– Безусловно. Я слышала, прогулки помогают улучшить самочувствие, – Эмили изобразила самую сладкую улыбку, на которую была способна.

Графиня колебалась. Она хмурила брови, едва заметно шевелила губами, приглаживала юбку и косилась то на дверь, то на окно. Эмили боялась даже излишне шумно вдохнуть, чтобы не спугнуть ее. Наконец, графиня медленно и неуверенно кивнула.

– Пожалуй, вы правы, мисс Уайтли. Свежий воздух пойдет мне на пользу. – С этими словами она направилась к выходу, так и не замечая компаньонку.

Облачившись в легкие накидки, любезно поданные мистером Клоксоном (в отличие от Эмили он сохранял полную невозмутимость), дамы в звенящей тишине неспешно обогнули замок и тут же очутились в сказочном «лесу». Перед ними во всей красе раскинулся знаменитый сад.

В это время года, от калитки и до калитки одетый в белесую дымку тумана, он представлялся подлинным совершенством, точно окутанное тончайшей вуалью произведение искусства.

Сразу у входа гостей встречали фигурно подстриженные кусты. Они походили на двух королевских гвардейцев, охраняющих ворота. По крайней мере в том, что касалось прически. Дальше тропки разбегались во все уголки и закоулки, петляя между деревьями и целыми полянами поздних цветов. Тут и там виднелись фонари – они уже горели, несмотря на то, что вечер еще не вступил в свои права, словно кто-то зажег их специально для нежданных гостей. Листья, попадая в снопы света, превращались в золотые искры далеких небесных костров. Кружась, они спускались по лучам, будто крохотные золотые рыбки.

Дамы прошли несколько поворотов и очутились на прелестной полянке, где в окружении статуй замер величественный фонтан. Снизу, у основания, его обвивали ветки дикой ежевики. Невысокие кустарники, прирученные и укороченные человеком, жались друг к другу, выступая из клочьев тумана, а их длинные колючие побеги тесно переплетались. «На удачу», – подумала Эмили и сама незаметно скрестила пальцы за спиной.

В белом плену эта часть сада выглядела зловеще. Статуи нагих дев и юношей словно покачивались, и казалось, вот-вот оживут. Фонтан угрюмо «ворчал». В пышной кроне деревьев позади него словно бы причитала жалобным голосом незнакомая Эмили птица.

За всю дорогу графиня Эшборо не проронила ни слова о красоте сада, мягкой погоде или о чем-либо еще, о чем полагалось беседовать светским дамам.

– Не желаете присесть? – спросила Эмили, нарушив благоговейную тишину, и указала на очищенную от листвы скамью под трескучим фонарем.

– Да, пожалуй, – отозвалась графиня почти шепотом.

– Вас… – начав, Эмили внутренне содрогнулась – она не хотела лезть в душу незнакомке, однако не могла поступить иначе. Не оттого, что обязалась занять графиню разговором, отвлекая от поисков книги, но оттого, что по-настоящему тревожилась за нее, не отдавая себе в этом отчета. – Вас что-то беспокоит, леди Эшборо?

Графиня вздохнула, а после осмотрелась, будто только сейчас заметила сад и свою спутницу. Ее взгляд задержался на Эмили. Темный и беспокойный.

– Небольшая мигрень. А впрочем… – Графиня разгладила складки на платье нервным, почти рваным движением и заговорила лишь спустя минуту: – Вы кажетесь мне весьма благоразумной девицей, мисс Уайтли. Но что гораздо важнее – порядочной.

От этого признания на коже у Эмили мурашки проступили, точно сотни крохотных острых льдинок. Ей сделалось совестно за свой поступок, хоть на это ее толкнуло искреннее желание найти злодея.

– Знаете, – продолжила графиня. – У меня ведь никогда не было настоящих подруг. А с кем бы еще я могла поговорить по душам?

Сердце Эмили сжалось и ухнуло в пятки. Неужели графиня хотела поведать ей нечто важное? Нечто, что не могла доверить кому-то другому? И разве не так начинались признания убийц в ее любимых детективных романах?

– У меня есть тайна, мисс Уайтли.

Эмили затаила дыхание. Ей почудилось, будто она слышит, как листья с тихим шорохом опускаются на землю, а где-то вдали призрачный ветер колышет верхушки деревьев, напевая старинные баллады.

– Тайна, которая способна разрушить все.

* * *

– Под кроватью нет ничего, кроме пыли, – Эйдан комментировал вслух все свои действия. Дворецкий ходил за ним по пятам и скрупулезно устранял последствия обыска, возвращая вещи на прежние места, закрывая шкафы, одергивая одежду. Даже канделябр, который Эйдан подвинул, просто чтобы позлить его, был перемещен обратно с точностью до дюйма.

– Пыли?! – Маска напускного безразличия на миг слетела, и дворецкий чуть не закашлялся, словно эта пыль окутала облаком его белоснежную репутацию.

– Разве в обязанности горничной входит ползание по-пластунски? – откровенно насмехаясь, уточнил Эйдан. По правде сказать, его чертовски забавляло стремление дворецкого контролировать каждую мелочь, и было ужасно интересно, полезет ли он под кровать, чтобы убедиться в достоверности услышанного.

– Разумеется! – смерив Эйдана оценивающим взглядом и, видимо, решив, что ему нет доверия, дворецкий опустился на четвереньки, кряхтя и охая, – до скрипа отутюженный костюм не предназначался для подобных трюков – и сунул голову под кровать.

Эйдан едва сдерживал смех, наслаждаясь зрелищем, как в тот же миг дверь распахнулась и на пороге, вытаращив глаза, застыла камеристка графини. Она несколько раз открыла и закрыла рот, словно размышляя, стоит ли поднимать переполох, а после шагнула в комнату и затворила за собой дверь. Услышав щелчок, дворецкий подскочил, ударился головой о кровать и, сдавленно ойкнув, наконец вернул себе устойчивость.

– Это вовсе не то, что вы подумали, Брикс.

– А что же, по-вашему, я подумала, мистер Клоксон?

Он растерялся и бросил на Эйдана косой взгляд в поисках поддержки, но тот не спешил помогать.

– Я обнаружил пыль под кроватью графини Эшборо и…

– И для этого вам понадобился сыщик? – Похоже, мисс Брикс была не так проста.

– Мы искали пропавшую книгу. – Эйдана чрезвычайно забавляла сложившаяся ситуация, и все же он не любил ходить вокруг да около.

– Вы полагаете, ее светлость способна на кражу? – В голосе Брикс послышались стальные нотки.

– Мы не… – Дворецкий отчаянно замахал руками.

– Да, мисс Брикс, мы не можем исключать никого из списка подозреваемых.

Она отступила назад, прижавшись спиной к двери, и сложила руки на груди.

– Тогда вы правильно полагаете.

Дворецкий опешил настолько, что потерял дар речи. Первым порывом Эйдана, напротив, было засыпать камеристку вопросами, однако он сдержался и лишь вопросительно выгнул бровь.

– Я не из тех, кто привык жаловаться, но…

«Все-таки пожалуюсь», – мысленно закончил за нее Эйдан.

– Дело в том, что после смерти его светлости графиня изменилась… далеко не в лучшую сторону.

– Брикс, не говорите того, о чем пожалеете, – предупредил наконец пришедший в себя дворецкий.

– Не вы застали меня в сомнительной позе под кроватью ее светлости, мистер Клоксон.

Мисс Брикс нравилась Эйдану все больше и больше. На вид ей было около сорока, как и его старшей сестре, а на язык она была остра, как его мать, – почтенная миссис Стокетт.

– Видите ли, господин сыщик, – на этот раз Брикс обратилась непосредственно к Эйдану, – у ее светлости развилась легкая форма клептомании.

– Как вы можете?! – Невозмутимость дворецкого рассыпалась как карточный домик.

– О, вы удивитесь, мистер Клоксон, – Брикс хищно улыбнулась. – Вчера вечером я видела, как графиня спрятала что-то под матрас.

– Чего вы хотите, мисс Брикс? – Эйдан сразу понял, что так легко из этой истории им не выпутаться.

– Вы верно мыслите, господин сыщик. – Она оттолкнулась от двери и подошла ближе, заглядывая ему в глаза. – Из-за склонностей ее светлости пострадала моя репутация, а я подумываю сменить работу. Вы ведь из Лондона, как мне известно?

– Так и есть, – Эйдан догадывался, к чему она клонит.

– И наверняка у вас есть знакомые в Скотленд-Ярде?

Упоминание давнего места службы заставило Эйдана поморщиться, что не укрылось от внимания мисс Брикс.

– Очевидно, да, – довольно хмыкнула она.

– Что вы хотите за свое молчание и информацию, мисс Брикс? – повторил вопрос Эйдан, делая шаг навстречу. – Если, конечно, эта информация окажется нам полезной.

– Хочу, чтобы вы подергали за ниточки, господин сыщик, и помогли мне устроиться на службу. – Она как ни в чем не бывало повернулась к дворецкому, который все это время стоял с открытым ртом, и добавила совершенно невинным тоном: – Говорят, нынче большой спрос на секретарей.

– А у вас есть необходимые навыки? – удивился Эйдан.

– Я умею печатать, если вы об этом.

Эйдан вздохнул, стараясь сохранять самообладание. Эта дама в самом деле напоминала ему мать, женщину, которая всегда добивалась своих целей и научила этому сына. Он уважал подобные качества, но сейчас, когда графиня могла вернуться в любой момент, ощущал легкое раздражение.

– Что ж, я сделаю, что смогу, если…

– Если я окажусь вам полезной, – закончила за него Брикс. – Я покажу вам.

Она подошла к кровати и, пошарив под матрасом, извлекла на свет прямоугольный сверток, по очертаниям напоминающий завернутую в тряпицу книгу.

Дворецкий вытаращился так, словно увидел призрак прошлого Рождества.

Брикс протянула сверток Эйдану:

– Полагаю, кража книги как-то связана с покушением на жизнь мистера Кроу?

Эйдан кивнул, принявшись разворачивать тряпицу.

– Должна сказать, что при всей своей эксцентричности графиня Эшборо едва ли способна на такое.

– Вы защищаете ее?

– Я ведь служу в ее доме уже много лет, господин сыщик.

Когда Эйдан управился с «упаковкой», в его руках оказалась старинная шкатулка, украшенная резьбой и позолотой. В таких шкатулках изысканные дамы обычно хранили драгоценности, но зачем графине понадобилось прятать их под матрас? Если только они не были крадеными. А может, графиня, как и не вполне покойный мистер Кроу, не доверяла никому из гостей или местной прислуги? Существовал лишь один способ узнать наверняка.

Эйдан пошарил по дну шкатулки и нащупал небольшую выемку. Дворецкий с нескрываемым интересом навис над ним, чуть не касаясь клювоподобным носом макушки. Любопытство Брикс тоже взяло верх, и она заглянула Эйдану через плечо, хоть и едва дотягивалась. Он надавил указательным пальцем на выемку. Шкатулка щелкнула. Механизм сработал моментально, и крышка легко поддалась. Внутри на красной бархатной подкладке лежало пожелтевшее фото.

* * *

– Мистер Стокетт… то есть, Эйдан… – Щеки Эмили раскраснелись, а волосы чуть растрепались, что придавало ей чертовски милый вид. Глаза за стеклами очков сияли как у человека, который узнал некую тайну и жаждал поделиться ей сию же минуту.

Эмили поднялась ему навстречу, когда в условленный час Эйдан появился в библиотеке. Кроме нее здесь не было ни души. Мужчины, кажется, переместились в малую гостиную, чтобы играть в карты, пить виски и обсуждать насыщенный событиями день, а ничего не подозревающая графиня отправилась к себе – отдохнуть после долгой прогулки.

– Нам удалось найти кое-что… – Эйдан тоже желал поведать о своей находке. Он поймал себя на мысли, что Эмили – первая, с кем ему захотелось обсудить увиденное. И вообще, пожалуй, обсуждать что-либо имеющее отношение к расследованию и не только.

– Говорите.

– Нет, простите, я перебил вас. Говорите вы.

Камин отзывался веселым треском. Сумерки наползали на Гарден Холл, и в библиотеке, освещенной только огнем, царил таинственный полумрак. Эмили стояла так близко. Эйдану показалось, что он слышит музыку в шуршании сгорающих поленьев, и даже если бы замок вдруг накрыла абсолютная тишина, он выдумал бы любую мелодию, лишь бы протянуть руку, прижать маленькую библиотекаршу к себе и закружить в танце.