В этот момент мне вдруг стало казаться, что это всего лишь сон, что ничего из этого не может быть реальным. Все, что я видела, ощущала – это иллюзия, кошмар, в который я погружаюсь все глубже и глубже. Но я не могла позволить себе потерять сознание. Не сейчас. «Лана, помоги!» – прозвучало в голове, но ответа не последовало. Я сжала зубы, пытаясь удержаться на плаву.

Каждое движение давалось с большим трудом, но любопытство брало верх. Я подползла к мешкам, небрежно заброшенным охранниками в мое временное пристанище.

Я судорожно пыталась взять себя в руки, хотя тело словно не слушалось. Паника поднималась внутри, как волна, грозясь захлестнуть все остатки разума.

Я отчаянно пыталась внушить себе, что все это не иллюзия, что каждый ужасный миг вокруг – реальность, и моя жизнь висит на волоске.

Меня окружала мертвая тишина, прерываемая лишь стуком собственного сердца, но я знала – времени у меня немного. Нужно придумать план, как выбраться отсюда, но… в голове было пусто. Совсем. Как в дырявой бочке, из которой вылились все идеи, все стратегии.

Каждая мысль, как только рождалась, тут же исчезала, растворяясь в болезненном тумане. Я с ужасом осознала, что эта боль, пульсирующая в голове и теле, блокировала мою способность думать. Каждый раз, как только я пыталась сосредоточиться, резкая боль пронзала череп, словно иглы вонзались прямо в мозг. Меня выворачивало от бессилия, от того, что я не могу выработать ни одной здравой мысли. Паника жгла разум, как огонь, сжигающий все до тла.

"Лана…" – прошептала я мысленно, надеясь на хоть какую-то подсказку, на ее холодный и жесткий голос, который всегда выручал меня. Но ее не было. Я осталась одна, без идей и поддержки, беспомощная перед лицом этой адской реальности.

Я сжала кулаки, несмотря на боль, пытаясь вернуть хотя бы немного контроля. "Хочу жить… Хочу жить!!! Я должна выжить!"

За дверью снова раздались шаги. Я вернулась на свое место и затаилась, прислушиваясь к каждому звуку. Этот человек, кто бы он ни был, явно вел себя иначе, чем предыдущие. Его походка была осторожной, даже неуверенной, как будто он боялся сделать лишний шум. Он замешкался возле двери, и на мгновение я подумала, что он ушел или, что все эти звуки просто плод моего взбудораженного разума. Но затем раздался легкий стук в дверь, такой мягкий, что мог бы легко остаться незамеченным. Это вернуло меня в реальность.

Я подползла ближе и постучала в ответ, пытаясь не думать о том, что может произойти дальше.

– Живая! Я уж думал, не оклемаешься, – раздался сиплый шепот, неожиданный и жутковатый.

– Не дождетесь, – хрипло пробормотала я, чувствуя, как боль сдавливает горло, делая каждое слово невыносимо трудным.

– Ха! Шутишь? Это хорошо… Значит, правда живая.

– Кто ты? – Я напряглась, пытаясь понять, кто может стоять за дверью и что ему нужно.

– Кто я – не важно. Бьюсь об заклад, что ты даже себя вспомнить толком не можешь. Слушай меня, если хочешь жить.

– Я должна тебе верить? – с сарказмом пробормотала я, хотя внутри было совсем не до шуток.

– А у тебя выбора нет, – прозвучал угрожающий ответ. – Сейчас отойдешь на пять шагов и отвернешься. Будешь смотреть на меня – убью. Попробуешь сбежать – убью. Поняла?

– Куда уж понятнее… – прошептала я, чувствуя, как холодок страха снова пробежал по коже.

Решив не рисковать, я медленно отступила на пять шагов, так, чтобы мое дыхание не сбилось от паники. Дверь тихо приоткрылась, и я услышала, как кто-то осторожно вошел. Несколько секунд прошло в полной тишине, и дверь снова захлопнулась. Шаги удалялись по коридору так быстро, что мне стало страшно, как будто этот момент был лишь мимолетной иллюзией.

Я обернулась. На пороге остался кусок хлеба, бутылка воды и клочок бумаги, на котором я едва могла разобрать несколько слов.

Полоска света, пробивающаяся из-под двери, едва осветила клочок бумаги, который я держала в руках. Лежа на холодном полу, я прищурилась, пытаясь разобрать корявые буквы:

«Меняйся местами с соседкой. Через час. Тебя зовут Алиса».

Алиса. Это имя мне ничего не говорило, не находило отклика в моей измученной голове. Еще одна загадка в этой бесконечной череде кошмаров. Но что означало «поменяться местами с соседом»? С трупом?

От одной мысли об этом у меня сжалось все внутри. Делать это было отвратительно, но реальность быстро напомнила о себе – другого выхода не было. Мой незваный помощник был прав. Если я хочу выжить, мне придется сделать этот шаг.

Я сжала зубы, осознавая, что мне предстоит сделать. Сначала я пыталась заглушить отвращение, убедив себя, что это ради спасения. «Ты должна. Это просто тело. Ты выживешь», – бормотала я себе, но голова сопротивлялась, как могла.

Кусок хлеба, который я запихнула в себя, казался картонным, но я заставила себя съесть его, понимая, что мне нужны силы. Быстро запив водой, я, не давая себе времени на раздумья, принялась развязывать мешок, ближний ко мне. Веревки были скользкими, липкими от засохшей крови. Сердце стучало так громко, что мне казалось, оно разорвется.

Я ощущала, что вот-вот разрыдаюсь. Сейчас слезы текли, но истерику я с трудом, но сдерживала. И почему это все произошло со мной?

Каждое движение давалось с трудом. Я старалась не думать о том, что делаю. Не думать о том, что в моих руках. Когда узел наконец поддался, мешок раскрылся, и я сделала все возможное, чтобы не смотреть. Я не могла позволить себе увидеть лицо той, кто лежал внутри. Холодный воздух ударил мне в лицо, когда я развернула мешок. Сглатывая рвущийся крик, я стала натягивать мешок на себя, двигаясь механически, словно выполняя приказы машины, а не своей воли.

Запах крови был густым, как туман, он впитывался в кожу, пронзал каждую клеточку тела. Запах гниения и страха наполнял воздух, как удушающая дымка, постепенно вытягивая из меня последние силы.

Казалось, каждый вздох, который я делала, приносил с собой эту мерзость, вползая внутрь, отравляя разум. Я старалась ни смотреть, ни думать о том, что сейчас происходит, убеждая себя: это необходимо, это ради спасения. Но отвращение, подступающее к горлу, было невыносимым. С каждой секундой оно накатывало волнами, накрывая меня полностью, как океан, готовый затянуть на дно.

Желудок сжался в болезненной судороге, грозясь вывернуться наружу, и на мгновение меня охватило ощущение, что вот-вот меня стошнит прямо на тело, которое я должна вытащить. Но я не могла этого допустить. Я заставила себя проглотить приступ тошноты, закрыв глаза и сделав несколько глубоких вдохов. Слабость не должна была взять верх – сейчас не время для слабости.

Когда я схватилась за тело, покрытое липкой, засохшей кровью, холод его кожи проник в мои пальцы, словно смерть сама коснулась меня. Я с трудом приподняла его, стараясь не думать о том, кто это был. Белые волосы девушки свисали с мешка, ее лицо было измазано кровью, которая прилипла к бледной коже, но в темноте я едва видела что-то отчетливо. И все же, казалось, внутреннее зрение рисует мне каждую деталь, каждая линия становилась отчетливой, словно перед глазами всплывали жуткие образы.

Она была хрупкой, но ее безжизненное тело оказалось невероятно тяжелым, как будто вся тяжесть мира легла на мои плечи.

Стиснув зубы до боли

С каждой секундой мои руки начинали дрожать от напряжения, от боли. Я тащила ее к тому месту, где сама была прикована, но после нескольких шагов ноги подкосились, и я рухнула на колени. Весь мир закружился вокруг меня. Густой запах крови, капающей с ее тела, казался всепоглощающим, как будто его было так много, что он застилал даже воздух.

Я зарыдала. Я не могла сдержаться. Слезы текли по щекам, смешиваясь с потом и кровью, в которые я уже вся перемазалась. Казалось, меня и ее уже нельзя было отличить – кто из нас мертвый, кто живой? Я вся была покрыта ее кровью, а собственное тело, обессиленное от усталости и боли, чувствовалось почти таким же мертвым.

Но я не могла сдаться. Стиснув зубы до боли, до того, что в челюсти зазвенело, я снова встала. Шатаясь, срываясь на каждый шаг, я тащила ее дальше, чувствуя, как каждое движение отдается оглушающей болью в моих руках, ногах, голове. Земля под ногами казалась липкой, грязной. Я скользила, падая и снова поднимаясь, словно в каком-то безумном ритуале выживания. Внутри все кричало: «Хватит! Ты не выдержишь!» – но что-то более сильное, более глубокое, заставляло меня двигаться дальше.

Когда я, наконец, доволокла тело к месту, где она должна была оказаться, у меня уже не было сил. Я рухнула рядом с ней на колени, вцепившись в мешок, пытаясь дышать, но воздух казался вязким, словно его тоже пропитала кровь.

– Прости меня… – прошептала я ей, словно чувствовала вину за то, что занимаю ее место. Это было глупо. Но я об этом не думала в этот момент.

Я с трудом подняла дрожащие руки. Каждое движение давалось с неимоверной болью, словно мои мышцы сопротивлялись даже самой мысли о том, что нужно продолжать бороться. Сердце колотилось так яростно, что удары отдавались в ушах, гулким эхом, накатывающим волнами, будто где-то рядом шел бой, а не просто моя внутренняя битва за выживание.

Мешок лежал передо мной, липкий от крови, скользкий на ощупь, и мне пришлось сделать усилие, чтобы заставить себя прикоснуться к нему. Сначала я просто обхватила его руками, пытаясь найти точку опоры, но мои пальцы скользили по бечевке и ткани, как по стеклу. Воздух сдавливал легкие, и я чувствовала, как мир вокруг постепенно становился все более размыт, как будто туман окутывал мое сознание. Но я знала: если остановлюсь сейчас, то больше не смогу двигаться.

Стиснув зубы до боли, я с трудом поджала колени, поднимая одну ногу и стараясь аккуратно залезть в мешок. Мешок был тесным, и когда мои ноги коснулись липкой, влажной ткани, мне показалось, что я задыхаюсь, что этот мешок уже стал для меня могилой. Я старалась дышать медленно, но дыхание сбивалось, каждый вздох был хриплым и рваным, как будто я вдыхала пыль. Меня трясло от усталости и страха.

Поочередно я втягивала ноги, колени подгибались и застревали, одежда прилипала к мешку, затрудняя каждое движение. Как только я погрузила свое тело внутрь, я почувствовала, как липкая ткань обволакивает меня, словно сама смерть, и от этого меня затрясло еще сильнее. Каждый вдох давался с усилием, мешок стягивался вокруг, словно захватывая меня в свои удушающие объятия.

Пальцы дрожали, когда я натянула бечевку, стараясь быстро затянуть узлы. Мне казалось, что в любой момент они могут войти и обнаружить меня. Я оставила небольшие дырки для дыхания, чувствуя, как воздух в мешке становится горячим и тяжелым. Я лежала там, как в ловушке, обессиленная, вся в крови, чувствуя, что разница между мертвой и живой теперь только в том, что мое сердце все еще продолжает биться, хотя казалось, что оно вот-вот остановится.

Спустя время я лежала внутри мешка, чувствуя, как липкая кровь впитывается в мою одежду. Все внутри кричало от отвращения и ужаса. Я не могла дышать нормально, меня мутило, но я лишь продолжала твердить себе: «Это ради спасения. Ты должна это сделать. Это единственный шанс».

«Если заметят – мне конец», – пронеслось в голове. Ткань мешка, пропитанная чужой кровью, плотно прилегала к лицу, и от этого я чувствовала, как тошнота подступает к горлу. Нестерпимый запах разложения смешивался с пульсирующей головной болью, и каждый вдох казался пыткой. Боже, что я такого натворила, что теперь вынуждена думать, как обмануть смерть, словно это игра на выживание?