Два яблочка для (не)фиктивного папочки (страница 4)
– Мне нравятся ход наших переговоров, но я обязан проконсультироваться с юристами! – надеваю на свой фейс формальную улыбку.
Черт! А это у меня кто вообще? “Рикстон”? А… Блин! И фигле я ляпнул, что мне нравится!
– У меня есть несколько замечаний, которые я хотел бы с ним обсудить, прежде чем обговаривать с вами. Мы можем назначить еще одну встречу? – вскидываю брови с умным видом. – Допустим, во вторник?
– Хм, – гендир “Рикстона” недовольно поджимает губы.
Но я ему нужен больше, чем он мне.
– Если только в первой половине дня, – тянет нехотя.
– Да хоть в семь утра! – фыркаю довольно.
– Надо уточнить у моего секретаря! – он уже набирает сообщение.
– Отлично, я тогда своему тоже дам команду и, – встаю, протягиваю ему руку, – уверен, что во вторник мы совершенно точно подпишемся!
– Хотелось бы, – цедит сквозь зубы мой контрагент, но я жарко трясу его руку и уматываю из переговорной.
Да, я взял с собой контракт.
И я даже думаю его почитать…
Наверное.
На досуге.
Интересно, а как на нем будет смотреться брокколи!
Живо представляю себе бумаги, измазанные соплями этих двух Яблочек, и мне становится смешно! По-настоящему смешно.
– И что же привело тебя в такой восторг? – слышу за спиной голос Евгения Александровича. – Неужели “Рикстон” согласился на твой процент ретро-бонуса?
– Не знаю, – широко улыбаюсь в ответ. – Я не смотрел контракт! И не слушал его на переговорах.
– Надо же! – крякает старик, пораженный моей откровенностью. – О чем же ты тогда думал?
– О детях, дядь Жень, – улыбаюсь еще шире. – О своих детях!
– Надо же! – довольно хмыкает Филиппов. – И с кем же ты собрался их делать?
А я гордо выпячиваю грудь:
– Я, собственно, уже!
Глава 8
Арс
– Двойня? – Филиппов аж садится. – Девочки? – хмыкает. – А что, с мальчиками бывших любовниц не нашлось?
А мне че-то аж горло злостью перехватило!
– Евгений Александрович, – произношу тихо, но смотрю на него так, что старик невольно выпрямляет спину. – Вы, кажется, не планировали мне свечку держать.
– Хм, – откашливается тот.
Разглаживает несуществующие складки на пиджаке.
– Ну ладно, – смотрит на меня исподлобья. – А кто их мать?
– Лёля, – взмахиваю рукой, – Леонтьева Ольга. Переводчица. Помните?
– А как же! – с готовностью отвечает старик. – Вы встречались целую вечность! Месяца три!
– Четыре, – поправляю его и снова чувствую непреодолимое желание огрызнуться.
Но молчу.
Стискиваю зубы.
Отворачиваюсь к столу, собираю в стопки совершенно ненужные мне сейчас бумаги.
– И ты хочешь сказать, – медленно начинает допытываться Филиппов, – что она от тебя родила.
– Родила, – киваю. – Сказать не сочла нужным, но родила.
Полностью историю выдавать не хочу.
Во-первых, это совершенно не в моем стиле – выкладывать все, как на блюдечке.
А во-вторых… А во-вторых, почему-то совершенно не хочется выставлять на всеобщее обозрение наши с Ольгой отношения.
Даже фиктивные.
Почему-то вдруг все, что касается ее, стало казаться сокровенным и очень личным.
Очень.
Но Филиппов – лицо заинтересованное.
И он продолжает вытягивать из меня историю, которую я заботливо для него приготовил.
– Значит, у тебя вдруг обнаружились дети? – смотрит он на меня испытующе. – А их мать?
– Их мать настроена не очень дружелюбно, но я попробую наладить с ней отношения, – пожимаю плечами. – Прежде всего, я ей предложил официальный брак. И поверьте, – хмыкаю, – это никак не связано с вашим мне предложением!
– Да что ты! – с наигранным удивлением ахает Евгений Александрович. – То есть ты так вовремя встречаешь свою пассию, женишься на ней… И это никак не связано с моим предложением.
– Дядь Жень, – сажусь напротив него, – это совпадение, – утомленно вздыхаю. – Речь идет о детях, – поджимаю губы. – К тому же, – делаю задумчивый взгляд, двигаю кистью в воздухе, – Ольга была одной из немногих, кого я эмоционально выделял из общей массы девиц.
– Ты хочешь сказать, любил? – подается вперед Филиппов.
– Я хотел сказать именно то, что сказал, – отрезаю я. – И, Евгений Александрович, я понимаю, что для вас моя семейная жизнь крайне важна, но, пожалуйста, – смотрю строго, – соблюдайте границы.
Чуть кривлюсь, поднимаюсь, подхватываю ту самую бессмысленную стопку бумаг, что собрал минутой ранее.
– Ну а сейчас, – вздыхаю, – прошу меня извинить. Надо помочь Лёле устроиться в моей квартире. Скорее всего, придется делать перепланировку, – кривлюсь. – Или вообще менять жилье…
Вкладываю в свой голос всю вселенскую усталость, которую могу, киваю, выхожу из кабинета…
Срабатывает!
Черт, срабатывает!
Старик сидит в своем кресле ошарашенный!
Вот это да!
Оказывается, все немного проще, чем я думал!
Повелся!
Блин!
Старая гвардия! Где фиг обхитришь, а где… Что ж им всем так важен штамп в паспорте?
Что маман моя, что Филиппов.
Фр-р-р…
Листы банные.
Ну ладно.
Лёля появилась в моей жизни вовремя.
Сейчас в это поиграем, а потом у меня будет статус разведенного отца, и пусть хоть кто-нибудь попробует мне намекнуть о серьезных отношениях.
Все будут посланы!
Строем!
Потом…
Потом это…
Это когда?
Черт!
И в этот момент я понимаю, что совершенно не хочу себе представлять это мифическое потом.
Лучше сейчас!
Сейчас надо привезти в свою квартиру Яблочек.
И их маму.
.
Леля
– Девочки обязательно должны учить английский! – с важным видом рассуждает моя мать.
Она вызвалась помочь с переездом.
Выражается это в том, что она ходит кругами по моему залу и, мечтательно закатив глаза, перечисляет, какие блага я должна потребовать от Арса Ветрова.
– Нет! Английский уже не так актуален, – кривится. – Лучше китайский!
– Абр-р-р, пф-ф-ф, – выражает свое мнение по поводу ее высказываний Маринка.
– Точно, дочь, – выдаю я со вздохом.
Малявки мои сидят в манеже, а я пакую коробки.
Что-то мне уже тяжко. Спина отваливается, и голова кружится.
Хотя Арс меня сегодня накормил.
– И ты должна будешь обязательно сформировать свою бьюти-команду! – мама находит в моем доме яблоко и с громким хрустом откусывает от него кусок. – Я знаю хорошую маникюршу!
– Мам, давай я сама решу, что мне обязательно, а что не обязательно? – отодвигаю ее от окна, чтобы собрать оттуда детские крема и масла.
Наши с ней отношения сложно назвать идеальными. Она – настоящая мать чемпиона. Но и я уже мать. Умею все сказанное ею делить надвое… Или натрое. Или на ноль, хоть и нельзя.
– А что у нас полагается теще олигарха? – мама почти доела наше последнее яблоко и с деловым видом рассматривает близняшек. – Если я буду приезжать к ним в гости, допустим, раз в день…
– Раз в день? – ахаю я. – Мама! Тебе всегда было достаточно раз в неделю… Или в две…
– Это пока они в панельной однушке жили, – ничего не стесняясь, выдает мать. – А теперь у них будет собственный особняк. Ты, кстати, уже начала выбирать дом?
– Мама, какой дом? Какая бьюти-команда? Какой китайский? – не выдерживаю я. – Вернись на землю! А еще лучше к себе домой! От тебя все равно никакого толка!
– Как ты разговариваешь с матерью? – упирает руки в бока она. – Вот встречу твоего Ветрова, все ему расскажу! Про все твои слезы в подушку и про то, что я была единственной, кто тебя поддержал!
И тут у меня холодеет внутри…
Я не объясняла матери ситуацию. Решила, что пусть уж она выдает истину за нашу выдумку. Нормально получится. Но если она начнет что-то высказывать Арсу…
– Ты этого не сделаешь! – произношу угрожающе.
– Сделаю, сделаю, – заводится она. – Еще как сделаю! Я собиралась быть матерью богатой жены! А стала бабушкой безотцовщин! Должен же он за это ответить!