Виталий Дубинин. Это серьезно и несерьезно (страница 9)
И так получилось, что мы стояли прямо сбоку сцены, даже, скорее, сидели на ней и слушали их выступление. И крыша у нас просто поехала от того, как они пели-играли – это было потрясающе! А как они были одеты! У нас тогда тоже была особая концертная одежда: девушки-одноклассницы сшили нам на трудах одинаковые рубашечки из очень модного тогда материала в цветочек, и у нас были одинаковые рубашки, причем приталенные (ну, мы и сами были не толстые). А один парень из класса, который хорошо умел шить, за 5 рублей сшил нам «клеши». Материал мы, конечно, купили сами – темно-синий, и этот парнишка нам сшил расклешенные брюки. Сверху они были очень узкими, и застегнуть их в поясе нам удавалось, только выдохнув из себя весь воздух, а книзу, от бедра, они расширялись, и там был клеш сантиметров 45. Тогда такие штаны назывались «колокола». И вот мы выходили в этих цветастых рубашках, в клешах, которые мы не могли носить в школе – нас бы сразу же выгнали, это считалось запредельно вызывающей одеждой. К лету у нас стали немного отрастать волосы, ведь в школе с этим тоже было строго – никаких длинных волос; не совсем как в армии, но сзади у тебя должно быть все подстрижено чуть ли не до затылка.
Глядя на эту группу, мы поняли, что хотим выглядеть, как они. Позже, когда я познакомился с Алексеем Беловым, он мне рассказал, что группа у них называлась «Амброзия» (просто потому, что надо же было как-то назваться) и они приехали играть в этом лагере МГУ, что называется, «за компот» – в общем, как и мы. И вот – мы хотели быть, как «Амброзия»! И решили, что все – к черту эти рубашки, надо ходить в рваных майках и джинсах! А настоящих джинсов у нас, к сожалению, не было. Вернее, они были, но не такие, которые трутся, не американские – у нас были какие-то индийские джинсы, и только Вадик имел настоящие Wrangler, т. к. у него папа летал за границу.
И вот после этого концерта в один из дней мы вышли играть на танцах уже в новом образе. До этого мы были такие аккуратненькие и одинаковые, а тут вышли кто в чем и почувствовали тогда себя настоящими рокерами.
Как-то лежим отдыхаем на пляже и вдруг к нам подходит мой брат Мишка! Он приехал отдыхать в Анапу и, конечно, не мог не навестить меня. Я много про него рассказывал и, наконец, познакомил с ребятами. Забыв про море, мы пошли репетировать, нам не терпелось показать, на что мы способны. Когда заиграли одну из медленных песен, как раз из серии «взявшихся из ниоткуда», брат сел за орган и выдал офигенное соло! Нам так понравилось, что, когда через несколько дней мы выступали на открытии очередной смены, то пригасили Михаила на сцену, подняв его прямо из зала. Надо сказать, номер удался, и он был лучшим за все выступление. Кстати, потом это соло Вадим выучил и всегда играл его в этой песне.
В итоге мы пробыли в этом лагере с 5 июня до конца августа. Эта поездка до сих пор вспоминается как самое лучшее школьное время, которое у нас было.
Мы приехали из Анапы, чувствуя себя уже звездами, встретились со своими одноклассниками, и они смотрели на нас как на настоящих рокеров. Для полного соответствия облику таковых у нас к концу лета заметно отросли волосы, правда, в начале учебного года снова пришлось постричься согласно школьным правилам. Но все равно мы продолжали считаться крутыми, «широко известными в узких кругах» музыкантами, и нас стали приглашать не просто на рядовые танцы, а на значимые школьные мероприятия. Мы, такие важные, привозили и подключали свою аппаратуру, и, хотя это по-прежнему было бесплатно, нам уже давали автобус, чтобы мы могли привезти оборудование. Кстати, первые свои деньги за выступления мы в тот год все же заработали, и случилось это во время пребывания в Анапе. Однажды, когда у нас было время, свободное от концертов, кто-то предложил нам съездить в близлежащую деревню и сыграть там на танцах за денежное вознаграждение. Мы, ни секунды не раздумывая, согласились, взяли с собой двух физруков из нашего лагеря – Мишу и Володю, веселых 23-летних ребят. Они помогали нам таскать аппаратуру, а параллельно выполняли роль наших охранников – огрести тогда, да, я думаю, и сейчас, в неизвестной анапской пырловке[31] было проще простого! Нам выделили и транспорт для перевозки инструментов. И тогда мы заработали свои первые деньги – 40 рублей, поделили их на четверых, и для нас это было действительно серьезное достижение.
После возвращения из Анапы, в 10-м классе, осенью, у меня появились первые джинсы. Именно джинсы, фирменные, которые терлись, потому что до этого у нас были индийские джинсы Miltons, вроде бы нормальные, со штанинами, похожими на дудки, но при этом они совершенно не терлись, а это же было для нас самым главным в джинсах, это считалось особым шиком. Тогда были популярны джинсы Levi Strauss, Wrangler, Super Rifle, но это казалось просто недосягаемым: для обычного человека отдать за джинсы от 150 до 200 руб. было нереально. Да и сами джинсы еще надо было найти!
Пионерлагерь «Юность», Анапа, 1974 г.
Пионерлагерь «Юность», Анапа, 1974 г.
Мой отец не летал за границу, но очень многие его друзья туда летали, и, когда летали, получали там чеки Внешпосылторга, на которые можно было приобретать товары в магазинах «Березка». Поскольку я достал родителей, постоянно просил: «Мне нужны джинсы, мне нужны джинсы! Папа, достань где-нибудь чеки и купите мне джинсы!» – отец как-то сумел это сделать и однажды сказал:
– Сын, поехали за джинсами!
Я страшно обрадовался. Как сейчас помню: мы приехали в магазин «Березка» на Таганке (в наши дни в этом помещении находится «Музторг»). Когда я туда вошел, то просто обалдел от того, что увидел – там везде были заграничные шмотки, но меня интересовали только джинсы, и я сразу заметил стеллаж с ними, и, по-моему, они все были одной фирмы – Super Rifle. Отлично, то, что надо! Я назвал свой размер – 42 или 44-й. Продавщица говорит:
– Значит, вам нужен 28-й или 29-й размер. 29-го нет, остался только 28-й. Пробуйте!