Он готов был увидеть что угодно – платье с рукавами-фонариками или бриджи в горошек, но он ни на секунду не представлял, что ретро-девчонка может сбросить маску и предстать перед ним совсем иной… И даже не белые короткие шорты и голубая майка в обтяжку разрушали образ, и не выпрямленные волосы, собранные в высокий хвост… Даша шла по-другому, смотрела иначе и была окружена пуленепробиваемой аурой самодостаточности. Глеб отметил, что она смыла косметику и это добавило лицу свежести и юности. Будто сброшенная маска утащила с собой пару-тройку лет.

– Привет, – произнесла Даша и коротко, будто извиняясь за обман, коснулась руки Глеба около локтя. – Екатерина Петровна сказала, что ты решил поселиться здесь. Значит, будем соседями. Я чуть-чуть опоздала, но девушкам же можно, правда?

– Тебе можно все, – ответил он и бесцеремонно спросил: – Сколько тебе лет?

– Двадцать семь.

– Не тянешь.

– Это комплимент? – Даша засмеялась, и серебристая пляжная сумка немного съехала с ее плеча.

– Без сомнения, да.

– Спасибо.

Глеб мог задать еще тысячу вопросов, и на большую часть наверняка бы получил ответы, но ему не хотелось торопиться и жадничать. Раз он ввязался в новые для себя отношения, то лучше идти шаг за шагом, получая удовольствие на каждом пунктире начатой игры. По сути, они сейчас на равных – им ничего неизвестно друг о друге.

«У меня странное ощущение… И я бы мог предположить, что и ты работаешь на Небесную канцелярию. Но нет, ты простая смертная, я это знаю».

* * *

Планировка отличалась. Если у тети Кати почти весь второй этаж был открытым, с деревянным ограждением, являющимся продолжением центральной лестницы – направо и налево, то у Жени второй этаж был глухим. А лестница находилась в самом конце и спускалась вниз вдоль стены.

Никита заглянул во все комнаты, оценил небольшую библиотеку, уют в которой создавали пухлый диванчик, два кресла, прямоугольный журнальный столик и раскидистые цветы в ярких оранжевых и салатовых кашпо, удивился, зачем Женьке кабинет с таким количеством шкафов, быстрым взглядом скользнул по спальне. Комфортно, обычно и вполне достаточно незамужней девушке, но еще же есть первый этаж… А Женьке именно он достался в большей мере.

На стенах не хватало декора, и Никита автоматически мысленно примерил пару вариантов. Но тут же остановил себя, потому что вовсе не собирался давать какие-либо советы и тратить время на то, что не имело к нему никакого отношения.

– Дальше ничего интересного, – сказала Женя, когда они подошли к лестнице.

Никита ожидал увидеть диванные группы, перегородки и двери, какую-нибудь бестолковщину, потому что не так-то просто обустроить помещение приличных размеров, но… он не увидел ничего.

Если не считать несущих колонн, первый этаж торжественно пустовал. Арочные окна задернуты полупрозрачными серыми шторами, стены выкрашены в кремово-белый цвет, с потолка свисают простые стеклянные шары с лампочками внутри, около двери стоит одинокий стул с деревянной спинкой… Первый этаж будто замер во времени и пространстве, терпеливо ожидая, когда владелица придумает, что с ним сделать.

Никита спустился, дошел до первой колонны, остановился и огляделся. «Этот дом очень и очень большой, и мне принадлежит половина. Что мне было делать в данных хоромах? Ходить по этажам и комнатам, кричать: “Ау! Ау! Люди, где вы?!”» – вспомнились слова тети Кати. Похоже, у Женьки точно такая же проблема – жилплощади слишком много, и она не знает, как ее использовать.

– Когда планируешь всем этим заняться? – для поддержания разговора поинтересовался Никита.

– Не знаю, – ответила Женя и пожала плечами. – Ты на море пойдешь? – спросила она торопливо, будто желала увести разговор в другую сторону.

– Нет.

На море он собирался, но не с ней. Никите хотелось неспешно пройтись по берегу, зайти в воду и решительно поплыть, делая сильные гребки руками. Ему нужно смыть напряжение дня, избавиться от вновь накопившегося раздражения и наконец-то расслабиться. В присутствии Женьки это вряд ли бы произошло, да и в душе почему-то образовался странный непокой, и виной тому был именно первый этаж дома. Может, это уже профессиональное? Пустые помещения активизируют его дизайнерские способности и не отпускают? Но раньше он подобного не замечал, интерес просыпался лишь когда начинались деловые переговоры и рождались первые идеи и наброски.

– Я тогда пойду, меня ждут. Не забудь, тетя Катя приглашала тебя на торт с чаем. Она испекла свою коронную «Прагу».

Женька взлетела по ступенькам вверх, а потом спустилась уже с белой пляжной сумкой, украшенной висюльками из ярких бусин, и исчезла за дверью.

«И кто тебя ждет? – Никита развернулся и еще раз осмотрел окна и стены. – Еще кого-то очаровала?»

Вопросы он задавал просто так, друзья Женьки его совершенно не трогали. Непокой в душе нарастал и гораздо важнее было понять его, распутать клубок мыслей и ухватить главную.

У Женьки высшее образование.

С мозгами у нее всегда было хорошо.

Она и английский с французским знает.

С отелем тете Кате уже помогла.

Свободна, как птица…

«А чем ты сама собираешься заниматься? И не связаны ли твои планы с первым этажом?.. И не здесь ли скрыта разгадка твоей мечты?..»

– Кажется, пришло время выпить чай с «Прагой».

Никита рванул к лестнице и быстрым шагом направился в свою комнату. Достал из внутреннего кармана чемодана письмо отца и сунул его в карман шорт. Не обнаружив тетю в столовой, он зашел в кухню, включил чайник, заглянул в навесные шкафы и обнаружил коллекцию всевозможных чаев.

– Да, – раздался за спиной довольный голос тети Кати, – мы тут совершенно помешались на чаях. Если бы не кондиционеры, мы бы в такую жару, может, и не стали их пить, но прохлада располагает. И это уже семейный ритуал в определенной мере.

– Насколько я понял, меня ждет «Прага», – улыбнулся Никита, прогоняя назойливую мысль: «Семейный ритуал… Умеет Женька обзаводиться семьями…»

Тетя Катя не позволила ничего делать. Сама заварила черный чай с бергамотом, тонко нарезала лимон и щедро торт. Уселась напротив Никиты, отправила кубик сахара в чашку и спросила строго, будто только что вернулась с родительского собрания и собиралась хорошенько всыпать племяннику за плохое поведение на уроках:

– Ну и что ты такой нервный? Рассказывай.

«А я вроде держался, был вежливым и внешне спокойным… – Никита коротко вздохнул, чувствуя некоторое облегчение от того, что хотя бы сейчас не надо притворяться. – Не проведешь тебя, тетя Катя. Не проведешь».

– Мне нужно решить одну… проблему, – начал он, подбирая слова. – Но пока я не понимаю, как это сделать. И отчасти я надеюсь на твою помощь.

– Говори, как есть.

Никита протянул письмо и нахмурился, понимая, что читать эти строки тете Кати будет тяжело. Но с другой стороны, это возможность «услышать голос» близкого человека и будто на мгновение вернуться в прошлое.

Ее взгляд скользнул по строчкам. Остановился. Подбородок дрогнул, на лбу образовалась морщина, и взгляд побежал вновь…

Дочитав, тетя Катя положила лист на стол и накрыла его ладонью.

– Ты знаешь, какая у нее мечта?

– Сокровенные тайны живут у человека в глубине души, и он далеко не всегда ими делится.

– Да, но это такая мечта, которая была известна отцу… И я подумал, возможно, она известна и тебе. – Никита взял с блюдца упавшее украшение – шоколадную стружку – и вернул его на кусок торта. – Женя не обустроила первый этаж. Почему? Интуиция подсказывает, что это как-то связано с ее планами на будущее. И отец мог меня попросить помочь именно потому, что я дизайнер и… Иногда бывают проекты, в осуществлении которых требуется жизненный опыт. Да и просто мужская поддержка нужна…

Последнее предложение далось Никите нелегко, меньше всего ему хотелось надолго застрять в Сочи. Море, воздух, красота – это отлично, но проводить лето рядом с занозой-Женькой… Нет, спасибо, не надо.

– Мы с Женей решили, что сначала обустроим и запустим отель, а потом займемся ее половиной дома. Торопиться некуда, да и она хотела хорошенько обдумать свои планы. – Тетя Катя многозначительно подняла брови, а затем отломила ложкой кусочек шоколадного торта и придирчиво изучила его. – Кажется, я переложила масла в крем… Моя вечная привычка – готовить крем на глаз.

Никита заметил, как дрогнули уголки губ тети Кати, и понял, что она сдерживает улыбку и дразнит его. Конечно, именно первый этаж является ключом к разгадке – все пазлы головоломки складываются. Если бы Никита пошел к нотариусу сразу после смерти отца, то прочитал бы письмо давным-давно, и в то время Женя точно не успела бы сделать ремонт.

– Тетя Катя… торт очень вкусный. Особенно крем, – с улыбкой произнес Никита, пристально глядя в наполненные лукавством серо-голубые глаза. – Так какие планы у Жени?

Он не стал делать попыток угадать, да и не было ни одной подходящей идеи на эту тему. Скорее… скорее бы узнать правду…

– Она мечтает открыть книжный магазин, – с легкостью ответила тетя Катя и протянула руку к белоснежной чашке с ароматным чаем.

Глава 7

Англия

Первая половина XIX века

Улыбка Хью была едкой и самодовольной. Голубые глаза сияли, а светлые жиденькие волосы, зачесанные назад, неприятно блестели. С такой непривычной прической он выглядел старше и сильнее, отчего страх Эмми мгновенно увеличился. Она сделала маленький шаг назад и замерла, убрав руки за спину. Теперь можно сжать кулаки – никто не увидит ее протеста… Просто так, чтобы чувствовать себя хотя бы чуть-чуть уверенней.

– Ну что… осталась без защиты? Ха! Наша горячо любимая бабушка отправилась на тот свет, и теперь мы тут хозяева. Я и моя мать. – Хью усмехнулся и подошел ближе. – И ты будешь делать все, что мы скажем, иначе… На твоем жалком теле будет слишком много синяков. А позже мы с удовольствием выдадим тебя замуж за какого-нибудь мерзкого старика, уж он придумает, что сделать с твоей частью наследства. Уверен, бабушка не очень-то любила тебя, раз не оставила завещания. К тому же она понимала, что основным наследником должен стать я – единственный мужчина рода Эддингтонов. Это правильно. Это по законам высшего общества. Что ты молчишь? Ты согласна со мной?

– Бабушка меня очень любила, – тихо произнесла Эмми, понимая, что любой другой ответ будет предательством.

Лицо Хью сразу же исказила гримаса бешенства. Он уже успел прочувствовать свою избранность и безнаказанность и ожидал совсем не такого ответа. Разве жалкая малявка, стоящая перед ним, не должна знать свое место? Разве у нее есть хоть какое-то право перечить ему?

– Я научу тебя послушанию… – прошипел Хью, сделал большой решительный шаг и ударил Эмми в плечо. Она вскрикнула, упала на пол, сжала губы и сделала попытку сдержать слезы обиды и боли. Но тщетно. – Запомни раз и навсегда, я здесь хозяин! Я! Как жаль, что мать вышвырнула из дома ту мерзкую девчонку, тайный грешок твоего отца, как бы я хотел, чтобы она оказалась в моих руках… как бы я хотел… – Взгляд Хью устремился к потолку, будто именно там сосредоточились все его желания. – С ней я мог бы делать все что угодно… И никто бы не стал мне мешать!

Слова Хью настолько шокировали Эмми, что она забыла и о дрожащем под ребрами страхе, и о ноющей боли в плече. Речь шла о Габи. Конечно же, о ней!

Или нет?

Да, да, о ней…

Но зачем же тете Маргарет поступать подобным образом, когда Габриэллу должна взять на воспитание семья Кларксонов. Какой в этом смысл?..

– Ты говоришь о девочке, которая жила в правом крыле дома? – дрогнувшим голосом спросила Эмми и поднялась с пола. Она бы ни за что не решилась задать вопрос при других обстоятельствах, но сейчас, когда сердце колотилось бешено и терять было уже нечего… Фраза сама слетела с языка и зазвенела в ушах.

Хью медленно перевел взгляд на Эмми, пригладил ладонью волосы, поморщился, точно перед ним находилась грязная лягушонка, и ответил с усмешкой:

– Надо же, как много ты знаешь… Пожалуй, нужно будет научить тебя хорошим манерам. Подслушивать весьма плохо. – Сказав это, Хью громко захохотал, будто отлично пошутил и от души порадовался собственному чувству юмора. – Как же удачно все сложилось. Как удачно! Как долго я мечтал о своем личном богатстве и власти. Бабушке следовало давным-давно отправиться на тот свет!