Наряду с перестройкой во второй половине 80‐х годов популярным стало слово «гласность». Впервые оно появилось в русском языке в начале 1860‐х годов, в эпоху Великих реформ императора Александра II, и было связано прежде всего с судебной реформой. Гласность означала прежде всего открытость в деятельности судов, гласное состязательное судопроизводство. В СССР второй половины 80‐х годов гласность стала своеобразным заменителем полноценной свободы слова. В отчетном политическом докладе XXVII съезду КПСС Горбачев говорил: «Принципиальным для нас является вопрос о расширении гласности. Это вопрос политический. Без гласности нет и не может быть демократизма, политического творчества масс, их участия в управлении».^[6] 4 сентября 1986 года Главлит СССР издал приказ, согласно которому цензоры должны были заниматься охраной государственных и военных тайн в печати и информировать партийные органы только о существенных нарушениях в идеологической сфере. Но реально гласность была введена только после январского 1987 года пленума ЦК КПСС. На практике гласность означала ту или иную степень открытости в деятельности государственных учреждений. Стало возможно писать о «темных пятнах» советской истории, в том числе о сталинских репрессиях (но репрессии, проводимые до 1929 года, оставались в тени), о привилегиях номенклатуры, о преступности, о сексе и проституции, о проблемах экологии, о природных и техногенных катастрофах. В условиях ослабления цензурного гнета оставались зоны, закрытые для критики, в частности, фигура Ленина, текущая внешняя политика СССР, деятельность высшего партийного руководства, но зона, доступная гласности, т. е. фактически – публичной критике, постоянно расширялась, и к концу перестройки, в 1991 году, тем, закрытых для критики, почти не осталось. Однако формально цензура СМИ была отменена только 1 августа 1990 года, когда вступил в силу Закон СССР «О печати».

Новое мышление. Понятие «новое мышление» было введено Горбачевым, опубликовавшим в 1987 году книгу «Перестройка и новое мышление для нашей страны и всего мира». Новое мышление провозглашало приоритет общечеловеческих ценностей над классовыми, нормализацию отношений с Западом и прекращение холодной войны. В декабре 1988 года, сообщив в выступлении на Генеральной Ассамблее ООН о значительном сокращении советских войск и вооружений в Восточной Европе, Горбачев заявил, что «формирование мирного периода будет проходить в условиях существования и соперничества разных социально-экономических и политических систем. Однако смысл наших международных усилий, одно из ключевых положений нового мышления состоят как раз в том, чтобы придать этому соперничеству качество разумного соревнования в условиях уважения свободы выбора и баланса интересов. В этом случае оно станет даже полезным и продуктивным с точки зрения общемирового развития. Иначе – если его главным компонентом, как до сих пор, останется гонка вооружений – соперничество гибельно. И это все больше начинает понимать все большее число людей во всем мире – от рядовых до лидеров».^[7] После отставки Горбачева термин «новое мышление» быстро вышел из употребления.

«Прорабы перестройки» (прораб (сокр.) – производитель работ в строительстве). Так называли тех, кто, по мнению общества, играл ведущую роль в осуществлении горбачевской перестройки. В первую очередь, это были ближайший помощник Горбачева, секретарь ЦК КПСС и член Политбюро, публицист, доктор экономических наук Гавриил Харитонович Попов, главный редактор журнала «Огонек» Виталий Алексеевич Коротич, главный редактор газеты «Московские новости» Егор Владимирович Яковлев, доктор исторических наук, ректор Московского историко-архивного института Юрий Николаевич Афанасьев и др. Яковлев считался главным архитектором перестройки. Остальные же «прорабы» прославились в основном публицистическими выступлениями с резкой критикой эпохи Сталина и эпохи Брежнева – Андропова – Черненко, которая была названа «эпохой застоя». Термин «застойные явления» применительно к этому периоду впервые употребил Горбачев в отчетном докладе XXVII съезду партии 25 февраля 1986 года. А «Московские новости» и «Огонек» стали наиболее тиражными изданиями, транслировавшими эту критику. «Эпохой застоя» называли период со второй половины 60‐х вплоть до середины 80‐х годов. Он характеризовался снижением темпа роста экономики, отказом от проведения реформ, прекращением критики Сталина и отменой послаблений в отношении критики ситуации в стране, которые допускались в эпоху «оттепели».

«Полочное кино». Так называли фильмы, которые в свое время либо не были показаны в кинотеатрах и на телевидении по цензурным причинам, либо были выпущены в прокат ограниченным тиражом, а потом «положены на полку». После V съезда кинематографистов СССР эти фильмы показали (впервые или повторно). Наиболее известными из них стали «История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж» (1966) Андрея Кончаловского, «Комиссар» (1967) Александра Аскольдова, «Интервенция» (1968) Геннадия Полоки, «Долгие проводы» (1971) Киры Муратовой, «Проверка на дорогах» (1971) Алексея Германа, «Одинокий голос человека» (1977) Александра Сокурова, «Тема» (1979) Глеба Панфилова и «Агония» (1981) Элема Климова.

В годы перестройки также появилось понятие «возвращенная литература». Так стали называть литературные произведения, которые по цензурным условиям не могли быть изданы в СССР и либо были изданы только за границей, либо вообще оставались в архивах. Во второй половине 80‐х – начале 90‐х годов в Советском Союзе были впервые изданы романы Бориса Пастернака «Доктор Живаго», Василия Гроссмана «Жизнь и судьба», Андрея Платонова «Чевенгур», Евгения Замятина «Мы», Владимира Войновича «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина», Василия Аксенова «Ожог» и «Остров Крым», Андрея Битова «Пушкинский дом», Юрия Домбровского «Лавка древностей» и «Факультет ненужных вещей», Анатолия Рыбакова «Дети Арбата», Александра Бека «Новое назначение», художественное исследование Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», романы и повести Владимира Набокова, повести Михаила Булгакова «Собачье сердце», Андрея Платонова «Котлован» и Венедикта Ерофеева «Москва – Петушки», ранее не публиковавшиеся стихотворения и поэмы Анны Ахматовой, Иосифа Бродского, Осипа Мандельштама, Марины Цветаевой, Николая Гумилева, Николая Клюева, пьесы Михаила Булгакова и Николая Эрдмана и др. Тиражи журналов «Новый мир», «Знамя», «Дружба народов» и «Октябрь», в первую очередь публиковавших «возвращенную литературу», многократно возросли и достигли многих сотен тысяч и миллионов экземпляров. Произведения литературы, созданные несколько десятилетий назад, стали восприниматься читателями как отвечающие на актуальные вопросы современности.

Административно-командная система – термин, изобретенный Гавриилом Поповым в статье «С точки зрения экономиста» («Наука и жизнь», 1987, № 4), в которой советская плановая экономика исследовалась с помощью анализа романа Александра Бека «Новое назначение». Административно-командная система – это система управления хозяйством. В ее основе лежит директивное планирование, когда все предприятия получают из центра планы выпуска продукции. Центр устанавливает цены на продукцию, состав выпускаемой продукции и ее количество. В такой системе в отсутствие рынка неизбежно возникает дефицит товаров, пользующихся спросом, и в то же время производится масса товаров, которые население не покупает из-за их низкого качества или ненадобности. Также возникает фальсификация отчетности, когда часть продукции существует только на бумаге, чтобы уложиться в заданное планом количество товаров.

«Борис, ты не прав!» – эти слова секретарь ЦК КПСС Егор Лигачев адресовал Борису Ельцину 1 июля 1988 года на XIX партийной конференции. Ельцин, бывший первый секретарь Свердловского обкома КПСС, был переведен в Москву по рекомендации Лигачева и в конце 1985 года был назначен главой Московской парторганизации. 21 октября 1987 года на Пленуме ЦК КПСС Ельцин резко критиковал медленные темпы перестройки и коллег по Политбюро, в том числе Лигачева, а Горбачева обвинил в том, что вокруг него формируется новый «культ личности». За это выступление Бориса Николаевича вывели из кандидатов в члены Политбюро и разжаловали в первые заместители председателя Государственного комитета СССР по строительству. На XIX партийной конференции Ельцин критиковал привилегии партноменклатуры, обвинил Политбюро в «застое» и призвал убрать из руководства Лигачева. Егор Кузьмич не выдержал и бросил реплику: «Ты, Борис, не прав. Мы расходимся с тобой уже не только в тактике. Борис, ты обладаешь огромной энергией, но эта энергия не созидательная, а разрушительная! Ты свою область посадил на талоны…» Имелось в виду, что при Ельцине в Свердловской области были введены талоны на мясо. Правда, те, кто в бытность Лигачева первым секретарем Томского обкома партии побывали в Томской области, утверждали, что талонов на мясо там не было, но и мяса в свободной продаже тоже не было. Фраза «Борис, ты не прав!» была спародирована сатириком Геннадием Хазановым и ушла в народ. Только сторонники Ельцина переиначили ее как: «Борис, ты прав!»^[8]