Вся трясусь, и фарфоровая перечница с солонкой побрякивают. Возле уха тоже что–то звенит. Часы. Поглаживаю потёртый ремешок, обвожу пальчиком циферблат и шепчу сквозь слезы: дочки полицейских не плачут…

ГЛАВА 4

И вот настает тот день. Я десять раз подкрашиваю прозрачным блеском губы перед выходом, разглаживаю воротник строгой однотонной блузки и проверяю, взяла ли я выданный мне в отделе кадров пропуск.

Всё на месте. Ух. Вздыхаю громко. Сердце отбивает барабанную дробь и в финале выдает очередь из замысловатых ритмов.

Успокойся, Сонь – шепчу сама себе, слюнявлю палец и провожу им по бровке. Все отлично, ты справишься!

Взяв с прихожей ключи с брелоком «лисичкой», запрыгиваю в туфли и выхожу в подъезд. На площадке никого. Лифт грохочет, спускаясь с верхних этажей. Решаю воспользоваться лестницей.

Чем быстрее спускаюсь вниз, тем сильнее дребезжит в груди. Только на улице немного успокаиваюсь, и моя походка смягчается.

Солнце светит ярко, кругом полно молодой зелени. Стайка воробьев делится последними новостями в ровно подстриженных живых изгородях. Под их звонкое щебетание, я настраиваю себя на хорошую волну.

На автобусной остановке встречаю Алену. Администратора «Технологий будущего». Я думала, она передвигается на какой–нибудь компактной машинке, ну или на такси, в крайнем случае. А она здесь.

Конечно же, Алена меня узнает и слегка нелепо улыбается.

– Привет, Соня. Не знала, что мы живем в одном районе. Такой сюрприз!

– Привет. – Да уж, великая неожиданность. Пожимаю плечами. – Район большой. Не удивительно.

– Готова к первому дню? – ее ехидный тон подкрепляется, едким прищуром карих глаз. – Алексей Иванович прилетел, значит, будет общее собрание.

– Да, готова. Собрание, так собрание.

Кого я обманываю? От слов Алены у меня моментально скручивается узел в животе, а на спину выливают ведро ледяной воды.

– О, наш автобус!

Девушка с фигурой песочные часы торопится в парковочный «кармашек». Гляжу на ее черные туфли с открытым мыском и вспоминаю: видела их на витрине в торговом центре, но купить не смогла. Они слишком дорогие для меня.

– Ты идешь? Другой автобус приедет только через сорок минут.

Я поправляю сумку на бедре и в числе последних пассажиров поднимаюсь в душный салон.

– Валентина не проработала и три месяца. – Алену раскачивает из стороны в сторону. Но она крепко держится за поручень. – Не вынесла загонов Алексея Ивановича.

С каких пор к руководству так обращаются? Алексей Иванович не такой зверь, как Артур и у меня от него в зобе не сводит, но все же он начальник. Босс всех боссов.

– А что именно не так?

Алена прищуривается, уголок ее рта искривляется. Она чуть наклоняется ко мне и, косясь на дедулю в панаме, говорит:

– По слухам, он к ней приставал. А она только–только замуж вышла.

Дедушка покашливает, и я сразу же вспоминаю папу. Он бы посоветовал мне держаться от Алены подальше и провел бы собственное расследование на ее счет. Профессиональная привычка. А я? Хлопаю ресницами и округляю рот.

– Ого. Неприятная ситуация…

– Еще какая. Даже ее муж приходил и хотел выяснить с ним отношения. Естественно его скрутили ещё в фойе. Но…Так что, держись, Софья, у нас в компании не так уж и просто выжить.

Не верю. Не верю сплетням про Алексея Ивановича. Он хоть и любит женщин, меняет их каждый сезон, но бизнес построил с нуля, своими руками. Дорожит им и поэтому не станет портить репутацию компании грязными делами.

Может Алена нарочно наговаривает и преследует свою выгоду? Насколько я знаю, Алексей Иванович никогда не позволял себе распускать руки на работе и уж тем более откровенно лезть подчиненным под юбку.

Артур мне часто рассказывал об отце, о работе с ним, шутил и смеялся над его молоденькими любовницами. Я обожала слушать Артура и не только истории про большого босса и главу семьи Чернышевских. Но и о них самих. Я представляя себе жизнь в статусе жены Артура воочию, мечтала стать их частью. И когда он сделал мне предложение, я светилась от счастья. Но недолго.

– Ты чего замолчала? – Алена задевает меня плечом, я вздрагиваю.

– Просто задумалась. – Хмыкаю, а внутри перевариваю горькое варево из обид прошлого, которые всплывают следом за теплыми воспоминаниями.

– Реже так делай, а то пропустишь что–нибудь важное.

Я втягиваю нижнюю губу и перевожу взгляд с Алены в окно. Залитые солнцем улицы зовут прогуляться. Но я уже забыла, когда наслаждалась прогулками и простыми радостями жизни.

Мое утро и вечер начинаются одинаково. С поездки к папе в больницу. Сегодня в шесть часов, я проводила его в лучшую больницу нашего города, к настоящему магу с золотыми руками.

Папа долго не отпускал мое запястье. То, на котором всегда находятся его часы и я поняла без слов: он напоминал мне – время бесценно и я должна тратить его разумно.

Кхр–кхр! Автобус выпускает выхлопные газы при торможении. Я выхожу, все еще находясь одной ногой в воспоминаниях, а Алена уже разговаривает с незнакомкой в шикарном алом платье.

Я обгоняю их. Обе смотрят мне вслед, перешептываются. Не опускаю плеч, держусь ровно. Только пройдя турникет и забежав в лифт, расслабляюсь. Прижимаюсь спиной к зеркальной стене, смотрю на свое отражение.

Грудь высоко вздымается, щеки бледные. Руки, сжимающие ремешок сумки дрожат. Хочется бросить в саму себя тяжелый камень и исказить жалкое зрелище.

Но я фырчу, а подъемник встряхивается и зависает. Через минуту открываются двери. Я медленно вдыхаю, потом ударяю пятками друг об друга и ступаю в новую жизнь.

– Вы Софья Романовна? – тут же нападает на меня женщина с каре, крупными белыми серьгами в форме завитка.

– Да…

Неуверенно отвечаю я, перелистывая в уме сотни вариантов развития событий.

– Поспешите в конференц–зал, вас уже ждут.

Не двигаюсь. Ноги застывают на бетоне.

– Быстрее! Не на английское чаепитие прибыли! – прикрикивает дама, направляясь по широкому коридору.

От ее крика непроизвольно скукоживаюсь. Голова вмиг уходит в плечи.

– Вам сюда! – опять кричит она, указывая мне на черную дверь слева.

Я делаю шаг, потом еще один и еще. И дойдя до места назначения, долго не решаюсь войти. По пути теряю всю смелость. А ее и так не очень много. Совсем крошечные крохи.

– Да что же вы, как робкий цыпленок–то!

Толкает меня внутрь. Я влетаю в зал с огромным овальным столом, стеклянными полками, стеллажами, заставленными первыми изданиями книг великих философов. Едва не падая ниц из–за этой грубиянки.

Артур и его отец перестают разговаривать, сидя в кожаных креслах, держа чашки с черным кофе. Знаю, Артур только его пьет.

– А вот и твоя помощница, отец. Знакомься, Евсеева Софья Романовна.

Чернышевский–младший отвешивает ленивый жест рукой и низко выдыхает. Он насквозь фальшив. Аж тошно.

– Соня? Соня Евсеева? Твоя бывшая, – запинается Алексей Иванович, встает на ноги, ставит чашку на стол. – Невеста?

– Прошу любить и жаловать. Но можно и наоборот. – Цедит сквозь зубы Артур, откидываясь на спинку кресла. Я бросаю на него жалобный взгляд с ноткой мольбы.

Он улыбается. Грешная и язвительная улыбка прикрыта невинной ухмылкой. Пародия для отца.

– Да, здравствуйте, Алексей Иванович. Очень рада вас видеть. Вы ничуть не изменились.

– Спасибо, – подходит, берет мою руку и целует ее. – А ты стала умопомрачительной красавицей. Мой сын совершил большую ошибку, упустив тебя. Но, что сделано, то сделано. Да?

Я киваю, не сводя глаз с Артура. Он чуть приподнимает подбородок и будто бы говорит «ты пожалеешь, если откроешь рот». Но о чем я должна жалеть? Он сам принял меня на работу, сам поставил условие, которое я проглотила, ради своего родного человека. И я буду работать честно. Не стану никому вставлять палки в колеса.

Мы с папой получили шанс и нельзя злить судьбу.

– Все в прошлом, Алексей Иванович. Мы с Артуром повзрослели, и надеюсь, сработаемся.

– А тебе не надо с ним срабатываться, Сонечка. Ты теперь моя правая рука и левая тоже.

Алексей Иванович вертится вперед–назад, впитывая реакцию сына и мою. Он симпатичный мужчина. Легкая седина придала ему мужественности, а проступившие морщины мудрости. И все же, сейчас он ведет себя, словно мальчишка в парке аттракционов.

– Да, отец. Софья Романовна принадлежит тебе одному. – Артур отпивает кофе, опускает чашку на блюдце, и она тихонько звенит. – Ты не против, если я покажу ей рабочее место?

– Пожалуйста. – Легкий реверанс от Алексея Ивановича вызывает зуд в ладонях Артура. Растирает их, сужая свои ореховые глаза. Маленькая девочка внутри меня трепещет и просится домой. – Она вся твоя.

Артур в два счета оказывается рядом, и теплая ладонь ложится мне на поясницу.

– Идем, твой импровизированный кабинет в двух шагах от отцовского тронного зала.

Разряд тока внушительной мощи проходит насквозь меня и парализует мое сердце. Артур не понимает ничего…он подталкивает меня к двери, а я в коме. Каблуки противно елозят по полу, сливаясь в унисон с моим внутренним писком. И я никак не могу его заглушить…

Уже в коридоре мой бывший жених сканирует его на наличие людей и разворачивается ко мне, к той, которая до сих пор не пришла в чувство.

– Советую вести себя скромнее, Софья Романовна. Меньше улыбочек и больше дела.

– Что? – моргаю, прогоняя монотонные вибрации в висках. – Ты думаешь, я имею виды на Алексея Ивановича?

– Он богаче, солиднее, и одной ногой в гробу. Ты же как–то так выразилась три года назад? Когда втаптывала меня в дерьмо и уходила красиво. В кавычках, красиво.

– Я говорила совсем о другом. Если ты понял это именно так, то я…

Успеваю лишь один вдох сделать. Артур загоняет меня в капкан между стеной и своим телом. Я в числе последних стояла на уроках физкультуры, а Артур, не сомневаюсь, во главе шеренги. И не только в школе.

– Я дословно помню, что и с какой интонацией ты сказала. – Он чуть–чуть оскаливается, знает, мне этого достаточно, чтобы забиться мышкой в норку. – Но я не мерзавец, озвучивать вслух не стану.

Мое сердечко ёкает, поет прощальную песню и останавливается. Артур купается в моих застывших округлившихся глазах, а потом отходит и молча, показывает мне на дверь с табличкой «Помощник генерального директора».

Я не могу пошевелиться. В мыслях только желание зарыться в одеяло и не высовываться наружу лет сто. Но папа…я не подведу его. Мой самый близкий человек будет мной гордиться.

– Извини? – с трудом выгибаю одну бровь, глядя на Артура. Если бы не папины уроки по самоконтролю, упала бы в обморок.

Артур пропускает меня в мой кабинет, а сам неспешным шагом направляется по коридору в холл. Скрывшись за дверью, минут пять унимаю сердцебиение. Затем рассматриваю помещение в серо–черных тонах и немею от брутального дизайна: стол интересной кубической формы, необычные многогранные светильники, подсветка под потолком, а вид из окна? Дух захватывает. И теперь это все принадлежит мне…

ГЛАВА 5

К вечеру мой кабинет перестает мне нравиться. Глаза устают от изобилия металлических деталей и холодных оттенков. Я ставлю локти на стол, закрываю лицо руками и сижу несколько минут неподвижно. Сквозь узкие щелки меж пальцев просачивается свет от экрана компьютера. Меня ждет разбор еще десятка писем электронной почты.

Алексей Иванович похоже не занимается такой мелкой ерундой, и ящик завален посланиями под завязку. Я уже полтора часа разгребаю эту кучу, а конца и края по–прежнему не видно.

– Тук–тук. – Алена просовывает голову в дверной проем. – К тебе можно?

Я отлепляю ладони от лица, вздыхаю и молча, согласно киваю ей. Почему она спрашивает? Я всего лишь мелкий обслуживающий персонал. Да я и не стремлюсь на более высокую должность, никому не стану мешать идти наверх. Мне просто нужно отработать взятые у Артура деньги и забыть сюда дорожку.