Мира Форст: Рингтон

ПРОЛОГ

С детских лет Германа отличало слабое здоровье и внешняя хилость. Юношеские годы ситуацию не исправили, во многом еще и потому, что он сам не слишком заботился о состоянии своего тела. Герман не играл в футбол с мальчишками во дворе и зачастую попросту не замечал простуд. Дает мама какие-то лекарства и ладно. Он был слишком увлечен самообразованием. По-настоящему увлечен. Причем не сколько школьными уроками, сколько всем тем, что можно было почерпнуть из энциклопедий, научно-популярных журналов и документальных фильмов. А еще он обожал шахматные партии и все игры, связанные со стратегией. В старших классах Герман увлекся идеями великих философов и не менее великих политиков, всех тех, кто пытался предложить и построить свою империю. Почему-то все идеи великих империй оказывались на деле утопиями. Герман искал секрет создания такой империи, которая не станет утопией. С этой целью он и поступил в самый престижный университет страны – в МГУ имени Ломоносова на философский факультет.

Третьекурсником, сдав летнюю сессию, уехал на каникулы в родной уральский город и никак не ожидал, что именно здесь попадет в передрягу. На него напали какие-то отморозки, когда он, посмотрев в местном Дворце Спорта соревнования по самбо, возвращался домой через городской парк. Парней было трое, и ради сомнительной наживы они готовы были забить Германа до смерти. Он не умел драться. Не носил при себе ножичка. У него не было ни единого шанса защититься. Но…

– Эй! Вы чего творите!? – как сквозь вату услышал Герман голос явно не взрослого мужчины.

– Трое на одного? – подхватил кто-то еще.

И после этого обидчиков Германа разметали быстро, качественно, заставив тех убегать, не оглядываясь.

Самое интересное, Герман вспомнил своих защитников. Двое мальчишек, старшеклассники, участники соревнований по самбо, которые он только что смотрел.

– Ты как? – протянул ему руку сероглазый блондин, помогая подняться с земли.

– Благодаря вам буду жить, – улыбнулся Герман, пряча в карман брюк разбитые очки.

– Я Илья. Илья Якушин, – представился парень.

– Вадим. Вадим Ефимов, – назвался его друг.

ГЛАВА 1. ГЕРМАН

1986-1988 год

После того, как на меня напали, а я не смог дать отпор, решил взяться за себя. Пора все-таки подумать и о своей спортивной форме. Куда это годится, мне двадцать один год, а от местного быдла меня спасли семнадцатилетние пацаны.

Пацаны, кстати, оказались зачетными, и наша случайная встреча переросла в самую настоящую дружбу. Почти все лето провел я с ними. В качалке и на речке. Разница в возрасте никак не мешала нашему сближению.

В университет вернулся загорелым и уже не таким щуплым, как прежде. На факультете меня и не признали поначалу. Не только из-за набранной в тренажерном зале мышечной массы.

– Ушинский, ты ли это? – хлопнул меня по плечу приятель по курсу Саша Арефьев. – С каких пор ты уделяешь внимание своему внешнему виду?

Вопрос Арефьева был вполне логичен. Я действительно выглядел по-другому. Вместо привычной короткой стрижки, темные, почти черные волосы стал зачесывать назад. Перестал полностью сбривать щетину. Мне казалось, с ней я выгляжу более мужественно. И одежда. До сих пор не слишком следил за тем, в чем хожу. Имеется гардероб на жару, холод, межсезонье – отлично. Нет – покупалось первое, что подходило по размеру или надевал то, что приобретала для меня мама.

Мамы больше нет. Моего самого дорогого человека на этом свете. Плохой диагноз был поставлен давно, и в прошлом году прогноз врачей подтвердился. Больше некому обо мне заботиться и выбирать для меня одежду.

После лета, проведенного в качалке, мне потребовалось сменить ярлыки с M на L. Так и родился мой новый стиль. Взамен пофигистского – строгая классика.

В детстве мама называла меня маленьким философом. Все потому, что ребячьим забавам ее сын предпочитал книги и размышления. Не это ли прозвище повлияло на выбор факультета при подаче документов в вуз?

С золотой медалью и дипломами победителя школьных олимпиад по самым разным предметам для меня были открыты двери любого престижного вуза. Я хотел пойти туда, где меня научат тактике и стратегии. Военное образование отверг. Не пройду по физической подготовке. Да и строевая дисциплина меня не устраивала. МГИМО и журналистика? Тоже мимо. Золотая молодежь, высокомерные дети состоятельных родителей и некий богемный шик – не стоит растрачивать свое время на ненужное. А вот изучать философию в университете на Воробьевых горах виделось мне перспективным. Перспективным в свете своих интересов и задумок.

Мама мой выбор поддерживала.

– Станешь известным профессором философии, – заранее гордилась она сыном.

Но мои намерения простирались гораздо шире, нежели чем оседлость на кафедре, в профессорском кресле и с корочкой доктора наук.

Уже в старших классах школы я отчетливо понял, что не хочу в будущем следовать привычному для многих сценарию восьмичасового рабочего дня. Мне попросту не нравилось заниматься одним и тем же. Я стремился достичь вехи и двигаться дальше, браться за следующее дело, интереснее предыдущего. Нравилось все новое, неизученное, сложное. Захватывал процесс, приводящий к нужному результату. Глобальность и масштаб никогда не пугали меня, наоборот, увлекали, как увлекали биографии великих философов, политиков и завоевателей, всех тех, кто опережал в своем интеллекте свое время. Не оттого ли, созданные ими империи рушились в одночасье и прослыли утопиями? Мне невероятно хотелось постичь секрет великих и аксиому, отчего любая модель миропостроения в конечном счете терпит неудачу.

К третьему курсу пришло понимание – все великие империи задумывались как нечто грандиозное, оттого заранее обреченные на провал. Они рушились от недовольства и противостояния, съедались изнутри и извне.

Нападение на меня гопников привело в результате не только к дружбе с Ильёй и Вадиком, но и поспособствовало прояснению моего сознания. В моей голове родился план создания своей собственной империи. И почему бы не создать ее в родном уральском городе? Заодно очистить город от таких вот отморозков, которые нападают на людей?

Все это требовалось обдумать и довести до ума, чем я и занялся, став студентом четвертого курса. А именно, начал готовить для себя плацдарм из связей.

– Кирилл Витальевич, – поймал в университетском коридоре декана факультета. – Говорят, в нашем корпусе круглый стол организуется для дебатов между преподавателями и приглашенными политиками. Можно и мне поучаствовать?

– Тебе можно, Герман, – дал он добро. Не зря, выходит, числился я одним из лучших студентов.

На том круглом столе не отмалчивался, успешно пользуясь приемами риторики, которую в вузе отлично преподавали. Итог – обзавелся визитными карточками важных людей.

Дальше – больше. Стал активным участником всех мероприятий, где возможно обзавестись деловыми связями. Обращал на себя внимание, копил визитки. Старался закрепить знакомство, запомниться наверняка.

Если раньше я все больше просиживал над учебниками, то отныне мой ритм жизни значительно ускорился. Симпозиумы, конференции, выставки, съезды, форумы, встречи в неформальной обстановке.

Записался на все полезные спецкурсы, читаемые в университете помимо основных предметов. Особенно нравился авторский курс политологии, науки, только-только зарождающейся. Вела его Кожухова Татьяна Валентиновна, имиджмейкер некоторых лиц из Президиума Верховного Совета. Видя мой неподдельный интерес, она пригласила меня на закрытое мероприятие – показ документальной киноленты с последующим фуршетом.

– Сможешь познакомиться кое с кем из министров, – произнесла она замечательную фразу.

Не забывал я и о тренажерном зале. Два раза в неделю посещал обязательно. По своей физике накачать пресс с пресловутыми кубиками или обзавестись бугристыми мускулами у меня никогда не получится, но это и не являлось моей целью. Просто поддерживать себя в хорошей форме вошло у меня в привычку. Как и питаться правильно. Хотя при моем новом жизненном темпе соблюдать полезный и здоровый рацион не всегда удавалось.

И работать приходилось большей частью ночами. Так уж вышло, что мне никогда не доводилось испытывать острую нужду. Ни в школьные годы, ни в студенческие. Пока я рос, мама обеспечивала нас двоих. И не потому, что много зарабатывала на стекольном заводе, а благодаря статусу матери-одиночки. Дотации из разных фондов, бесплатные путевки в дом отдыха и пионерский лагерь, талоны на дефицитные вещи, бытовая техника по заводской цене и улучшение жилищных условий вне очереди. Это странно, но отсутствие у меня отца, позволяло нам с мамой жить значительно лучше наших соседей.

А в девятом классе я заработал свои первые деньги.

– Слышь, Ушинский, – как-то подвалил ко мне Петя Радченко из параллельного класса. – Напиши реферат за меня по литературе. Плачу пятьдесят копеек.

– Идет, – согласился не сколько из-за нежданного заработка, сколько из-за литераторши. Как будто я для нее буду писать, а не для Радченко.

Литераторша была очень красива, будто нарисованная. Как не от мира сего. У всех мальчишек лица менялись, стоило ей появиться в классе. Грациозная, стройная, неторопливая. Мы все в нее были немножечко влюблены.

Петя за реферат получил пятерку. А я новые заказы, даже на обычную домашку.

Учась в универе, зарабатывал тем же самым – писал за оплату курсовые и дипломы любой сложности. Разыскал одну контору, которая легально предлагала подобные услуги студентам, и официально устроился туда по договору подряда. Конечно, получал меньше, чем, если бы договаривался с заказчиками напрямую, но тогда заказчиков пришлось бы искать самому, потому меня все устраивало.

На закрытом показе документальной киноленты мне удалось посмотреть фильм, удалось познакомиться с одним министром и не удалось попасть на фуршет, а я на него рассчитывал. Не в плане халявной еды, а в плане перспективных новых знакомств.

– Герман, – обратился ко мне тот самый министр, с которым меня успела познакомить Татьяна Валентиновна. – Выручи. Кошку надо отвезти. Отвези. Очень надо. А то я не успеваю уже. В аэропорт еду.

– Кошку? – слегка обалдел я.

– Шотландскую вислоухую. Слышал о такой породе?

– Читал про нее, – припомнились мне виденные в журнале фотографии.

– Моя жена разводит. Котенка одного купили, но не забрали сразу. Я вообще не в курсе был. А жена сегодня мне вислоухого всучила, отвези, говорит, по адресу. И зачем согласился? Куда теперь в аэропорт с этим котом?

– Министры сами возят котов? – развеселила меня ситуация.

– Нет, конечно, – улыбнулся Макар Георгиевич. – Шофер должен был завезти. Но у Сергея зуб страшно разболелся, пока мы в кинозал ехали. Я его отпустил в больницу. Сам на такси в аэропорт доберусь. А кот в машине сидит.

– Хорошо. Отвезу, – в общем-то и не было у меня выбора.

– Спасибо, парень. Я в долгу не останусь, – вложил он в мою ладонь визитную карточку. Обращайся, когда понадоблюсь.

Что ж… ради такого можно потерпеть апрельское ненастье и потратить час на метро с двумя пересадками в компании шотландского вислоухого.

Кота ждали в старенькой пятиэтажке на окраине Москвы.

Дверь мне открыла девушка лет восемнадцати. Пушистые тапочки с розовыми помпонами, серый свитер крупной вязки растянут до колен. Лицо в форме сердечка. Блестящие, как вишни, огромные глаза. Темные волосы непослушно рассыпались по плечам.

На то, чтобы влюбиться, вовсе не нужно время. Искра пробегает в первый же миг. Один взгляд… и все уже решено.

ГЛАВА 2. САБИНА

1986-1988 год