– Мастер – чего?

– Мастер по ледяным скульптурам. Ты работаешь в фирме отца, которая завоевала множество наград и даже принимала участие в конкурсах международного масштаба. Ты создаешь уникальные и неповторимые фигуры, часто ездишь в Германию и Бельгию, потому что там находятся ваши филиалы, а ты настолько хорош в своем деле, что приходится мотаться туда-сюда для выполнения заказов.

Максим молча смотрел на меня, а я едва сдерживала смех. Я могла бы придумать другую легенду, но однажды уже сообщила Мие о том, кем работает Миша. Может, она и не помнила этого, но рисковать не особо-то и хотелось.

– Как скажешь, – спокойно согласился Максим.

– И всё? – подняла я брови. – Больше ничего не скажешь?

– Что, например?

– Ну, не знаю. По-моему, быть мастером по созданию ледяных фигур очень даже необычно. К тому же тебе могут задавать вопросы профессионального характера. Про инструменты, про требования к рабочему материалу и всё такое прочее.

– Как приземлимся, я сразу почитаю об этом в интернете.

– Надеюсь, ты это говоришь всерьез, потому что шуточки сейчас совершенно неуместны.

– Разумеется.

Я ему не верила, но очень надеялась, что этот демонстративный пофигизм всего лишь признак его самоуверенной натуры. Я села поудобнее, чтобы начать чаепитие и снова напомнила:

– И не забудь, что ты Миша.

Рядом со мной раздался нетерпеливый вздох, и я невольно улыбнулась.

– Понял? – взглянула я на Максима будто поверх невидимых очков.

– Разумеется, – повторил он и вдохнул аромат кофе. – Твоя территория. Твои правила.

– Рада, что ты это понял. И спасибо за билет в бизнес-класс, – подмигнула я с издевательской улыбкой. – Не стоило так тратиться.

– Ну, что ты. Считай это моим новогодним подарком.

– Какой ты щедрый, – изобразила я улыбку. – Тогда я подарю тебе четырехдневное проживание в самом роскошном чуме из имеющихся. Правда, туалет будет на улице.

– Прекрасно, – натянул улыбку Максим. – Всё именно так, как я себе и представлял.

Я поймала себя на мысли, что мне нравится вертикальная складочка, появляющаяся на его лице, когда он улыбался. Она тянулась от внешнего уголка глаз к квадратной скуле и пряталась под темными и колючими волосками. Она значительно смягчала его выточенное лицо.

– Иначе никак, – пожала я плечами и поправила широкие ремешки на плечах от комбинезона. – На Крайнем Севере своя атмосфера, особенные люди и другие возможности. Ты надолго запомнишь эту поездку.

– Не сомневаюсь, – пробубнил Максим, нервно постукивая длинными пальцами по краю выдвигающегося столика. – Впрочем, как и ты.

* * *

Нас встретили мои родители. От волнения сердце в груди колотилось так сильно, что когда мама крепко-крепко прижала меня к себе, мне сделалось даже больно.

– Ия! – воскликнула она, целуя меня в щеки. – Неужели ты приехала! Поверить не могу!

Последний раз я приезжала домой в марте, взяв для этого недельный отпуск на работе, в течение которого работала над дипломом. Я прижалась к маме и вдохнула приятный цветочно-фруктовый аромат от Chanel, которому она уже много лет отдавала свое предпочтение, и на мгновение почувствовала себя беззаботным ребенком. Но лишь на мгновение, потому что уже в следующий миг услышала голос своего фальшивого парня:

– Добрый вечер. Валерий Сергеевич, – пожал он руку папе, с которым я ещё не обнялась. – Елена Вячеславовна, – улыбнулся он маме, которая обомлела на месте. – Позвольте представиться, меня зовут Максим. Я молодой человек вашей потрясающей дочери.

Что-то в этом же духе сказал бы каждый из моих бывших… Так же вежливо, четко и в меру грациозно.

Рука мамы тотчас поправила торчащие из-под меховой шапки-ушанки светлые волосы, а губы так и задергались в нерешительной и заметно ошеломленной улыбке. Она смотрела на моего «молодого человека» так, словно он вылез из экрана телевизора во время трансляции голливудского блокбастера.

Я метнула в его сторону негодующий взгляд, ибо какого черта он представился своим именем, а потом, чтобы нарушить неловкую паузу, бросилась к папе с объятиями.

– Папочка!

– Ия! Ну, наконец-то, доченька! Ты дома!

– Я тоже очень-очень рада, пап. Классная куртка, – подмигнула я, погладив мягкий меховой воротник.

– Мама заставила обновить, хотя в этом и не было необходимости, – закатил он глаза и снова обнял меня. – Как вы долетели?

– Замечательно, – ответил Максим, о котором я, черт возьми, на пару секунд совершенно забыла. – Полет был настолько комфортным, что мы не заметили, как пролетело время.

– Я так рада познакомиться с вами, Максим, – пролепетала мама, продолжая завороженно наблюдать за ним. – Вы себе даже не представляете. Мы так… Так долго ждали этой возможности!

– Поверьте, это взаимно, – ответил ей мистер Вежливость и Обходительность. – Ия много рассказывала о вас.

О родителях я вообще ничего не рассказывала, как и о других членах моей семьи. Я посчитала, что важно лишь то, что касается нас, как пары, и потому весь полет мы как будто заполняли анкету, которую дети вручали своим друзьям в начальных классах.

– А может мы уже поедем? – напомнила я, оглядев родителей. – Не терпится увидеть бабушку и наших девочек.

К слову, о девочках. О них я Максиму тоже не рассказывала и потому его вопросительный взгляд словно пихнул меня в плечо.

Мама согласно закивала, папа спохватился и забрал мой чемодан. Я пропустила их вперед, а сама прильнула бочком к Максиму и насколько это было возможно грубо взяла его под руку, чтобы выразить свое недовольство.

– Полагаю, это вынужденное прикосновение, да? – с усмешкой сказал он мне и глянул на наши руки.

– Что это ещё за фокусы? Мы ведь договорились!

– Верно. Но имя твоего бывшего в эту договоренность не входило, – взглянул на меня Максим. Его асфальтовые глаза были полны серьезности. – К тому же мое мне нравится больше.

– Моя бабушка знает, что ты Миша. Мия знает, что ты Миша. Как по-твоему я должна объяснить им эту гребаную разницу?

– Они просто ослышались. О каких таких девочках шла речь?

– Не делай больше ничего, что может уничтожить наш план, – проговорила я не то с мольбой, не то со злостью. – Для меня важна аккуратность. Пусть эти дни пройдут в максимальном спокойствии. Понял меня?

Я занервничала, и Максим это заметил. Я успела поймать его взгляд прежде, чем одернуть руку и пройти вперед к стеклянной двери, стыдясь собственной неуверенности. Мы хоть и были знакомы всего ничего, но я совсем не хотела выглядеть в его глазах жалкой младшей доченькой своих любимых родителей. Но, чем ближе мы подходили к парковке, тем яснее я понимала, что это совершенно неизбежно. Ведь кроме имен я и правда ничегошеньки о своей семье не рассказала…

6

– Максим, вы не будете против, если я сяду с дочкой сзади? – спросила мама, не переставая меня обнимать. – Я так по ней соскучилась, вы просто не представляете.

– Нисколько, – ответил Максим, помогая папе сложить чемоданы в просторном багажном отделении массивного внедорожника. – И прошу вас, обращайтесь ко мне на «ты».

– Он просто душка, – прошептала мама мне на ухо и открыла передо мной дверцу.

Несколько минут назад я видела, как глаза Максима – этого самого «душки», распахнулись в немом удивлении, когда мой папа подошел к сверкающему темно-серому Lexus LX600 и дистанционно открыл массивную дверцу багажного отделения. В тот момент я нарочно отвернулась, когда очередной вопросительный взгляд Максима направился в мою сторону. За три с половиной часа он не раз давал мне понять, что видел во мне чуть ли не простушку, чья семья обитала в чуме. Но нет. Помимо чума этой семье принадлежал роскошный автомобиль. Не успели мы выехать с парковки, как Максим выразил свое восхищение, уделив внимание какой-то обновленной системе чего-то там, на что папа ответил безоговорочным согласием, и между ними завязался разговор.

– Должна тебе кое-что сказать, – прошептала мама мне на ухо. – До сегодняшнего дня я не верила, что он существует. – Я посмотрела на нее в недоумении, а потом устремила взгляд на Максима, который свободно и легко чувствовал себя в компании моего папы. – Я просто в шоке.

– Я ведь говорила, что приеду не одна.

– Да, но… – Мама замялась. – Последние дни у тебя был какой-то странный голос. Мне показалось, что ты грустишь, но я не стала ни о чем спрашивать. Решила, когда приедешь, тогда и поговорим о случившемся. Точнее о том, что тебя беспокоит. Но вижу, всё у тебя прекрасно и я очень этому рада.

«Случившееся» в понимании мамы – мое очередное расставание с парнем, о котором я расскажу, когда прилечу домой. Как раньше, но, к счастью, не в этот раз.

– Не забудь заехать в магазин! – напомнила мама папе, когда мы проезжали мимо внушительного здания делового центра «Иванов». – Нам нужно кое-что докупить к завтрашнему столу, чтобы не выезжать больше в город.

– Да, завтра весь город будет в пробках, – согласился папа.

Максим провел взглядом впечатляющее многоуровневое здание из стекла и сверкающей в вечерних огнях стали с внушительным названием «Иванов Центр», а потом так медленно обернулся, чтобы взглянуть на меня, что я даже умудрилась закашляться.

– Вы живете за городом? – спросил он, глядя на папу.

Черт. Да чем он думал, задавая этот вопрос! Разве я не упоминала об этом, когда «так много» рассказывала ему о своей семье?

– Да, – ответил папа, – в десяти километрах от города. Недалеко от цивилизации и посреди бескрайних просторов и густого леса.

– Тебе, наверное, будет непривычно в таком месте, – сказала мама. – Я имею в виду, что ты предпочитаешь жить в шумном мегаполисе с тысячами огней и ветками бесконечных дорог.

– Вовсе нет. Как и всякий человек я порой нуждаюсь в тишине. Мне нравится жить в городе, но иногда он очень изматывает и приходится искать уединения.

– Как бабушка? – спросила я маму, сменив тему разговора. – Наверное, с раннего утра руководит кухней?

– Она оттуда не выходит! Варя испекла целых три торта, потому что бабушка посчитала, что одного будет недостаточно, а с Ниной они с самого утра готовят голубцы. Когда мы выезжали, они как раз заканчивали третью кастрюлю.

– О! Легендарные голубцы! – вставил Максим, бросив на меня смеющийся взгляд через плечо. – Одно из моих любимых блюд.

– О-о! – засветилась мама.

– Для чего так много? – Не знаю, почему, но я покраснела. – У нас намечается что-то грандиозное? Это же просто Новый год.

– Мы все очень любим этот праздник. К тому же, ты приехала не одна, а это уже большое событие.

– Так и что теперь? – нервно усмехнулась я, бросив беглый взгляд на идеально вычерченный профиль Максима. – Нужно тонну голубцов крутить и кучу тортов лепить?

– В этом году к нам приедут Афанасьевы и Медведевы, – сообщил папа, а потом опустил локоть на широкий подлокотник и объяснил Максиму, что это наши родственники, которые живут в Сочи. – У них большая семья.

– Плюс два лабрадора! – засмеялась мама. – Старших с младшим сыном Ваней поселим в гостевом домике, а Кристина с Сашей разместятся в доме. Ты ведь знаешь, что она беременна? Уже на пятом месяце.

– Да, – пробубнила я, – ты говорила.

– Прилетают завтра после обеда и Марина жутко переживает, что в самолете Кристине станет плохо. Я ей сто раз говорила, что срок ещё позволяет летать, но она всё панику разводит.

Пять человек и две собаки не объясняли три кастрюли голубцов и торты, но я не стала больше ни о чем спрашивать. Каждый год тридцать первого декабря родители собирали под крышей своего дома самых близких и верных друзей, и я очень надеялась, что в этот раз их количество увеличится всего-то на пять человек. То есть шесть, ведь я впервые приехала не одна.