– Считайте это комплиментом, Джули, – отбрехался я. – И да, насчет вопроса. Валяйте. Ближайший примерно час я совершенно свободен. Если не налетим на какой-нибудь метеороид или оставшийся от Предтеч космический мусор, то я в вашем распоряжении и отвечу в меру сил и компетентности.

– Эк вы заговорили! – удивилась наша нештатная попутчица. – Реально настолько скучно? Или нервишки того… шалят?

– Даже если и шалят, то вам я постараюсь этого не показать, – усмехнулся я. – К чему лишний раз пугать гражданский персонал?

– А есть повод? – настороженно уточнила девица. – Ну, для испуга?

Я в ответ на это лишь молча пожал плечами, что она, сидя в кресле позади меня, прекрасно видела. А потому не удержалась от язвительного замечания:

– Похоже, лейтенант, вы боитесь даже больше, чем я!

– Естественно! – и не подумал я отрицать очевидное, снова проигнорировав «мастера». – Не зря же древние говорили: во многих знаниях многия печали! Или, иными словами, меньше знаешь – лучше спишь.

– Уели, – вынужденно признала Джули. – У меня, если честно, уже поджилки трясутся. Насмотрелась, знаете ли…

– И чего же? – удивился я. – Всего лишь небольшой строевой смотр!

– Это для вас небольшой, – парировала репортерша. – А для меня это все в диковинку, а потому откровенно пугает. Я, знаете ли, как-то не рассчитывала на такой… э-э-э… кхм…

– Оголтелый милитаризм? – невинным тоном подсказал я.

– Вот-вот, он самый! – обрадованно подтвердила девушка. – А еще эти все несоответствия… Вот почему, например, у вас половина людей здоровенные бугаи, а остальные – чуть ли ни пигмеи?

– Вы будете смеяться, мисс, но насчет пигмеев вы недалеки от истины, – вклинился в разговор Макс. Как он умеет, без эмоций. – Вот только они сейчас на другом шаттле. В отделении капрала Веги их целых трое.

– Действительно? А я и не поняла… – огорчилась девица.

– Так и немудрено, – снова перехватил я инициативу. – Мы же в полном боевом снаряжении, а сквозь забрала, да со стороны, особо не разглядишь. Они на правом от вас фланге были, самые дальние. Но мне почему-то казалось, что они на вас больше комический эффект произведут, нежели пугающий. На контрасте, так сказать.

– Не без этого, – призналась Джули. – Просто это немного неэтично с моей стороны…

– Еще скажите, бодишэйминг! – заржал я. – Вот умора!

– Нет, ну а как еще?! – возмутилась девица.

– Известно как – рационально! – подмигнул я попутчице. – Мое второе имя, помните?

– В каком смысле рационально, лейтенант Болтнев? – не повелась репортерша.

– В таком, что подбор личного состава осуществляется на основании технических возможностей имеющегося в нашем распоряжении снаряжения, а не по каким-то там унижающим человеческое достоинство принципам, – пояснил я. – Иначе говоря: что имеем, от того и пляшем. И нет тут никакого расизма, сексизма, эйджизма и прочих «измов».

– И что же мы имеем? – не пожелала съезжать с темы Джули.

– Ма-а-акс! – технично перевел я стрелки.

– Слушаюсь, господин мастер-лейтенант, – правильно понял меня старший техник. – В общем, Юлия Сергеевна, объективная реальность такова, что мы вынуждены опираться на технический арсенал двух разумных видов – эфракоров и мбату. А они, если вы вдруг не знали, являлись цивилизациями-симбионтами. Чтобы далеко не ходить за примером, взгляните, пожалуйста, на кабину нашего шаттла: два члена экипажа здоровяки-эфракоры, а остальные двое, причем явно вспомогательный состав, мелкие мбату. И так у них во всех сферах деятельности. Принцип разделения труда в действии, да еще и возведенный в абсолют, если мне будет позволено так выразиться…

– Вам – будет, – заверила Джули, но Митрич пропустил ее выпад мимо ушей.

– Как результат, функционал эфракоров и мбату жестко разделен, и эта граница в полной мере отражена в их снаряжении. Пожалуй, эфракоров с полным на то основанием можно назвать ленгтистами, от слова «length», то есть «рост»…

– А почему не толлистами? – полюбопытствовал я. – «Tall» тоже вполне подходит!

– Считай это моим авторским произволом, Никитос, – не изменившись в лице, отбрехался Макс. И снова переключился на спутницу: – Почему они так жили, нам, людям, понять сложно. Но, видимо, на то были объективные причины. Ну а поскольку нам приходится пользоваться их Наследием, то и выбора особого нет: тяжелым Охотникам полагается доработанная броня эфракоров, причем, замечу, трех наименьших размеров, то бишь XS, S и M, если на наши мерки переводить, а скаутам – снаряжение мбату с размерами 2XL и 3XL соответственно. Маркировка, кстати, такая и есть: «Эфракор» либо «Мбату», и наш размер… Хотя это, думаю, вам не особо интересно.

– Мне интересно всё! – отрезала репортерша. – А если вы опасаетесь, что я не смогу запомнить столько информации, то спешу вас разочаровать, Максим Дмитриевич: смогу. Память у меня хорошая. А еще диктофон и камера работают.

– А?.. – озадаченно уставился на меня Макс, но был безжалостно перебит неугомонной дамочкой:

– Лейтенант Болтнев разрешил!

– Приказ майора Кирпатрика, – пожал я плечами, предвосхитив следующий вопрос Деда Максима. – Да ты продолжай, Митрич, не стесняйся. И ни в чем себе не отказывай. И еще, Юлия Сергеевна…

– Да-да?

– Мастер-лейтенант. Запомните раз и навсегда.

– Это несущественные детали! – барственно отмахнулась девица. – Да и слишком громоздко! И вообще, в чем разница?!

Хм… если по документам, то всего в трех квалификационных классах (с третьего по первый соответственно) и четырех годах выслуги. А вот в реальности… опыт, опыт и еще раз опыт. Предельно кровавый и грязный. Ну и куча сожженных нервов. О прочих телесных повреждениях молчу, они, в отличие от душевных, неплохо поддаются лечению.

– Не понимаете? – пристально уставился я на репортершу, но та даже не дрогнула:

– Вообще понятия не имею!

– Ну и ладно, – вздохнул я, осознав всю тщетность приложенных ранее усилий. – И дай вам бог не выяснить эту разницу на практике. Так для нас всех будет лучше.

– Так вот о чем я, душа моя Юлия Сергеевна? – поспешил сгладить неловкость Макс. – Есть некие обстоятельства, над которыми мы не властны…

– О чем речь, Ник? – очень вовремя окликнула меня Сара. Естественно, на английском, ибо русским не владела даже на бытовом уровне. – Наш Дедуля оседлал любимую тему?

– Типа того, – с изрядным облегчением отозвался я. Ну ее, эту язву-репортершу. Чую, хлебнем мы еще с нею горюшка. – Мисс Джонс, как и большинство ее коллег по борзо… кхм, журналистскому цеху, отличается изрядным любопытством на фоне тотальной безграмотности в большинстве освещаемых тем.

Означенная мисс предпочла пропустить мою шпильку мимо ушей, сделав вид, что увлечена разговором с Митричем, но я ничуть не расстроился – так даже лучше. Если не отреагировала, значит, выпад точно достиг цели.

– Ну так борз… э-э-э… журналистам и положено! – ухмыльнулась пилотесса в ответ. – Не грузись, доставлю вас на шарик в лучшем виде, условия почти идеальные. Даже на виток зашли штатно…

– Что-то заметила? – вклинился я в задумчивую паузу.

– Да как тебе сказать, Ник… Мелькнуло что-то, но толком не пойму что, – неуверенно покачала головой Эштон. – Может, глянешь?

– Давай, – безразлично дернул я плечом.

Ну а чего? Все равно делать нечего. Даже журнашлю… то есть репортершу, Дед Максим развлекает. А так хоть отвлекусь немного, благо запалиться перед посторонними, сиречь гражданскими, риска нет – Митрич еще в прошлом году доломал кодировку шаттлов и сумел-таки подружить локалку корабликов с модернизированной БСУ – боевой системой управления, «залитой» в шлемы всех «альф». Даже в репортерский. Но в нем БСУ до поры до времени инактивна, ибо нефиг. Зато у нас с пилотом полнейшее взаимопонимание: доля мгновения, и соединение установлено. Что характерно, в безопасном режиме, то есть на защищенной частоте и с зашифрованным аудиоканалом, так что нас сейчас даже Макс не слышит, не говоря о неугомонной девице. Как результат, мне на забрало спроецировалась та же картинка, которую лицезрела сама Сара. Ну, помимо вида, открывавшегося в курсовом иллюминаторе. А если еще точнее, то интерфейс сканирующего комплекса МДК «Давид Ливингстон», своеобразными выносными антеннами которого – ну либо периферийными устройствами, как кому больше нравится, – выступали десантные модули. Решение насколько элементарное, настолько же и изящное, как почти все, к чему приложили руки эфракоры. Или мбату, кто их, ныне вымерших, разберет? Но лично я склоняюсь к последнему варианту, потому что здоровяки-эфракоры куда больше подходили на роль отбитой на всю голову военщины. А мбату, соответственно, техподдержка. Совсем как наш Дед Максим с подчиненными, хе-хе.

– Ну и где? – хмыкнул я, скользнув взглядом по подробной трехмерной модели Мира Эндрюса, отображавшей даже две лоханки на орбите. – Обычный ровный фон, насколько я вижу, даже местная спутниковая группировка уже издохла. Так, кое-какой мусор летает, не более.

– Вот, – крутанула изображение Сара, задействовав виртуальные манипуляторы, встроенные в перчатки скафандра.

В моем боевом таких не было, и мне оставалось довольствоваться одним лишь курсором, «привязанным» к указательному пальцу правой руки. Ну хоть так, и на том спасибо. Правда, в боевой обстановке это далеко не самый удобный способ. Но на этот случай в шлеме присутствует интерфейс физический, в виде кнопок, на которые нужно жать подбородком. Или вовсе задействовать выносной сенсорный дисплей на левом запястье. Это, кстати, тоже уже наше, человеческое усовершенствование. Мы же не только портить хорошие вещи умеем, в конце концов! Ну и нужда заставила – перчатки эфракоров людям не подходили по предельно прозаической причине: здоровяки имели всего лишь трехпалые конечности. Ну а мбату, словно в насмешку, были оснащены аж шестью пальцами на каждой грабке. Так что этот элемент экипировки у нас полностью самопальный.

– Ну и? – непонимающе уставился я на смазанный пик в трехмерной диаграмме, «вспученной» из сферической поверхности модельки. – Помехи?

– Скорее всего, – пожала плечами Эштон. – Но все равно подозрительно… Оп-па! Снова пик! Теперь видишь?

– А почему смазанный? – озадачился я.

– Отраженный сигнал? – предположила Сара. – Какую-то фонящую хрень самым краешком задевает, вот и…

– То есть можно забыть, как страшный сон?

– Пожалуй, да, – кивнула Эштон. – Вон еще один импульс прошел и ничего… И еще один…

– Да и отклика всего два было, – поддержал я пилотессу. – То есть совпадение, не более. На закономерность пока не тянет. Ну и чего ты мне нервы треплешь, Сарочка?

– По должности положено! – задорно отгавкнулась та. – Плюс мне еще кое-что… показалось.

– Ну, давай порази меня до глубины души! – смирился я с неизбежным.

– Вот, – снова сместила изображение Эштон. – Но тут вообще какая-то стремная штука, ни на один стандартный сигнал не походит.

– Артефакт Предтеч? – задумчиво заломил я бровь.

– А у тебя есть другое объяснение, Ник? – отплатила мне той же монетой Сара.

– Не-а, – мотнул я головой. – Но тот факт, что явление единичное, изрядно настораживает. Почему других таких нет? Что-то уникальное, возможно?

– Не проверишь – не узнаешь! – развела руками пилотесса. – Но на данный момент, сам понимаешь, такой возможности нет!

– Напряги бездельников на «Ливингстоне», – лениво посоветовал я, потеряв интерес к… ну пусть будет к графическим артефактам. – Им все равно делать нечего, пока на орбите прохлаждаются, вот пусть и шерстят все подряд. Вдруг там действительно что-то стоящее? Ты же хочешь бонус от Службы, а, Сарочка?

– Сам-то как думаешь, Никки? – ухмыльнулась в ответ Эштон.

– Я думаю, что ты таким вот нехитрым способом прикрыла свой очаровательный зад, радость моя! – моментально раскусил я замысел пилотессы. – То есть переложила ответственность с больной головы на здоровую!

– Ну вот, ты сам все прекрасно понимаешь, Никки! – и не подумала возмутиться та. – А теперь не отвлекай меня!

– Как скажешь, – пожал я плечами и разорвал соединение.