Она бросилась ко мне, не колеблясь ни секунды, и начала пытаться развязать мне руки. Моя вера в нее была непоколебима – я верила, что она сможет, должна была справиться. Мои руки болели, веревки врезались в кожу, но я не чувствовала боли, только отчаянное ожидание чуда.

– Не могу… слишком крепко, – наконец, сдалась она, голос ее стал глухим, полным сожаления.

Я почувствовала, как вся моя надежда рушится, словно карточный домик. Я захлебнулась в горьких слезах, рыдания вырвались из груди. На что я рассчитывала? Судьба, словно злой шутник, в очередной раз подложила мне свинью. Лана… бедная Лана. Это святое создание, всегда такое чистое и нежное, не могла помочь мне. Конечно, не могла. Ведь она была всего лишь призраком. Плодом моего больного воображения.

Я осознавала это, но все же сознание играло со мной, и я на время забывала, что Лана – не живет в нашем физическом мире. Она уже не может ни на что влиять. Ее прикосновения, ее движения – все это лишь иллюзия, призрачное проявление моей отчаянной потребности в спасении. Она не могла освободить меня, как бы сильно ни старалась.

После борьбы с этими двумя маньяками, у меня все тело болело. После ударов, после их сжатий, после их грубого проникновения – все тело было охвачено болью. И эта боль расползалась по нервам, словно горячая волна, постепенно захватывая все тело, заставляя каждую клетку кричать в немом протесте.

От мысли, что в мой рот вставляли мужскую плоть и котом еще и спустили туда семя, накатывало тошнотой. Желудок сжимался, словно кто-то грубо сжимал его рукой, не давая ни дышать, ни думать. Меня мутило, и от этой слабости становилось только хуже. Казалось, что мир вокруг становился все более далеким и неясным, как будто погружался в туман, а реальность – в хаос. Я хотела хоть немного воздуха, хотя бы малейшую передышку, но это состояние не отпускало.

В голове звучала лишь одна мысль: Когда это закончится? Но ответ был туманным. Боль не утихала, она плавно перетекала из одного участка тела в другой, напоминая, что я в ловушке собственного тела, без права на спасение или облегчение.

Амир и Вахид вернулись под утро. Я не заметила, как уснула, но пробуждение было хуже, чем любой кошмар. Тошнота накатывала с новой силой, словно удары изнутри, и я едва могла удержаться от того, чтобы не сдаться этому чувству. Мутило еще сильнее, чем ночью, и все внутри скручивалось в болезненные узлы.

Лана сидела рядом. Она не исчезала, и в этом был какой-то парадоксальный комфорт. Ее присутствие помогало мне справляться с тем ужасом, что я испытывала. Эти двое – Амир и Вахид – говорили, что собираются меня убить. Но потом они поменяли решение и сказали, что продадут меня. Какой-то новый, еще более жуткий страх поселился в груди. Что у них на уме? Какую судьбу они приготовили для меня? Одно я знала наверняка: я не хотела умирать.

– Знаешь, Даша, что ни говори, в доме Лазарева тебя по крайней мере не били, – тихо произнесла Лана, ее голос был полон странной обреченности. – Зря ты сбежала оттуда…

Я тяжело вздохнула, осознавая, что в ее словах была правда, как бы горько это ни звучало. Да, в доме Лазарева меня никто не трогал, не бил, не калечил. Но ведь это не значит, что я там была в безопасности. Лазарев мог быть жестоким, но его жестокость была скрыта за ширмой "спокойствия". Он любил бить девушек. Он настоящий садист, и он это порой делает слишком изощренно.

Я очень часто видела, как он бил Лану. Ее хрупкое тело всегда покрывали синяки после их актов любви. Она всегда терпела, не жаловалась, но я знала – внутри она страдала. И вот теперь она сидела рядом со мной, с теми же тенями боли в глазах, но ее слова резали по-живому. Как ни крути, Лазарев казался не таким чудовищем на фоне этих двоих. По-крайней мере меня он избил только один раз, в тот день, когда умерла Лана…

– Соскучилась? – раздался грубый голос Амира, и его смех, словно ржавые гвозди, вонзился в мой мозг. Он не просто засмеялся, он заржал, наслаждаясь каждым моментом своего издевательства. В его глазах был холодный блеск. Я была его беспомощная жертва, которой он мог манипулировать, не испытывая ни капли жалости.

– Соскучилась по мне, да? – продолжал он, наклоняясь ближе, чтобы увидеть мою реакцию, его дыхание горячо обжигало мне лицо. – Ждала, когда вернусь, а? Бедняжка. Как же тебе было одиноко, да?

Я молчала, пытаясь скрыть боль и унижение, но внутри все сжималось от ярости и страха. Руки за ночь окончательно онемели, словно в них больше не было крови. Веревки, которыми они были связаны, впились в запястья, и каждое малейшее шевеление отдавалось тупой, глухой болью. Нервные окончания, казалось, больше не посылали сигналов в мозг – только бесконечный дискомфорт и слабость.

Пытки водой

Пол был холодным, и я даже не заметила этого, пока спала. Сейчас же осознала, что продрогла до костей.

Но самым унизительным было то, что я обмочилась, когда Амир приблизился ко мне. Это было неконтролируемо. Я почувствовала, как теплая влага растекается по холодной коже, и чувство стыда накрыло меня волной. Я не могла ничего с этим поделать. Амир заметил это, он не мог не заметить. Еще одна причина для его насмешек. Еще одна ниточка, за которую он мог дергать, заставляя меня чувствовать себя еще более ничтожной.

– Ох, да ты совсем разваливаешься, – его смех стал еще громче. – Даже держать себя не можешь. Что, замерзла, принцесса?

Его слова звучали как удары. С каждым его комментарием боль в груди становилась все острее, но я не позволила себе разрыдаться. Я могла терпеть, хотя бы еще немного.

Я думала, что они побрезгуют насиловать меня снова. Я была грязная и обосанная. Но я зря рассчитывала на такой подарок судьбы. Мужчины снова начали меня насиловать. Все повторилось, только сейчас я уже совсем не сопротивлялась.

Лана была где-то рядом, но я ее не видела и не слышала. Просто чувствовала, что она рядом. На самом деле мне не хотелось, чтобы она видела этот ужас. Такое никто не должен видеть…

– У меня идея! – воскликнул Амир, когда они перестали меня терзать и бросили “отдыхать” на холодном полу.

Он куда-то ушел, а потом вернулся с ведром воды.

– Это еще зачем? – спросил Вахид.

– Увидишь! – ответил Амир и подмигнул мне.

У меня внутри все сжалось от страха. Что-то мне подсказывало, что нужно бежать. Но как бежать, если я даже встать на ноги не могла? Они так сильно меня избили, что у меня болело абсолютно все.

– Давай, братан, помоги мне. – сказал Амир и подошел ко мне.

– Что нужно делать? – обрадовался Вахид.

– Свяжи ей руки за спиной на всякий случай. И веревку вокруг шеи пропусти. Мало ли… – улыбнулся он.

Я почувствовала, как мое сердце замерло на миг, а потом начало биться в удвоенном режиме. Бежать? Умолять? Умереть на месте? Я попыталась встать и сразу же упала, чем рассмешила этих моральных уродов.

– Зачем ее связывать, она вон на ногах не стоит даже. – сказал Вахид, но не стал спорить и грубо схватил меня за волосы. Он быстро повернул меня и уложил на живот, потом наступил ногой на позвоночник, заставив меня выгнуться и зашипеть от боли и сдавливания, а сам тем временем ловки начал связывать мне руки за спиной. Когда он перетянул веревкой мою шею, я окончательно впала в оцепенение.

“Что они собираются делать? Зачем принесли сюда это ведро с водой? Будут поливать меня? Или…” – от ужаса я начала задыхаться. У меня начались приступы, похожие на астму, только это была не астма. У меня это происходит в кризисные ситуации. Что-то типа панической атаки, наверное. Врачи так толком и не разобрались, что именно вызывает у меня эти приступы. Они могут начаться от любой мелочи, например, когда я вижу, что мое любимое кофе закончилось, а могут не напоминать о себе долгое время, даже если случается что-то из ряда вон выходящее.

Итак, я начала задыхаться, ощущая, что вот-вот потеряю сознание.

– Милая, держись, ты должна выжить! – шептала мне Лана. Она была обеспокоена. – Просто дыши… Все это будет в прошлом. Ты выживешь, ты сильная.

Меня подхватили и резко подняли на ноги, а потом надели на голову повязку. Напрасно я мотала головой, это только еще больше возбуждало моих насильников.

А через пару секунд я почувствовала, как меня приподнимают над землей и отчаянно забила ногами. Земля ушла из-под ног, а в голове все закружилось. Меня перевернули вниз головой. Четыре руки держали меня за ноги, раздвигая их в стороны. А я отчаянно трепеталась и кричала. Так громко, как только могла. Горло обжигала веревка, я не могла выпрямить голову, она тянулась назад вслед за руками, если я пыталась ими пошевелить. А потом…

Я ощутила, как вода вокруг меня забурлила и меня словно стало затягивать в водоворот. Я бестолково мотала головой, ударяясь о стенки железной посудины и пыталась задержать дыхание.

Когда вода попадает в легкие, это превращается в настоящую борьбу с собственным телом, которое мгновенно реагирует паникой. Первые секунды – это шок. Это не просто боль, это неописуемая адская боль, от которой все тело мгновенно вспыхивает в агонии.

Вода входит в тебя, и все, что можно сделать, – это пытаться задержать дыхание, чтобы не позволить этой мощной стихии причинить тебе еще больше боли. Но сколько можно не дышать?

Я чувствовала, как смерть приближается. Каждая секунда, наполненная ужасом и паникой, могла быть моей последней. Странно, что спустя несколько секунд, как вода попала в легкие, ты уже в этот момент не думаешь о смерти, все, чего ты хочешь, это дышать без боли. Просто дышать.

Я попыталась задержать дыхание, но, как только легкие начали требовать воздуха, я сделала первый судорожный вдох. Вместо спасительного глотка воздуха внутрь хлынула вода. Ледяная жидкость обожгла горло и грудь, словно тысячи иголок пронзили легкие. Внутри все начало сжиматься, тело инстинктивно дергалось в поисках выхода, но голова оставалась под поверхностью.

Я отчаянно пыталась вырваться наверх, чтобы вдохнуть, но меня крепко держали за ноги так, что я никак не могла вытащить голову из ведра.

Мышцы сковал паралич, и каждый новый вдох наполнял легкие не воздухом, а водой. Это чувство ужаса непередаваемо – ты знаешь, что сейчас тебе нужно всего лишь вдохнуть, а вокруг только вода. В каждый следующий момент легкие заполнялись все больше, холодные, жгучие потоки сдавливали грудную клетку, и казалось, что она вот-вот лопнет от боли и напряжения.

Отчаяние охватило меня полностью. Я пыталась бороться, но реальность постепенно начала ускользать, а силы окончательно покидали. В голове начало кружиться, перед глазами замелькали темные пятна. Паника уступила место ощущению полной беспомощности – я больше не могла бороться. Легкие жгло изнутри, как будто в них заливали кипяток, а все тело постепенно погружалось в вязкую темноту, сжимая меня в ее холодных, безжалостных объятиях.

Когда вода проникает в легкие, нет ощущения, что ты просто утонешь – это бесконечная агония, каждое движение напрасно, каждый вдох приносит только больше боли. Это не медленный процесс – это стремительная атака на твое тело, где каждое мгновение твоя жизнь уходит, и ты это понимаешь, но ничего не можешь изменить.

Я очнулась от очередной попытки вдохнуть воздух, вдруг оказавшейся успешной. Я зашлась в судорожном кашле, пытаясь избавиться от воды, попавшей в легкие. Дыхание с тяжелым хрипом вырывалось у меня из груди. Вода выплескивалась с болью, но я ощущала, что мне становилось лучше. Как же хорошо дышать!

Кто-то бил меня по спине. Мужчины вокруг меня суетились и ругались между собой. Вахид говорил, что это была идиотская затея, и что они могли убить меня, так и не оттрахав как следует.

– Да ты мог потом и остывающий труп трахать. – засмеялся Амир. Мне же было совсем не смешно.

Они вокруг меня суетились и что-то еще говорили. Продолжали ругаться, но я почему-то понимала лишь обрывки слов. Речь шла про какую-то девушку, которая также умерла во время пыток какого-то их знакомого.