взрыв, лишь бы он состоялся.

Подрывник все-таки запустил машину, Трой даже издалека видел, как заработал экран. Но только на секунду, потом все снова погасло. Тут и пояснения не требовались, Трой сам видел: бомбу отключает система.

Это было плохо. Высшие такой приказ не отдавали – они бы предупредили Троя! Единственными, кто заинтересован в сохранении тоннелей, стали жители четвертого уровня. Вот только они не могли отключить бомбу, никак. Высшие позаботились о том, чтобы там не осталось людей, способных на такое: образованных сотрудников изначально переманили на третий уровень, ну а потом шпионы Элизы следили за тем, чтобы среди местных не появился какой-нибудь хакер-самоучка.

Тот, кто способен вскрыть станционный компьютер и изменить настройки, не мог возникнуть просто силой благих намерений, он явно готовился к этому много лет. Трой не представлял, как такое возможно, он здраво оценивал таланты своей жены, знал, что Элиза никогда бы подобное не допустила.