Внезапная режущая боль разорвала мое сознание. И снова вопль боли резанул по ушам моих мучителей.

– Как маленькая, честное слово! – усмехнулся мужчина, но не остановился. Он еще раз с нажимом стал вводить в меня устройство пытки. Глубже, еще глубже, чтобы вся конструкция была внутри, а ручка осталась снаружи. Он прокручивал устройство и давил на него. Он знал, что так больнее, что вся моя прямая кишка превращается в кровавое месиво. И вот, это устройство уже внутри. Он оставляет его в таком положении и отходит.

Я уже была на грани смерти, от болевого шока я ничего не соображала.

Я лежала, уткнувшись головой в матрас, сквозь кляп сочилась слюна и оставляла огромную лужу. Мои глаза были мокрые от слез, а все тело покрыто потом.

Я боялась пошевелиться, ведь каждое резкое движение приносило мне кучу боли. Моя спина была разодрана и кровила, а из заднего прохода торчал древний механизм пытки.

– Отличное зрелище. – длинный мужчина снова засмеялся. Его действительно веселила эта картина.

Он направился к импровизированной печке, где горел огонь, взял оттуда кочергу и сунул в угли. Мужчина стоял и смотрел на огонь. Он сказал, что у него было время на еще одно действие, он ждал, пока кочерга накалится докрасна.

Я смотрела с ужасом и обреченностью. Что он еще задумал?

Он вернулся ко мне, забралась между моих ног и взялся за ручку устройство. Медленно, с расстановкой он начал крутить ручку и лепестки этого адского орудия начали потихоньку раскрываться прямо внутри меня. Я снова завизжала, но мужчина уже не обращал на это внимание. Он с энтузиазмом крутил ручку, медленно, чтобы пытка не кончилась рано. А я орала и плакала, но уже не дергалась, я знала, что будет больнее.

Раскрыв немного еще это устройство, он остановился, дождался, когда я затихну, и начал вытаскивать это орудие пыток из меня. Новая волна крика проревела в помещении. А из меня хлынула кровь. Мужчина выругался и брезгливо бросил на меня какую-то белую тряпку.

– Я не могу так работать. Слишком грязно. – сказал он. – Приготовь мне вторую красавицу.

Второй мужчина, что избивал и насиловал меня, был похож на шкаф. Своим заплывшим глазом я следила за ним. Второй глаз у меня ничего не видел и я подумала, а что, если у меня уже нет второго глаза? Я ощущала липкий холод, проникающий в мое тело, смешиваясь с болью и растущим чувством беспомощности.

Вскоре я услышала крик моей подруги по несчастью. Ей заткнули рот, а потом я услышала глухие удары и протяжный вой через кляп. Шкаф сейчас бил ее. Наверное, в его представлении только так можно привести человека в чувство.

Кричи, милая, кричи

Через какое-то время ее положили рядом со мной. Меня отвязали от стола и слегка подвинули в сторону, чтобы для второй подопытной было достаточно места. Я не могла уже шевелиться. Боль меня сковывала. Я даже не могла пошевелить пальцами, чтобы не ощущать эту уничтожающую и растекающуюся лаву боли внутри всего тела.

Длинный достал раскаленную кочергу из камина и двинулся в нашу сторону. Я невольно снова напряглась, но потом облегченно вздохнула. Его интересовала моя напарница. Та плакала и тряслась от боли.

Но мужчина был непреклонен.

– Красавица, поверь, если ты здесь, то ты это заслужила. – спокойно сказал он. – Просто прими свою судьбу.

С этими словами он залез на стол и наступил на ногу девушки. Кажется, он сдавил ей сухожилие ноги. Кажется, там даже что-то хрустнуло, потому что несчастная завизжала еще сильнее.

– Кричи, милая, кричи. Ты даже не представляешь еще, что тебя ждет! – мужчина погладил ее по ягодицам, а потом опустился на корточки между ее ног.

Он долго что-то смотрел и изучал, потом позвал к себе своего напарника.

– Помоги мне. – попросил он. Второй подонок быстро подошел и начал держать девушку, раздвигая ей ягодицы.

Длинный вонзил раскаленную кочергу в ее задний проход.

Резкий запах опаленного мяса и волос пронесся по комнате вперемешку с воплями пленницы. Но крик затих достаточно быстро. Я подняла взгляд на голову девушки. Тело было неподвижно. Казалось, она даже не дышала. Неужели сердце не выдержало?

Мужчина, сидящей между ее ног, замер. Он быстро спустился со стола и метнулся к голове пленницы. Двумя пальцами прощупал пульс.

– Фух! Живая. Отключилась просто.

Он выдохнул еще раз и опустился рядом на пол.

– Эти пытки отнимают слишком много сил. Мне нужен отдых! Срочно!

Он отхлебнул из бутылки несколько глотков воды.

Мужчины какое-то время разговаривали, потом решили, что с нас двоих хватит.

Они вырубили свет в помещении, и нас окутала полная тьма. В этот момент мне уже не было страшно, что крысы меня съедят. Сейчас я не боялась крыс, мне казалось, что лучше умереть от того, что они тебя заживо съедят, чем от пыток этих двух инквизиторов.

Когда я снова очнулась, я была каком-то другом месте. Похоже, в каком-то сыром подвале. Точнее, мне показалось, что это был подвал – воздух был пропитан нещадным смрадом, а сырость и холод пронизывали до костей. Челюсти судорожно сжались от страха, словно это место само по себе наполняло меня ужасом. Подвал. Опять подвал. Этот одинокий, темный адский уголок, от которого я всегда бегала в своих ночных кошмарах. Здесь каждый запах, каждый звук, казалось, тянул меня обратно в тот момент, когда четыре ублюдка сломали меня в похожем подвале. Сама мысль о том, что я снова в этом месте, вызывала приступ паники, нутро сжималось от ужаса, будто каждый угол этой комнаты пытался задушить меня.

Я дернулась, пытаясь подняться, но руки были связаны. Веревки грубо врезались в запястья, лишая меня возможности двигаться. Слабый свет падал сквозь крошечное окно под потолком, едва рассеивая тьму вокруг меня. Каждое движение, каждый звук казался невыносимо громким – словно сама тишина оживала, напоминая, что выхода нет.

– Лана, ты где? – прошептала я, хотя знала, что ответить она не сможет. Даже если бы она появилась, ее присутствие сейчас было бы слабым утешением. Я была одна. Совсем одна.

Холод пробирал до костей. Боль в теле была почти невыносимой. Откуда-то с потолка капала вода, создавая ритмичный, монотонный звук, который постепенно сводил меня с ума. Я ощущала себя в ловушке, как дикая зверушка, запертая в клетке. В голове хаотично мелькали мысли о побеге, но любое малейшее движение вызывало резкую боль в теле, а также в запястьях и ногах, которые были стянуты жесткими веревками.

Дикая боль пульсировала в моей голове, словно что-то внутри рвалось на части, оставляя лишь тяжелый туман боли. В первые секунды я даже не пыталась понять, почему оказалась здесь. Когда именно меня сюда перенесли? Мне казалось, что легче было бы просто не вспоминать – глаза оставались закрытыми, как будто это могло защитить меня от реальности. От этого невыносимого страха, что стоит открыть глаза, и все вернется: холод, сырость, мрак и резкая боль.

Я не знаю, сколько времени прошло – минута, час или целая вечность. Внутри я кричала, но это было молчаливое отчаяние, которое нельзя выпустить наружу. Наконец, собрав остатки воли, я заставила один глаз открыться. Веки были тяжелыми, словно налиты свинцом, но я сделала это. Второй глаз не поддавался – ресницы слиплись так сильно, что мне казалось, их кто-то намертво склеил. Я попыталась поморгать, но это не помогло.

Мой единственный открытый глаз пытался ухватить хоть что-то в окружающем меня пространстве. Но… темно. Абсолютная, всепоглощающая темнота. Паника начала нарастать: «Неужели я ослепла? Это что, какой-то очередной извращенный трюк?» Но, несмотря на тьму, где-то глубоко внутри я знала: я не слепая. Просто здесь так темно, что даже собственные руки не видно.

– Лана… – прошептала я, безуспешно пытаясь вызвать в себе хоть какую-то иллюзию ее присутствия. Обычно она появлялась в такие моменты, чтобы хоть как-то вернуть меня в реальность. Но сейчас было пусто. Только тьма.

Голова снова запульсировала. Я попыталась приподняться, но веревки впились в запястья, резкая боль пронзила тело. Крик застыл в горле. Какого черта произошло? Я снова оказалась в ловушке, без какой-либо надежды выбраться. В памяти всплыли обрывки событий – как я бежала, как меня настигли, как темные силуэты преследователей схватили меня. Как меня насиловали сперва те ублюдки, потом как я попала к инквизиторам и меня пытали. Потом та девушка… Она ведь выжила? Или нет? Потом снова вспышка боли. И затем – темнота.

Я попыталась вспомнить хоть что-то еще, но мысли скользили, как песок сквозь пальцы. Голова болела так сильно, что казалось, вот-вот взорвется.

– Кто они? Почему я здесь? – мысленно прошептала я самой себе, зная, что ответов не будет. Откуда-то издалека, из самого нутра, поднималась дрожь. Неужели это снова конец?

Руки оказались связанными, но не слишком туго – с легким усилием я смогла выскользнуть из петли. Это открытие взбудоражило меня, хотя страх продолжал сковывать все тело. Я вспоминала Лану. Она изменила меня. Раньше я бы сдалась, сжалась в угол и ждала своего конца, но Лана всегда заставляла меня бороться, даже когда хотелось просто исчезнуть. Она была той частью меня, которая кричала: «Выживай! До последнего вздоха!» Именно эта мысль помогала мне двигаться дальше.

Нужно было выбираться. Темнота вокруг медленно отступала, позволив разглядеть старые, покрытые плесенью стены подвала. Теперь мои чувства меня не обманывали – это действительно был подвал. Казалось, что интуиция всегда вела меня верно, и я только сейчас начинала это понимать.

Тишина была почти звенящей, пока не нарушилась тяжелыми шагами, эхом разнесшимися по узкому пространству. Сердце забилось быстрее, и казалось, что эти шаги приближаются ко мне целую вечность. С каждым новым звуком они звучали все ближе, громче, тяжелее. Лестница. Раз, два, три… пять ступеней. Я напряглась, когда услышала, как поворачивается ключ в металлической двери. Звук ломающегося замка заставил меня вздрогнуть, и я моментально задержала дыхание.

Решив не проявлять признаков того, что проснулась, я замерла, прислушиваясь. Дверь распахнулась с резким скрипом, и в комнату вошли два человека. Они негромко переговаривались, но я не смогла уловить их слов. Их голоса были приглушенными, как будто они специально говорили тише, чтобы никто не услышал. Не теряя времени, они бросили на пол два тяжелых мешка, их глухой удар о каменный пол отозвался у меня в груди неприятным звоном.

Дверь с грохотом закрылась, шаги быстро начали удаляться. Я осталась одна в этом сыром, гнилом месте, но теперь знала – что-то происходило. Я не могла позволить себе оставаться здесь.

А внутри были человеческие тела

Каждое движение отдавалось болью и невероятной усталостью, но любопытство и жажда понять, что происходит, взяли верх. Я подползла к мешкам, которые охранники небрежно забросили в мой временный ад. Ощущение липкости и влажности от поверхности мешков заставило меня мгновенно напрячься. Контуры, отчетливо проступающие сквозь тугие узлы, не оставляли сомнений – внутри были человеческие тела.

Зрелище было настолько жутким, что у меня перехватило дыхание. Хотя за мои недолгие годы я повидала немало ужасов, это выбивало почву из-под ног. Вонь, пропитавшая подвал, была невыносимой, но к ней я начала привыкать. А вот новый запах, резкий и сладковатый, настойчиво навязчивый, наполнил воздух. Спекшаяся кровь – это был ее запах. Он проникал в мои ноздри, смешиваясь с холодом, и я почувствовала, как внутри все начинает переворачиваться.

Я инстинктивно отшатнулась, едва сдержав рвотный позыв. Мешки были липкими от крови, и мой разум лихорадочно пытался отогнать образы того, что лежало внутри. Стоило на секунду представить, что это может быть, как реальность начала разрываться перед глазами. В голове все поплыло, будто стены и пол исчезли, оставив меня в каком-то междумирье.