– Вы должны арестовать ее. Это подозрительно, что человек не знает фильм «Гладиатор», – прошептал Айтор полицейскому. – И вот что я думаю, инспектор: эта надпись – явно послание, говорящее о мести.

– Если ты еще раз назовешь меня инспектором, я успокою тебя электрошокером.

– Разве это законно?

– С тобой можно сделать исключение. – Полицейский вздохнул. – А в том, что касается послания, я с тобой согласен – кто-то решил таким образом поставить свою подпись при сведении счетов.

– Сейчас я загружу ДНК в секвенатор, – сообщила Эва от соседнего стола. В руке она держала пробирку, и перед ней находился прибор, соединенный с компьютером. – Потом будет произведен автоматический анализ полученных «чтений» – последовательностей нуклеотидов, и поисковая система выдаст нам обнаруженное совпадение или идентификатор.

В этот момент зазвонил телефон Отаменди.

– Да, Ирурцун, – ответил он, отходя в сторону.

Айтор приблизился к исследовательнице.

– Это все как-то удивительно быстро.

– Обычно это бывает не так. В девяноста процентах случаев не удается так скоро получить пригодные для секвенирования фрагменты. Ваш образец оказался в прекрасном состоянии, так что с выделением ДНК проблем не возникло. – Эва уселась напротив компьютерного монитора. – Теперь осталось дождаться, пока секвенатор выдаст результаты.

Судмедэксперт прекрасно понимал этот полный гордости взгляд, горевший над россыпью веснушек. Исследовательница была очень довольна выполненной работой. Однако Айтор знал, что бывает иначе. По крайней мере, в сфере судебной медицины было не редкостью биться впустую, не получая никакого ответа. Случалось и так, что после упорного труда в руках оставалась лишь пустота… Результат этого исследования был ему крайне важен, чтобы двигаться дальше, но в то же время он просто искренне радовался за девушку.

– И что теперь?

– Это не займет много времени. Компьютер введет полученные последовательности в базу данных и выполнит поиск. В море обитает около двадцати пяти тысяч видов животных. Мы должны получить совпадение с ДНК одного из них.

Эва нажала клавишу «Ввод», и Айтор увидел, как на экране появилась полоска – индикатор процесса, – которая начала медленно заполняться. На несколько секунд повисло молчание, заставившее его почувствовать неловкость. Каждый раз, когда это происходило, Айтор начинал говорить без умолку.

– И как вам тут работается ночью?

– Очень продуктивно. Нет никаких отвлекающих факторов, и вся лаборатория – в твоем полном распоряжении. Правда, через некоторое время, когда месяцами приходится так работать, социальная жизнь совсем сходит на нет, – с видом человека, смирившегося с неизбежностью, произнесла Эва. Она говорила очень четко, делая выразительные паузы.

– Да уж, очень знакомо. А вы не пробовали попросить, чтобы вам изменили график?

– С чего вы взяли, что я хочу изменить свой график? – отрезала Эва.

Упс.

Айтор прикусил язык. Что это с ней? Произошедшая в ней перемена была разительной: теперь аспирантка, казалось, готова была испепелить его взглядом. Черт возьми, что он такого сказал? Айтор пробормотал, заикаясь, нечто вроде «проститеяпонимаюэтонемоедело…» – ему хотелось при этом провалиться сквозь землю. Ничего подобного, конечно, не произошло, и тут судмедэксперт заметил, что Отаменди жестикулировал, стоя в дверях лаборатории. Айтор, подскочив как пружина, бросился к нему.

– Ирурцун идентифицировала труп, – сообщил полицейский, как только они вышли вдвоем в коридор.

– А? Что? – Айтору пришлось сделать усилие, чтобы сосредоточиться, – ему все еще было не по себе из-за неожиданной реакции Эвы. – Она уже просмотрела все фотографии с забега? Так быстро?

– У Сильвии хватка как у настоящей ловчей собаки. Поставь ей любую задачу, и она не успокоится, пока не покончит с ней. Ей не пришлось смотреть никакие фотографии. Как оказалось, по браслету можно было узнать стартовый номер участника забега и, таким образом, установить его личность.

– И? – спросил Айтор.

– В этом-то все и дело. Наш погибший – биолог, профессор университета. Луис Ольмос. Заведующий кафедрой.

– Биолог, профессор… – повторил Айтор.

– И, похоже, не какой-то рядовой. Судя по всему, он был важным человеком в университете. Так что послушай меня, доктор: с этого момента мы должны быть очень осторожны – в плане того, что мы говорим и с кем общаемся.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я признаю, что ты был прав. Есть все основания полагать, что мы имеем дело с убийством.

В горле у Айтора внезапно пересохло. Голова у него закружилась, когда он услышал эти слова, произнесенные полицейским.

– Я имею в виду… – Отаменди украдкой кинул взгляд на аспирантку, – мы должны соблюдать сейчас максимальную осторожность… Надо полагать, список подозреваемых у нас будет огромный.

Сначала слова полицейского вызвали у Айтора удивление, но, когда он наконец переварил все услышанное, у него не осталось сомнений в том, что Отаменди прав. Все, кто имел отношение к научной сфере по этой специальности, должны были оказаться в списке подозреваемых. Каким бы маловероятным это ни казалось, Эва Сан-Педро тоже относилась к их числу. Судмедэксперту еще никогда не доводилось встречать в своей жизни убийцу, но он был не в силах представить, что эта девушка-аспирантка могла соответствовать этому профилю. В таком случае напрашивался неизбежный вопрос: как же, предположительно, мог выглядеть убийца? Если бы Айтору пришлось высказать свое мнение, он бы сказал, что, уж конечно, не так, как эта исследовательница. Она казалась хорошим человеком, неспособным причинить зло кому бы то ни было. Даже слегка навредить. Она, несомненно, была решительной и умной, но способной ли на такую жестокость?.. С другой стороны, что это была за странная перемена настроения, когда он спросил ее о смене ночного графика? Нет, это просто не могла оказаться она.

– Ну и какой должен быть наш следующий шаг? – спросил Айтор, чтобы отвлечься от своих сомнений.

– Мы собираем все наши улики, идем в участок, обо всем докладываем, и пусть дальше этим занимаются те, кто должен. Будет возбуждено уголовное дело – для этого имеются все основания. Комиссар Рамирес назначит инспектора, который будет вести расследование… ну и так далее.

– Но как мы можем это так просто оставить?

– Я тебе сейчас и рассказываю – как. Мы доложим все инспектору Эчеберрии и судье Арреги, а потом пойдем спать. Завтра люди, в чью компетенцию это входит, возьмутся за расследование – и все будет как полагается.

– Я не согласен.

– Что ж, имеешь право на такую претензию, пусть будет в моем жалобном листе. Но ты сам посуди – посмотри на нас. У нас нет никаких возможностей для расследования. Для этого нужна целая команда, необходимо изучать записи с камер видеонаблюдения, отслеживать местонахождение мобильных телефонов…

– А как быть с аспиранткой?

– Предоставь это мне.

В дверном проеме лаборатории показался силуэт.

– Пойдемте со мной, – прервала их разговор Эва.

Айтор окинул ее взглядом: она вновь казалась абсолютно невозмутимой.

– Сюда. – Исследовательница вошла в лифт и выжидательно посмотрела на обоих мужчин, все еще с сомнением топтавшихся в коридоре. – Разве вы не хотите увидеть вашего подозреваемого?

Они вошли в лифт, поднялись на один этаж, и, отклонившись от главного маршрута, Эва Сан-Педро провела их по узкому коридору, где аквариумы были меньшего размера, а движение внутри них – едва заметным.

– Вот он, уважаемые господа, позвольте представить хозяина вашей косточки, – произнесла исследовательница, с театральным жестом отходя в сторону.

Айтор и Отаменди с нетерпением уставились внутрь аквариума, где неторопливо плавало существо, не превышавшее тридцати сантиметров в длину, с пятнистой кожей, толстыми губами и выпученными глазами.

– Познакомьтесь, перед вами такифугу, или фугу. Широко известна также как «рыба-шар».

– Так, значит, косточка принадлежит вот этой рыбешке? – с некоторым разочарованием спросил полицейский. – А такие водятся у нас в Бискайском заливе?

– Нет, это исключено. Они встречаются только в тропическом и субтропическом климате. Им необходима температура воды около двадцати шести градусов.

– Ну, на вид так себе рыба.

Эва улыбнулась и, указав на табличку, висевшую рядом с аквариумом, предложила им ознакомиться с имевшимся там описанием. Как школьники на экскурсии, Айтор и полицейский Отаменди подошли поближе и принялись читать. Как оказалось, это была одна из самых ядовитых в мире рыб: фугу, принадлежавшая к семейству иглобрюхих, содержала в своем теле токсин, способный даже в минимальной концентрации вызвать смерть человека. Фактически яда одной особи было достаточно, чтобы убить тридцать человек. В Японии фугу считалась деликатесом, и шеф-повару нужно было проходить обучение в течение трех лет, прежде чем получить право на ее приготовление. Айтор сфотографировал на телефон это странное, дурашливое с виду существо.

– Этот яд называется «тетродотоксин», и его эффект проявляется очень быстро, – пояснила Эва.

– Какие он вызывает симптомы? – спросил Айтор.

– Сбой работы нервно-мышечной системы, расстройство желудочно-кишечного тракта, нарушение координации, паралич, остановка дыхания и сердца, – без запинки отчеканила Эва.

– А повышенная свертываемость крови?

– Хм… Возможно, – предположила исследовательница. – Это может быть вызвано нарушением работы печени или сердца.

«Все сходится», – подумал Айтор.

– А яд может содержаться внутри косточки?

– Сильно сомневаюсь. Наибольшая концентрация тетродотоксина накапливается в печени и репродуктивных органах. То есть я имею в виду, что сама по себе косточка, взятая из скелета рыбы и исследуемая в лаборатории, не содержит яда. Она абсолютно безвредна. Однако следует заметить, что, поскольку тетродотоксин – яд небелковой природы, он весьма устойчив как к низкой, так и к высокой температуре, поэтому им вполне можно было бы заполнить полость внутри косточки, чтобы затем использовать ее в качестве шприца для введения в тело жертвы.

«Она профи в своем деле, с этим не поспоришь», – подумал Айтор. Черт возьми, неужели настолько профи, чтобы изготовить столь изощренное орудие убийства? Но ведь в таком случае она не стала бы делиться с ними всей этой информацией. Или, напротив, – стала бы?

– Ну ладно, думаю, этого нам достаточно. Пойдемте обратно, – решительно сказал полицейский.

Судмедэксперт был немного разочарован тем, что Отаменди не дал аспирантке продолжить свои рассуждения, однако в глубине души он почувствовал благодарность за это: Айтор нуждался в передышке, чтобы привести в порядок свои мысли, потому что он уже не знал, что и думать. Кем была эта девушка, стоявшая перед ним?

В лифте он нашел точку на стекле, где отражалось лицо Эвы. О чем она думала в этот момент? Он сам в такой ситуации, наверное, сетовал бы на то, что ему не дали в полной мере продемонстрировать все свои познания о «рыбе-шаре». А она? Судя по ее лицу, Эва была абсолютно спокойна. Они ехали молча, и слышался лишь шум лифтового механизма. В какую-то секунду, словно почувствовав, что судмедэксперт исподтишка за ней наблюдал, аспирантка остановила на нем свой взгляд. Айтор принялся задумчиво почесывать затылок, неуклюже пытаясь скрыть свою неловкость.

– Я могу задать вам несколько вопросов? – спросил Отаменди, как только они вернулись в лабораторию.

– Мне? – удивилась исследовательница. – Ну да, разумеется.

Полицейский достал свой блокнот.

– Где вы были вчера в половине девятого вечера?

– Что?

Отаменди невозмутимо ждал, держа наготове ручку.

– Вчера вечером я ужинала с мамой, как и всегда, – ответила Эва.

Она явно не ожидала, что внимание следствия может быть обращено на нее.