Яркие вспышки разрывающихся снарядов снова разогнали тьму светом своих огненных цветов, казалось бы, побеспокоив своим появлением всё пространство вокруг безымянной Звёздной системы. Сражение вошло в самую жестокую фазу. Крейсер Королевства Эриш, хрипя и дрожащими импульсами выбрасывая последние крохи плазмы в реактивные камеры, из последних сил уходил в манёвр уклонения. Он нырнул в рассыпавшуюся группу астероидов, выбрасывая за собой ложные цели, ослепляющие дип-поля и микросигналы дезинформации. Однако три корабля Империи Арганс не отставали выбранной ими жертвы.

Особенно старался на этом поприще линейный крейсер – чёрно-золотой, величественный, как хищная птица в полёте. Он будто игрался с целью, не торопясь уничтожать, но и не давая ей покоя. Его передние артиллерийские башни главного калибра то вспыхивали орудийным пламенем, то медленно поворачивались, выискивая уязвимости. А тяжёлый крейсер и грузовой корабль поддерживали натиск – один лупил кинетическими залпами средних орудий, другой – старательно засыпал всё вокруг более частными, но менее эффективными болванками, и маячил на боковом фланге, отсекая возможные траектории бегства.

И вот раздался очередной удар. Мощный, под брюхом корабля Королевства. Красноватая плазма рванула наружу, и один из маршевых двигателей был частично повреждён. Мгновенно началось аварийное перераспределение энергии, свечение реакторов упало до опасного минимума. Корабль дёрнулся, потеряв скорость, и пошёл в раскачку.

– Двигательный отсек задет! – Выкрикнул один из техников. – Стабилизаторы 6-й группы не отвечают, реактор на 43%!

На долю секунды тишина повисла на мостике. А потом…

– Москиты! – Крикнул офицер ПКО. – Визуальный контакт!

Из чрева линейного крейсера вырвались тёмные пятна. Средние истребители типа “Скон”, злобные, маневренные твари, словно рой хищных жуков. Каждая машина – пилотируемый рабом-пилотом аппарат, усиленный индивидуальной боевой ИИ-поддержкой, с минимальной бронёй, но максимальной атакующей эффективностью. Они пошли по дуге, развернувшись звёздочкой, и, сверкая фиолетовыми выхлопами двигателей, ринулись к беглецу.

В это же мгновение вся система ПКО крейсера Королевства заработала на пределе своих возможностей. Раскрылись щиты контейнеров с автоматическими орудиями, которые, едва наведясь на цель, затрещали короткими очередями. Выплёвывая смертоносный огонь в догоняющий их израненный корабль рой смертоносной мошкары.

– Веду отсечку по правому флангу! – Тут же заорал наводчик. – Четыре сбиты, но они маневрируют как бешеные!

– Не дать им уничтожить башни! – приказала Анира. – Приоритет – защита батарей!

Москиты начали кружить, бить по артиллерийским гнёздам, старательно засыпая противника шквалом снарядов из своих автоматических пушек. Появились утечки воздуха. Одна башня, четвёртая, была полностью разрушена. Вторая – повреждена, но ещё жива. Корабль содрогался от попаданий, теряя обшивку слой за слоем, но всё ещё держался. С левого борта вспыхнули вспышки. Там активировалась вторая линия обороны – ручные турели и ближний барьер. И вдруг – ускорение. Сквозь вибрации и рев генераторов крейсер, словно сжав все свои силы, начал вновь набирать импульс. Несмотря на повреждения, он отчаянно пытался вырваться из лап охотников.

– Уходим! – Выдохнула Анира. – Любой ценой!

Но именно в этот момент, когда сигнал гиперперехода начал подниматься на дальнем спектре, неизвестный корабль вот-вот должен был войти в систему, ситуация изменилась. Линейный крейсер Империи Арганс словно заранее подготовился к приёму неизвестного “гостя”. Одна из его главных артиллерийских башен, тяжёлая трёхствольная турель, украшенная шевронами с символикой Клинков Империи – вдруг начала медленно разворачиваться. Она не целилась по беглецу. Нет. Она поворачивалась на граничную координату, куда гиперпространственный канал должен был вскоре выплюнуть нового гостя. Имперцы действовали хладнокровно, как охотники, уже предчувствующие прибытие третьего участника. Который также мог стать жертвой их кровожадности.

– Они что… – Начала Лавенна, но осеклась.

– Они бьют по входу… – В тон ей прошептала Анира.

На миг всё замерло. А потом – полный залп этой башни, что закончила доворот по новой цели. Три длинных снопа огня. Кинетика с плазменным напылением, разогнанная до предельных скоростей. Снаряды ушли за горизонт сканеров, но все понимали – если гиперсигнатура верна, они попадут туда, откуда должен был появиться входящий систему корабль. Представители Империи работорговцев точно не собиралась рисковать. Даже не узнав того, кто именно приближается, она пыталась ударить на упреждение, сжечь потенциального союзника крейсера Эриш в момент выхода, когда щиты ещё не развернуты, а навигационные системы не успели откалиброваться.

На мостике рейдера повисла тревожная тишина. В глазах Аниры, холодно сверкнул, еле сдержанный ужас. Она знала, что корабль, идущий в в гиперканале, уязвим. Что даже краткий залп может изменить ход не только боя – но и всей судьбы этой системы.

……….

В это же время на мостике линейного крейсера Империи Арганс царила тишина, будто сама Тьма между звёздами замерла в ожидании. У каждого офицера на лице застыла маска подчеркнутого уважения, почти благоговения. За которой, если приглядеться, можно было разглядеть страдание, унижение, и даже полноценное отвращение. Но никто не смел показать и намёка на это. Никто.

И всё только потому, что в центре мостика, в массивном роскошном кожаном кресле, специально доработанном под нестандартный вес, восседал он – Санхрум Делайр, региональный координатор Храма Единого, уполномоченный к надзору за “моральной дисциплиной пограничных территорий”, что в реальности означало – абсолютную власть. Он был огромен. Не просто тучен, а уродливо распухший от излишеств, вплоть до того, что его лицо казалось маской, налитой жиром, с крошечными, глубоко посаженными, маслянисто блестящими глазками, вечно ищущими что-то мерзкое, запретное, униженное. Губы его были влажны, раздуты и подрагивали в предвкушении. Он ел постоянно – сладкие пасты, мясные капсулы, фрукты из особых садов святых планет Храма. И даже сейчас, во время боя, медленно жевал карамелизированную мозговую желе-массу из запаянной чаши, изредка облизывая пальцы с выражением порочной сытости.

На нём была не форменная одежда, а парадно-культовая мантия Храма – из шёлков, вплетённых с микроволокнами для контроля температуры тела. На груди висел знак Единого – круг, пронзённый молнией, символ очищения через страдание. Парадный нимб – голографическое кольцо над головой – сиял бледным белым светом, мигая слабыми ритмами молитвенных фраз.

– О, как же я обожаю эти пограничные чистки… – Промурлыкал он, обращаясь скорее к себе, чем к кому-то в зале. – Эти дикарки… ох, они так смешно кричат в первые дни… такие дикие, такие полные гордыни… – он облизал губы, – а потом… тишина, слёзы, покорность… Ну, или смерть, – он захихикал, как будто вспомнил забавный анекдот.

Офицеры у консоли лишь кивнули, будто слова Храмовника были глубокомысленными изречениями. Один из них, молодой штурман, чуть задержал взгляд – и тут же отвёл глаза, поняв, что задержался на долю секунды слишком долго. Лишняя секунда – и это может быть расценено как вызов. Или сомнение. А сомнения Храм не прощает.

Командир крейсера, капитан Гейлан Вурм, стоял в нескольких шагах от кресла. Мускулистый, хмурый, человек, не привыкший к поклонам – но сейчас он держал спину чуть согнутой, словно искривлённой от почтения. Его лицо было почти непроницаемо, но в уголках губ дрожала едва заметная судорога. Он не мог отказать Делайру. Никто не мог.

Санхрум был выше закона. Ведь именно он обеспечивал "перераспределение грешников". А значит – поставки дешёвой рабсилы, тест-субъектов для психогенетических проектов, и живого материала для планет, где ещё не внедрили полный контроль за популяцией. Одним словом, он был полезен. А заодно – абсолютно опасен. Он мог одним докладом стереть династию в пыль, объявив “отклонившимися от заповедей”. И даже командиру линейного крейсера, наследнику древнего рода воинов Империи Арганс, приходилось пресмыкаться перед этим жирным паразитом.

– Надеюсь, – продолжил Делайр, всё ещё не поднимая взгляда от своей еды, – эти дикарки не сожгут свои тела плазмой, как делают особо упрямые. Я хочу их живыми. Ммм… – его язык медленно облизнул крошки с уголка рта. – У них, говорят, такая восхитительная кожа… вся в узорах… татуировки боли, как они их называют… я бы с удовольствием увидел, как она бледнеет под кнутом. Ах… – он задрожал всем телом от плотского экстаза. Один из офицеров машинально сглотнул. Другой тихо вытер пот со лба. На мостике царила абсолютная тишина, в которой слышно было даже, как капля жира упала на подлокотник кресла Делайра.

А в это время на тактическом дисплее загорелся красный индикатор. На мостике линейного крейсера Империи Арганс царила напряжённая тишина. Мягкий гул систем, слабое потрескивание линий связи, редкие команды по тактическим каналам – всё было приглушено, словно сама атмосфера судна подчинялась плотному, тягучему присутствию Санхрума Делайра. Он сидел в кресле, откинувшись назад, развалившись так, словно это был не мостик военного корабля, а личный пиршественный зал. Толстые пальцы обмякли на подлокотниках, подбородки колыхались при каждом глотке, а глаза, затуманенные, смотрели на тактические проекции с ленивым наслаждением охотника, уверенного в победе. Вдруг, почти неслышно, с заднего ряда постов донёсся чуждый этому сонному спокойствию звук – резкое всхлипывающее восклицание. Кто-то встал. Кто-то, кто не должен был говорить без разрешения.

– Господин капитан!.. Прошу прощения, но… – Раздавшийся голос был низкий, в нём слышалось сдерживаемое напряжение, испуг, но и что-то похожее на тревогу. И вся сцена на мгновение застыла, как будто кто-то вонзил нож в дыхание корабля.

Санхрум Делайр тут же вскинул голову, как разъярённая жаба, выныривающая из грязного болота. Его жирная шея задрожала, в глазах мелькнул огонёк ярости, и с губ сорвалось злобное, шипящее карканье:

– Раб… ты… осмелился… говорить?.. на мостике? В моём присутствии… – Его писклявый голос был почти ласковым, но в этой ласке сквозила хищная угроза, от которой по спинам нескольких офицеров пробежал холодок. И все присутствующие тут же инстинктивно обернулись – и увидели тощее, согбенное существо, серокожего раба с удлинённой шеей и большим черепом. Раб стоял у систем наблюдения. Его длинные пальцы, испещрённые ожогами и следами инъекций, всё ещё дрожали, сжимая сенсоры интерфейса. На нём был простой тёмный комбинезон с ошейником управления, а на правой руке – клеймо Храма.

– Простите… но я… я засёк… возмущение гиперпространства… – Глухо пробормотал он, опуская голову.

Капитан Гейлан Вурм, стоявший в шаге от кресла Санхрума, бросил взгляд на своего младшего офицера, а тот в ответ едва заметно кивнул. Командир сделал полшага вперёд и, с явным усилием скрывая раздражение, обратился к Делайру:

– Господин координатор… регион почти не изучен. Тут возможны непредсказуемые переходы… может быть, это пиратский корабль или контрабандисты. Лучше уточнить.

Толстяк раздражённо фыркнул, поначалу словно не желая слушать, но глаза его блеснули, когда капитан упомянул контрабандистов. Он резко повернул голову к худому рабу.

– Ты! Говори! – Махнув рукой, он брызнул каплями сока своей еды на стоявших рядом офицеров, которые с трудом сдержались, чтобы не отшатнуться прочь. – Что ты засёк?