– Остаться? – перебивает он меня. – К несчастью, в этом классе наблюдается серьезная конкуренция, и на ваше место уже есть другой претендент. Прошу прощения, мисс Рид.

Мое сердце сжимается от волнения. Я с таким нетерпением ждала возможности нарисовать эту прекрасную вазу с фруктами, а теперь понимаю, что опаздываю на урок, к которому совершенно не готова.

– Собирайте свои вещи, я вас провожу, – говорит он с сочувствием или, возможно, с жалостью в голосе.

Но ведь это он огорошил меня этой новостью.

Я киваю и, стараясь не обращать внимания на комок в горле, собираю свои карандаши, уголь, краски, которые, к счастью, еще не открывала, и нетронутую палитру. Я запихиваю все это в сумку и выхожу вслед за ним. Класс рисования, в который мы направляемся, расположен буквально за углом и похож на мой предыдущий: мольберты стоят под углом, чтобы все могли видеть центральную экспозицию. Профессор входит первым и, заметив свою коллегу, чьи седые волосы распущены и вьются вокруг лица, подходит к ней.

У этой женщины идеальная кожа, а цвет волос может быть как специально подобранным, так и свидетельствовать о преждевременной седине, поскольку она выглядит не старше сорока.

– Уиллоу Рид? – спрашивает она меня, и я киваю.

– Кажется, мисс Рид забыла о замене своего предмета, – говорит мой бывший профессор по рисованию. – Или, возможно, сотрудник регистрационной службы не уведомил ее о подтверждении замены.

– Неважно. Добро пожаловать, Уиллоу. Я профессор Хиксби.

– Приятно познакомиться, – говорю я, и она жестом приглашает меня подойти ближе.

– Сегодня мы сосредоточимся на захвате движения, – говорит она. – Разделитесь, пожалуйста, на пары и попробуйте нарисовать своего партнера. Я планировала поработать с тем, кому не хватило пары, но вы можете занять мое место. – Она останавливается у свободного мольберта и предлагает: – Присаживайтесь, пожалуйста. Это учебный план, а также материалы, которые вам понадобятся.

– Прекрасно, спасибо! – Я сажусь на табурет и внимательно изучаю бумаги, которые передала мне профессор Хиксби.

Лишь потом я обращаю внимание на своего напарника и едва не падаю со стула от неожиданности.

– Удивлена видеть меня здесь? – Майлз склоняет голову.

– Ты посещаешь занятия по рисованию?

Я нервно сжимаю челюсти, пытаясь понять, как сложить два и два.

Очевидно, это его факультатив. В начале недели Майлз попросил меня предоставить ему мое расписание, которое я, конечно же, постаралась сделать максимально насыщенным, чтобы выглядеть занятой. Но как он смог подменить мои занятия? Он не смог бы этого добиться без согласия кого-то из администрации.

– Ты что, подкупил моего куратора? – шепчу я.

– Я? Зачем мне это делать? – с ухмылкой произносит он.

– Это занятие, – я провожу рукой между нами, – заставляет меня проводить с тобой много времени.

– Нет. Если бы я хотел, чтобы ты проводила со мной время, то просто связал бы тебя и запер в своей комнате, как покорного зверька. – Он наклоняется ближе, и я замечаю, что в его глазах пылает огонь похоти: – Я бы сорвал с тебя одежду и заставил стоять на коленях у моих ног, пока сам занимаюсь домашним заданием. Я бы заткнул тебе рот кляпом и связал запястья за спиной. Возможно, я бы даже воспользовался вибратором, чтобы посмотреть, как сильно ты будешь извиваться и как далеко я смогу зайти, прежде чем ты начнешь умолять о большем.

Я просто в шоке!

Не потому, что не ожидала, что Майлз Уайтшоу знает столько пошлых слов. И уж точно не потому, что его слова вызывают у меня какие-то необычные физические ощущения. А потому, что он, кажется, не в своем уме, и, возможно, я тоже.

– Я склоню перед тобой колени только перед смертью, – с трудом произношу я.

Он пожимает плечами, выпрямляется и полностью сосредоточивается на своем мольберте.

– Если хочешь, детка, мы можем сымитировать твою смерть, но ты ни за что не покинешь этот мир раньше меня.

Я вздрагиваю, чувствуя, как начинает пульсировать мое лоно, но тут к нам подходит профессор. Мы с ней быстро пробегаем глазами список необходимых материалов, и, достав свои угольные карандаши, я показываю их ей. Она кивает и, улыбаясь, повторяет тему сегодняшнего занятия: «Захват движения».

Убрав свою работу с мольберта и оставив его пустым для меня, профессор направляется к следующему студенту. Проходит слишком много времени, прежде чем боль между моих ног стихает, но ситуация усугубляется тем, что мне приходится наблюдать за Майлзом. Я пытаюсь зарисовать его профиль – нос, подбородок, изгиб шеи, но осознаю, что не являюсь выдающимся художником, особенно когда речь идет о портретах. Фигура на моем мольберте совершенно не похожа на Майлза.

– Более свободные линии, – советует мне профессор в середине урока, а затем берет меня за запястье и слегка встряхивает его: – Не напрягайте кисть, Уиллоу.

Она что-то говорит Майлзу, но я не слышу ее слов, потому что мое лицо пылает от смущения. Зачем я вообще решила посещать рисование? Я думала, что это будет забавно, но теперь все совсем не так. Предмет кажется тяжелым и глупым, а мои глаза горят без какой-либо видимой причины.

Я отворачиваюсь от Майлза и смотрю на часы, которые висят над доской. Я рисую круг и цифры: часовую и минутную стрелки, а секундную делаю размытой, словно фиксируя на середине движения. Но на самом деле мне просто хочется, чтобы они двигались быстрее.

Я посвящаю этому рисунку больше времени, чем необходимо, стараясь передать все мелкие детали в тенях, и внезапно слышу скрип табурета Майлза. Хихикая, он склоняется над моим плечом.

– Возможно, тебе стоит попробовать начать петь? – шепчет он мне на ухо, а затем, закинув сумку на плечо, проходит к двери.

Большинство студентов покидает аудиторию вместе с ним, и мои щеки заливает румянец. Я так стремилась покинуть это помещение, но не заметила, как пролетело время. Я спешно собираю свои вещи, вкладываю новую программу в одну из тетрадей, прощаюсь с профессором и выхожу за дверь. После обеда у меня пара математики, а затем я займусь домашним заданием по этому предмету.

Тема, которую мы сейчас изучаем, называется «Решение количественных задач». Это означает, что мы будем применять математические знания в реальных жизненных ситуациях. Хотя мы только начали изучать эту тему, она уже кажется мне интересной и, я надеюсь, будет полезна в любой выбранной мной профессии. Ведь раньше мне казалось, что информатика открывает передо мной множество дверей, но сейчас я чувствую, что многие из них закрываются прямо у меня перед носом.

Находясь на полпути к кофейной тележке, я слышу звонок своего телефона и, не останавливаясь, отвечаю Вайолет.

– Что произошло? – спрашиваю я.

– Ты что, решила объявить войну или что-то в этом роде?

– Эм, давай не сейчас.

– Где ты? – спрашивает она, и я сообщаю ей свое местоположение.

– Оставайся на месте. Буквально, не двигайся. Я серьезно!

– Ладно, ладно, – отвечаю я и оглядываюсь, однако двор пуст, ведь для ланча еще слишком рано.

На улице ужасно холодно, и в эти выходные обещают грозу, но я все равно стою на месте, пока не замечаю приближающуюся ко мне Вайолет. Она хватает меня за руку и тянет в направлении, противоположном тому, откуда я пришла, и вскоре мы оказываемся у ее автомобиля, оставленного с работающим двигателем. Забравшись внутрь, я закрываю вентиляционное отверстие и ощущаю, как от холода у меня начинают стучать зубы.

– Я могла бы подождать тебя в студенческом центре, – бормочу я.

– Нет, не могла, – отвечает она. – Ты по уши в дерьме.

– С чего бы это?

– Возможно, из-за Аманды, – усмехается Вайолет. – Да ладно, Уиллоу, если ты хотела отомстить ей, то могла бы сказать мне об этом заранее. Тогда я бы постаралась минимизировать ущерб.

– Прости, но я не понимаю, о чем ты говоришь, – я качаю головой и замечаю, как пристально смотрит на меня моя лучшая подруга.

– Это же было сделано с твоего телефона.

– Что именно?

– Скриншоты.

– Ты можешь говорить прямо, без загадок? – спрашиваю я, ощущая, как во мне поднимается волна раздражения.

Вайолет морщится, и, ощущая острое чувство вины, я беру ее за руки.

– Прости, я не хотела на тебя злиться. Я просто очень расстроена из-за Майлза. Не могла бы ты пояснить, что именно имеешь в виду?

– Не извиняйся, – отвечает она, крепко сжимая мои руки. – Я не хотела говорить загадками. Просто думала, что ты прикидываешься дурочкой.

– Я не глупая и не стала бы притворяться, – я убираю руки и кладу ладони на сиденье под собой. В этой машине есть функция автоматического подогрева сидений, и я стараюсь извлечь из нее максимум пользы.

Вайолет протягивает мне свой телефон и открывает мою страницу в социальной сети. На этой странице я высказываю свои претензии к Аманде, утверждая, что она участвует в жизни танцевальной команды только из-за своей симпатии к хоккеистам.

Скриншоты, о которых упоминала Вайолет, подтверждают, что Аманда бегала за Стилом, Ноксом и несколькими другими хоккеистами, которые уже покинули Краун-Пойнт. На скриншотах были запечатлены ее сообщения, в которых она говорила мне, что хочет подцепить кого-то из хоккеистов на вечеринке, а я отвечала, что ей следует быть более откровенной и надеть рубашку с глубоким вырезом.

– Этой переписке уже сто лет, – качаю я головой. – Что же…

– Люди говорят, что ты опубликовала это, чтобы отомстить Аманде, – говорит Вайолет, – из-за того, что она исключила тебя из танцевальной команды. Якобы ты решила отплатить ей, но нарушила девчачий кодекс.

Прекрасно!

– Но как же так? – спрашиваю я, стараясь скрыть свое разочарование. – Ты думаешь, мой телефон взломали?

– Кто знает. Но в любом случае нам необходимо принять меры. Возможно, следует удалить эти скриншоты или опубликовать опровержение. Извиниться или объяснить, что это была подделка, например, фотошоп.

– Я не собираюсь уступать им, – говорю я, сжимая зубы. Кто бы это ни сделал, он хотел причинить мне вред. И как бы мне ни хотелось отомстить Аманде за то, что она исключила меня из команды, я никогда бы не опустилась до такого. – Конечно, я все удалю.

Я открываю приложение, но моя социальная сеть не загружается. На экране крутится голубой шарик, как будто на телефоне закончился интернет.

– Кажется, здесь нет мобильной связи. Я удалю эти скриншоты позже. Обещаю, – говорю я и выскакиваю из ее машины. – Я постараюсь вести себя тихо. Все будет хорошо.

Вайолет не верит мне, но все же выходит из машины и следует за мной в студенческий центр. Возле административного здания стоит палатка, где продают сэндвичи, приготовленные на скорую руку, и мы инстинктивно направляемся к ней, а не в столовую. По дороге я замечаю на себе неодобрительные взгляды, но стараюсь не смотреть на других студентов. В глубине души мне хочется ответить им тем же или закричать, но я понимаю, что тот, кто взломал мои социальные сети, добивался именно этого.

– Пожалуйста, попробуй зайти в приложение еще раз, – просит Вайолет, и я вновь открываю приложение, но вижу только серый экран.

– Вот черт, – раздраженно восклицаю я. – Мне придется зайти в приложение на своем ноутбуке, который, конечно же, остался дома.

– Давай я тебя подвезу.

Мы расплачиваемся за сэндвичи и возвращаемся к машине Вайолет. Путь до парковки проходит без каких-либо происшествий, но я остро ощущаю, что за нами словно следует невидимая буря. Воздух наполняется электричеством, как это бывает во время грозы перед ударом молнии, и мои волосы встают дыбом. Я нервничаю всю дорогу до дома, как будто готовлюсь к чему-то опасному.

– Э-э, – Вайолет ерзает на своем сиденье, словно не решаясь сказать мне то, что хочет. – Я бы пошла с тобой или подождала, но обещала выпить с Греем.

– Не волнуйся. – Я выскакиваю из машины и направляюсь к двери подъезда. – Увидимся завтра.