Струнник (страница 4)
Юрий Петрович с большим трудом поместил собаку в «камеру возбуждения» – псина оказалась слишком крупной, – к тому же лезть в непонятный металлический ящик, да еще пахнущий кошкой, она явно не хотела. Наконец жалобно скулящее от неудобства и страха животное было закрыто в камере.
– Прости, песик, – сказал Коротков и повернул тумблер.
Подходя к стройке, Юрий Петрович еще издали увидел свою испытательницу. Собака, живая и невредимая, весело помахивая хвостом, крутилась возле плечистого, высокого парня в кожаной куртке. Парень выжидательно глядел на Короткова. Возле его ног стояла черная коробка приемника. Это Юрию Петровичу не понравилось.
– Молодой человек, – подойдя к незнакомцу, произнес Коротков. – Это мой прибор. Зачем вы его взяли?
– Где это на нем написано, что он ваш? – усмехнулся парень. Затем уже серьезно добавил: – Не переживайте, я не претендую на чужие вещи. Меня интересуете вы.
– Я? – удивился Юрий Петрович. – Но я вас даже не знаю! Чем я мог вас интересовать?
– Я вас тоже пока не знаю, – ответил незнакомец, вынимая руки из карманов куртки. – И заинтересовали вы не меня, а моего шефа. Кстати, меня зовут Миша.
Парень протянул широкую, как доска, ладонь. Коротков машинально пожал ее и произнес:
– Юрий. Юрий Петрович Коротков.
Затем он помотал головой и спросил:
– А кто он, ваш шеф? И что ему от меня нужно?
– Мой шеф – человек известный, – спокойно ответил Миша. – Зовут его Брюханков Иван Владимирович, слыхали о таком?
– Д-да… Кажется, да, – чуть заикаясь, выдавил Коротков. – А что ему нужно? –повторил он.
– Я полагаю, он вам все объяснит при встрече, – ответил Миша. – Поедемте!
– Куда?.. – опешил Юрий Петрович. – Куда «поедемте»? Никуда я не собираюсь ехать! Если ему так надо, пусть он сам приезжает ко мне!..
– Юрий Петрович, – укоризненно покачал головой Миша. – Может не будем, а?
Коротков посмотрел еще раз на парня, на его стриженый затылок, мощную шею, огромные руки и, нервно и коротко хмыкнув, сказал:
– Да, пожалуй, не будем. Куда ехать?
– Да вы не беспокойтесь, тут совсем рядом, – обрадовался быстрому согласию Миша. – Пойдемте к дороге, тачку словим.
– Пойдемте, – вздохнул Коротков.
– Вы не возражаете, если я понесу ваш прибор? – поинтересовался Миша.
– Не возражаю, – снова вздохнул Коротков.
Глава 4
Александр Станиславович Старицкий второй день не мог найти себе места. Вчерашний разговор с БИВом, подобно склеенной в кольцо магнитной ленте, в сотый раз прокручивался в разгоряченном мозгу. Это был не просто разговор, а самый настоящий разнос. По сути, это был приговор. Во всяком случае, так его поначалу воспринял Старицкий. Единственное, о чем он думал на его протяжении: пристрелит ли его БИВ сейчас и собственноручно, или поручит это сделать кому-то другому чуть позже.
Старицкий и не пытался оправдываться. Он прекрасно знал о большинстве грехов своих подопечных. Мало того, кое в чем он и лично успел замараться. В этом-то и была основная причина его явного попустительства, практически полной потери контроля и власти над «зверями». При первой же попытке приструнить особо зарвавшихся, ему было недвусмысленно напомнено о совместном участии с двумя «особо приближенными» бойцами в спаивании трех несовершеннолетних дур с последующим совместном же их изнасилованием.
Тогда Александр испугался. Испугался реакции БИВа. Знал, что живому ему не быть. И он пустил все на самотек. И блиставший почти военной дисциплиной и выправкой отряд постепенно превратился в обыкновенную банду, причем остатки былой дисциплины делали ее еще более изощренной и опасной.
Но Брюханков все равно все узнал. Но инцидент с пьяными соплюшками, в котором Старицкий отметился лично, БИВ зацепил лишь вскользь, не заостряя на нем особого внимания. А вот развал отряда привел его в неописуемое бешенство.