Мы с ним должны были забыть друг о друге навсегда, стереть наше прошлое навеки и никогда не встретиться вновь. Но судьба распоряжается иначе. Толкает меня в омут без предупреждения и подготовки. Я досконально помню тот день, когда нажала кнопку и разместила резюме на одном известном сайте. Совсем не ожидала звонка из «Технологий будущего» и даже мысли не возникло, крошечной вспышки о том, что компания принадлежит Чернышевским.

Я ведь знала кто владелец! Но, кажется, я просто сглупила или была затянута в переживания о папе. Я вычеркнула из памяти название, заблокировала его и не давала прорваться наружу, не желая вновь чувствовать адскую боль.

– Все хорошо? Неважно выглядишь Софья.

Алена очень быстро переступает границы и когда я навожу на нее рассеянный взгляд, она уже сидит на стуле прямо передо мной.

– Да. Просто очень насыщенный день выдался.

Отметаю ее вопросы милой улыбкой.

– Тогда, наверное, я не вовремя. – Кладет на стол стопку конвертов, каких–то бланков, клочков бумаг и аккуратно толкает в мою сторону. – Это все оставили для Алексея Ивановича. Нужно рассортировать. Валентина быстро справлялась, думаю, ты тоже сможешь.

Смотрю, не моргая, на груду макулатуры и насильно подавляю протяжный выдох. Перед глазами пляшут черные мушки, в груди возрастает жгучее давление.

Накрываю ладонью кривую бумажную башенку и воодушевленно улыбаюсь ей.

– Все будет сделано.

– Имей в виду, среди этих конвертиков попадаются приглашения на вечеринки в честь юбилеев, свадеб, и тому подобное. Алексей Иванович никогда их не посещает. Он по–другому развлекается, – с издевкой усмехается Алена. – Так что сразу же пиши на подобные письма деликатный отказ.

– Поняла. Спасибо.

Девушка в шикарных туфлях, на которые я так долго смотрела в торговом центре, медленно поднимается, одергивает узкую юбку. Стучит ноготками по спинке стула, осматривая просторный кабинет, и уходит. Я не свожу глаз с двери. Если она вернется, я запущу в нее карандаш. Или что тяжелее.

Выдыхаю, растираю плечи руками и берусь за работу. Мне нужно успеть справиться за час. Я ведь не могу не заехать к папе. Он ждет нашей встречи, и я тоже. Сегодня доктор Миронов звонил мне. Сказал, мы успеваем купировать болезнь и подарить моему папе несколько лет жизни. От этой новости я съела целый эклер на обеде. Вкусный, политый шоколадом эклер!

– Ты еще здесь?

На пороге кабинета мрачная фигура в дорогом костюме. От него исходит пьянящая аура. Будто бы трезвенник оказывается в винном погребке и пускается во все тяжкие. Но я не пью. Даже ни разу не пробовала алкоголь. Мне всегда нужно контролировать себя.

– Артур Алексеевич…

Пальцы прекращают бегать по клавиатуре, зависают на весу. Сын моего босса переступает через порог, и придирчиво озирается по сторонам.

– Мне безумно нравится, как тут все обустроено. Вышел бы неплохой тренажерный зал.

Зал? Это шутка такая? Хотя услышать нечто подобное от Артура неудивительно. Он помешан на спорте: пробежки, кардио, плавание, баскетбол. Мужчина с множеством спортивных пристрастий. Сразу же вспоминаю о себе. За всю жизнь я разве что на диете сидела и ту легко бросила, заказав гигантскую гавайскую пиццу. Это мой максимум. Предел силы воли.

– Скажите своему отцу, чтобы уволил меня и делайте с кабинетом, что хотите.

Уголок рта Артура ползет вверх. Сам он идет в центр комнаты, сунув руки в карманы, и долго ничего не говорит. Смотрит неотрывно в панорамное окно.

Я сворачиваю все окна, выключаю компьютер и, проверив телефон, закидываю его в сумку.

– Когда наскучишь моему папаше, уволит. Но ты я думаю, задержишься. Ты в его вкусе. Да и после меня он любитель подбирать…

Щелкает пальцами в воздухе, сведя свои светлые брови.

– Вспомнил, объедки.

Что? Мои глаза округляются, вспыхивают ненавистью. Сердце бьется все быстрее и быстрее, вынуждая меня часто дышать. Отталкиваю свое кресло, хватаю сумку за длинный ремень и направляюсь на выход. Не буду больше и секунды своего внимания дарить Артуру. Он не получит удовлетворения от моей реакции. Ни одной жалкой крохи.

– До свидания, Софья Романовна.

Какой же мерзкий злорадный тон. Он впивается в уши, вонзается мне в спину и раздирает клыками плоть.

– Всего хорошего, Артур Алексеевич.

Я поворачиваю к нему голову, притворно улыбаюсь и покидаю кабинет. Каждый мой шаг вторит сердцу. От этого унисона ноги дрожат. Самое главное не подвернуть каблук. На новый ремонт я еще не заработала. А ходить по вине бывшего жениха в старых туфлях не собираюсь. Не заслуживает он, не смотря на мои чувства, которые я начинаю испытывать вновь и усиленно заглушаю в себе.

***

Из папиной больницы я ухожу поздно. Город уже вязнет в ярких огнях, а на дорогах прибавляется машин. Они проносятся мимо с музыкой на полную громкость, вызывая недовольство у некоторых прохожих.

Мне все равно. На рев, на музыку, на людей. Я бреду по тротуару, оттягиваю приход домой. В квартире пусто. Никто не ждет. Ни котенка, ни ребенка. К чему мне торопиться? Побыть в одиночестве или посмотреть якобы воодушевляющий фильм? Не хочу. Без папы все не то. Все! Даже рада, что опаздываю на последний автобус. Спускаюсь в метро и проезжаю две лишние станции.

В полупустом вагоне я окончательно зарываюсь в мыслях и все никак не найду из них выход. Из–за меня Артур стал таким жестоким, холодным и надменным или из–за своей семьи, в которой ценят только размер банковского счета?

Когда мы были вместе, его мать часто говорила обо мне с ноткой высокомерия и равнодушия. Они с Алексеем Ивановичем давно в разводе, но в желании видеть рядом с сыном достойную жену совпадали. И я не та жена. Пусть благодарят Алину. Ей удалось нас разлучить…сжимаю губы до боли.

Едва вспоминаю Алину, она выходит из дверей ресторана на другой стороне улицы. Длинное черное платье с открытой спиной, подчеркивает гордую осанку, рыжие локоны блестят и переливаются от яркого света вывески. Она прекрасна и ужасна. Внутри этой лисы одна гниль. Ни капли сочувствия или милосердия.

Следом за ней появляется Артур в обществе той самой девушки в красном наряде, которую я недавно видела. Они идеальная пара. Статная хрупкая лань и вылепленный по божьему подобию мужчина. Некогда мой мужчина…тот, кого с кем я засыпала и просыпалась, с кем путешествовала и узнавала новое.

Замираю около фонарного столба, обхватив его рукой. Дышать трудно, моргать больно. Меня оставляют все силы, все защитные механизмы рушатся.

Алина замечает меня перед тем, как сесть в салон серебристого Мерседеса Артура. Ее лисьи глаза глубокого изумрудного цвета, стреляют в меня смертельными стрелами, а дьявольская улыбка вспарывает не зажившие раны. Я погибаю…снова…

ГЛАВА 6

До дома я добираюсь только к десяти часам. Настроение на нуле и поднять его может только разговор с Викой. Но сейчас ее нет в городе. Она работает в логистической компании и иногда, вынуждена ездить в командировки в другие офисы.

Я одна. Совсем. И как уже говорила, квартира давит пустотой. В ней и так тесно, но с переселением папы в больницу, она становится еще меньше. Бетонная коробка с выцветшими обоями, кое–где затертым линолеумом. Настоящая темница, для одинокой души вроде меня.

Мнусь в коридоре минуту или две, а потом в кромешной тьме двигаюсь сразу в спальню. Есть не охота, пить тоже. Даже в душ не хочу. Падаю лицом вниз на кровать и мечтаю никогда не проснуться.

Но мне нельзя так поступать. Я должна вытащить папу из бесконечного круговорота болезни, вернуть его к жизни. Кроме меня у него тоже никого нет. Бабушка с дедушкой давно скончались, ни сестер, ни братьев. Только я. И мы вместе создаем крошечный мирок, каждый день пытаемся заполнить его светлыми, приятными воспоминаниями. Так проще не думать и не возвращаться в невыносимое прошлое. И в настоящем жить гораздо легче.

Я ведь помню маму. Смутно, но все же. И никогда не забуду папу после ее ухода. Закрыв за ней дверь, он долго сидел на кухне, опустошая пачку сигарет. Я зашла к нему, тронула его рукой. Он повернулся ко мне с грустной улыбкой и сказал: все будет хорошо, Сонька. И подмигнул напоследок.

С тех пор я не перестаю повторять эту фразу. Она мое кредо. Какие бы ужасные события не случались в моей жизни, всегда верю в лучшее.

Всегда!

Кряхтя, переворачиваюсь на спину и ловлю блики света в потолке. Фонарь за окном не меркнет пока, я не закрываю глаза. Тогда он просто перестает существовать для меня. Я засыпаю, обессилив после первого рабочего дня и нежданной встречи с Артуром, незнакомкой в красном и Алиной.

Верю, завтра мне всё это будет казать миражом. Плодом моих бурных фантазий. Я же с детства та еще фантазерка.

***

Утром вчерашнее столкновение с Чернышевскими не исчезает. Я ошибаюсь. И размешивая кофе в кружке, снова и снова переношусь к тому злосчастному столбу.

Мыслями понимаю, глупо накручивать себя из–за одной короткой встречи на расстоянии. А в реальности не могу не думать о ней. Об Алине с дерзкой ухмылкой в мою сторону, о прекрасной незнакомке, кружащей возле моего мужчины. Ой…оговариваюсь не замечая.

Ложка со звоном летит в мойку, а я сажусь на табурет, подмяв под себя одну ногу. Без устали кусаю нижнюю губу, потею, словно бегун на длинной дистанции. Странный скрежет разносится по кухне, и только когда опускаю глаза на кофейный дымок, понимаю, это мои зубы стирают эмаль в порошок.

Почему я чувствую себя гадкой? Почему в принципе что–то чувствую? Артур давно мне не принадлежит. И никогда не принадлежал. Он не пес, я не водила его за поводок и не бросала косточку за хорошее поведение.

Он мужчина. Солидный, цельный, прагматичный. Знает, чего хочет и добивается этого с легкостью. Даже его увлечения проходили строгий отбор, а уж насколько он требователен в работе, страшно вообразить. Если бы не он, их семейный бизнес давно бы скатился в помойку.

– Хватит вспоминать о нем.

Говорю в пустоту, допиваю кофе и спешу одеваться. У меня всего полчаса на сборы. Я просто не могу опоздать во второй рабочий день. Это же будет полное фиаско.

Через сорок минут я уже забегаю в автобус, не нарочно осматриваюсь по сторонам в поисках Алены и выдыхаю, когда не обнаруживаю ее. Она мне кажется фальшивой, и я остерегаюсь ее напускного дружелюбия.

Алена пойдет на всё, ради достижения своих целей. Я уверена, она метит на более высокую должность в компании и поэтому выписывает круги около меня.

Вздыхаю и мельком поглядываю на подаренные папой часы и охаю. Похоже, я все–таки опаздываю. И прилично. На целых пятнадцать минут. Надо будет заменить батарейку в часах, которые висят на кухне. Они меня сегодня подводят ни на шутку.

Автобус привычно дребезжит, я вцепляюсь в поручень, и едва двери открываются, выскакиваю на остановку. У меня кровь стучит в висках, а ноги, будто специально превращаются в куски ваты. Глубоко вдыхаю и ускоряюсь, насколько получается.

В тридцатиэтажное здание вбегаю на всех парах. Пришлепываю пропуск–карточку к считывающему устройству в турникете, и раздается противный писк. Повторяю действие и снова неудача.

– Девушка, приложите другой стороной. – Подсказывает охранник со своего огороженного стеклом места.

Пользуюсь его советом и спокойно прохожу «вертушку». Наверняка, сейчас качает головой и смеется. Все равно. Мне некогда любоваться его весельем на мой счет. Я тороплюсь к лифтам, возле которых толпа людей и раз десять давлю на бедную хромированную кнопку.

Незнакомец в сером костюме нервно выдыхает. Я кошусь на него и мысленно подгоняю ползущий, словно черепаха лифт.

Наконец, створки разъезжаются, и кабина набивается до отказа. Я тоже среди этих селедок с суровыми лицами. Мы все неотрывно следим за цифрами электронного табло. Я особенно. Жду не дождусь торможения.