– Улька, – шепчет она, выйдя на лоджию, чтобы Вадик не услышал, – ты видала, какое у него… ну, это… хозяйство? Охренеть. У меня аж трусики намокли. Вот еще бы полотенце снял, чтобы я могла тщательнее рассмотреть…

– Глаш, я ему только что дом чуть не сожгла. Никакое хозяйство я не разглядывала, – ворчу, делая максимально невозмутимый вид.

– Может, ну его, Ванька твоего? Ты погляди, какой мужик!

– Все, прекращай! Слышала же, он сказал мне выметаться. Не будем будить зверя. Позже перезвоню.

Не даю подруге продолжить обсуждение мужских прелестей, скинув звонок, и открываю приложение такси.

Из-за разбушевавшейся бури по всему городу многобалльные пробки. Стоимость проезда, как всегда, тут же взлетает до небес. Но выхода нет. Я хоть и сказала Ване, что переночую у Аглаи, Градов уже дважды дал четко понять, что коврик на пороге мне не выделит.

Вбиваю адрес, жму «Заказать» и жду, нервно грызя заусеницу. Никто не хочет ехать в пригород. Конечно, какой смысл, когда полно заказов в черте города!

Наконец, некто Зураб принимает заказ.

Я забираю вещички, которые успела принести в гостиную, и отправляюсь в гардероб, где стоят две мои нераспакованные сумки.

Надеваю сапоги, шубку, платок. Ключи оставляю на этажерке в холле. Со вздохом окидываю взглядом сверкающий особняк и выхожу на улицу.

Меня тут же сдувает с ног, и я шлепаюсь на попу. Везет, что на террасе уже приличный сугроб, смягчивший мое падение. А пока встаю, получаю уведомление, что таксист отказался от заказа. Приходится ждать еще, но никто не откликается.

Открываю другое приложение, пытаюсь вызвать машину там. Экран смартфона залепляет снегом. Скольжу по нему пальцами, вбивая адрес, но на этом судьба недостаточно надо мной насмехается. Как назло, садится батарея.

Мои губы дрожат в нервной улыбке. На ресницах растут капли растаявшего снега. Из-за бури от парадных дверей даже ворот не видно, так что до остановки мне не добраться. Единственный способ как-то отсюда уехать – это опять ломиться в дом и просить хозяина вызвать такси.

Подышав для храбрости, нажимаю кнопку звонка. Градов встречать незваных гостей не торопится. Но я не сдаюсь. Не моя вина, что его сестра – аферистка. Я тоже жертва, а не только он.

Нажимаю еще раз и держу палец подольше.

Хозяин появляется на пороге в тонких домашних брюках и майке. Влажные волосы небрежно падают на лоб, придавая его внешности дикой неряшливости.

– Я же сказал, елку завтра привезут, – говорит, не дав мне начать.

– Можете оставить себе. У меня телефон сел. Вызовите, пожалуйста, такси, – терплю его только потому, что нуждаюсь в помощи.

– Такси сюда не ходят, – вдруг сообщает он. – Только до въезда в микрорайон. Дорогу замело. Не факт, что до утра расчистят.

– И вы говорите об этом только сейчас?

– Я вообще не горю желанием с тобой болтать, – раздражается он, но хватает меня за шубку и заволакивает в холл. Достает из кармана мобильник, набирает номер и, не отрывая от меня глаз, улыбается невидимому собеседнику: – Здорово, Леха! Занят?.. Только прилетел… Да без базара. Давай выручай, братан. Горничную мою надо в город отвезти… – Его взгляд падает на мои руки. – Замужем.

Не знаю, от чего мне неприятнее: что он назвал меня своей горничной, или что его странный дружок интересуется моим семейным положением…

Нарочно приподнимаю пальцы так, чтобы обручальное кольцо было лучше видно.

– Не вопрос, – заканчивает он разговор.

– Ваш друг прилетит за мной на вертолете? – интересуюсь я не без ехидства.

– На квадрокоптере, – шутит Градов без тени улыбки. – Проклятье. Придется с вами ехать. Иначе к мужу ты вернешься, наставив ему рога. Леха – профессионал затаскивать в постель замужних кукол.

Глава 3. Ульяна

Упомянутый Леха, который профессионал затаскивать в постель замужних кукол, является спасать меня только через час. Так что мне хватает времени возненавидеть этот особняк и его неразговорчивого хозяина, усердно делающего вид, что я ему абсолютно безразлична.

Пока я торчу в холле, каждые двадцать секунд проверяя уровень заряда батареи, он лежит на диване в гостиной и скроллит содержимое своего телефона. Пару раз ему кто-то звонит, но он игнорирует. Не скидывает, но и не отвечает. Ждет, когда абоненту надоест слушать гудки, и продолжает убивать время в интернете.

Гостеприимность в нем так и не просыпается.

Зато Леха оказывается тем еще болтуном. С порога разряжает атмосферу.

Присвистнув, скользит по мне довольным взглядом и лыбится:

– Потапова?

– Свиридов? – у меня глаза лезут на лоб.

Кто бы мог подумать, что вот так совершенно случайно я встречусь с тем, кто превратил одиннадцать лет жизни моих родителей в ад?! Одноклассник моего непутевого старшего братца, с которым они дружно вредили школе, соревнуясь в изощренности фантазий. А после выпускного так же дружно покоряли и разбивали женские сердца в универе.

Градов не преувеличивал, этот в самом деле профессионал. И что только женщины в нем находят? Или он только мне неприятен, потому что мама до сих пор вспоминает его распоследними словами и с содроганием? С самого детства я день за днем слышу, какой он подлец и раздолбай, и что из-за него жизнь моего брата пошла кувырком – три брака, алименты, просроченные кредиты и зависимости. Родители всегда ищут крайних в бедах своих чад на стороне.

– Вы знакомы? – наконец-то у хозяина злосчастного особняка прорезается голос.

– Учились вместе, – отвечает Свиридов, но я тут же уточняю:

– С моим братом. И я уже давно не Потапова.

Он опускает взгляд на мое обручальное кольцо и задумчиво почесывает затылок. Шесть лет разницы в возрасте сделали меня беззащитной жертвой брата и его дружка. Как только они надо мной ни потешались. К тому же я до самого универа была плоской, и Свиридов, естественно, не упускал возможности называть меня доской и пугать, что на меня ни у кого страпон не встанет.

Доска выросла, как и все ее рельефы. Да еще и замуж выскочила. Так что теперь у него язык не повернется обзываться.

– Мне плевать, – возвращает нас к делу Градов, надевая утепленную спортивную куртку. – Ты на лыжах?

Свиридов кивает, а у меня опускается челюсть? В смысле, на лыжах? Они издеваются?

– Так она – твоя горничная?

– Нет…

– Да! – заявляю я, заставив Градова нахмуриться.

Если Свиридов узнает правду, как меня развела мошенница, а потом при случае сболтнет братцу, тот обязательно поделится и с родителями, и с Ваней. У того по жизни цель – насолить мне. Ведь я в его понимании всегда была любимым ребенком в семье, а он – изгоем. Придурок!

– Потап… – растягивает Свиридов и быстро поправляется: – Ульяха, ты же была круглой отличницей. Красный диплом не дал гарантии лучшего будущего?

– Я подрабатываю, – продолжаю врать. – Максим Сергеевич некапризен и хорошо платит.

– Он? – смеется Свиридов. – Некапризен? Тогда почему не оставил тебя ночевать? Утром дороги пробьют, и уедешь.

– У меня муж, Леш, – напоминаю.

– Тогда почему он не заберет?

Вот же прилипало! Так и задушила бы голыми руками.

– Он сегодня работает допоздна, чтобы завтра со спокойной совестью уйти на длинные выходные. А я хочу приготовить ужин к его приходу.

– Хозяйственная. Всегда была с чудинкой, – зачем-то поясняет Градову. – Знаешь, Макс, однажды…

– Мне плевать, – повторяет он внятнее. – Я же сказал.

Градов будто нарочно выстраивает между нами непробиваемую стену, запрещая себе посочувствовать мне. А то вдруг надавлю на жалость и выклянчу аренду хотя бы на одну ночь.

– Так, это твое? – Свиридов потирает ладони, кивая на мои сумки. – Хорошо, что я прихватил волокуши.

Я представляю себя с голыми ногами на лыжах и с волокушами за спиной и понимаю, что такого сумасшедшего Нового года у меня еще никогда не было. Будет просто бомба, если какой-нибудь мимо проползающий подросток все это снимет на телефон и с наложением заводной музыки выложит в интернет.

Но судьба проявляет ко мне сострадание: у ворот нас ждет снегоход. Приличный, мощный, трехместный.

Свиридов всегда был безбашенным. Неудивительно, что в его гараже припасена техника на все случаи жизни. В отличие от моего братца, он время не разбазаривает. Может, и ума прибавилось…

– Поедем бутербродиком, – подмигивает мне.

Нет, не прибавилось…

– Давай в темпе, Лех, – не терпится Градову меня выпроводить.

Бросает мои сумки в сани, накрывает брезентом и ждет, когда я вскарабкаюсь на сиденье. Даже помощь не предложит, сухарь.

Блин, надо было надеть колготки. Мороза нет, но колени все равно щиплет. И ляжками трусь о холодную кожу сиденья.

– Мы что, так до самого города поедем? – спрашиваю на всякий случай.

Свиридов ржет, придвигаясь к рулю.

– Давай поближе ко мне, не стесняйся, а то Макс свою тушу не впихнет.

Меня зажимает между двумя мужскими телами, и в мгновенье становится намного теплее. Со дня знакомства с Ваней ко мне ни один посторонний мужчина не притронулся. А тут сразу двое сдавливают: один мощной спиной, другой твердой грудью. Руки Градов не распускает, но хватает одной-единственной мысли, что я сижу попой рядом с его… кхм… выдающимся хозяйством, чтобы покраснеть до кончиков ушей.

К счастью, через мгновенье все мысли сводятся к более насущной – как бы выжить. Ведь Свиридов рывком трогается с места и рассекает по сугробам с радостными воплями. А я тем временем, болтаясь из стороны в сторону, от ужаса нащупываю руки Градова и обвиваю ими свою талию.

Пристегнулась…

Не самый надежный ремень безопасности, конечно, но не впиваться же зубами в затылок напротив.

Пока скачем по поселку, а иначе нашу езду не назвать, он кажется мне бесконечным. Сплошные особняки, сверкающие гирлянды, наряженные елки и снег, целыми пластами залепляющий мое лицо.

Но когда Свиридов выруливает на шоссе, мои мучения заканчиваются.

На обочине нас ждет джип с прицепом.

– Можно мне мои руки? – пробуждает меня от сковывания утробный голос за спиной.

– А? Да-да! – Я осторожно убираю пальцы с мужских запястий и вижу оставленные от ногтей следы.

Прикусываю губу. Как неудобно вышло.

Градов первым спрыгивает со снегохода, достает мои сумки и закидывает на заднее сиденье джипа.

Свиридов отправляет меня туда же. И пока я отогреваюсь в теплом салоне, они с Градовым заталкивают снегоход в прицеп. О чем-то болтают, но я не слышу сути. Надеюсь, не обо мне. Ох, как не хочется, чтобы до родителей и Вани дошла правда!

Свиридов закуривает. Похоже, парни решили передохнуть.

Пользуясь случаем, нахожу в сумке брюки и решаю быстренько переодеться. Расстегиваю шубку, снимаю шорты и… дверь распахивается.

Градов зависает над картиной, где я изображена в раскоряченной позе, полулежа-полусидя, в кружевных трусиках, да еще и с одной задранной ногой.

– Это не то, о чем вы подумали, – зачем-то оправдываюсь, быстро собираясь в единое целое и укутываюсь в шубу.

– Жаль. Я бы не отказался, – вгоняет меня в ступор и захлопывает дверь со словами: – Сяду впереди.

Я жмурюсь и тихонько рычу. Что за безумный день?! Просто фестиваль неудач!

Брюки натягиваю за считаные секунды, поправляю шубу, волосы, утираю салфеткой влагу с лица и, усевшись поудобнее, пялюсь в окно, будто ничего не было. Что мне еще остается?

Свиридов докуривает и везет меня домой. Всю дорогу, разумеется, болтает. О ценах на биткоин, о кишечной палочке, подхваченной недавно в Египте и испортившей ему весь отпуск, о какой-то фотомодели, от которой он кое-как отделался.

– Адрес-то какой? – возвращается к делу, когда въезжаем в город.

На автомате проговариваю улицу и дом и прошу:

– Только остановись на углу.

– Боишься сплетен? – скалится, поглядывая на меня в зеркале заднего вида.

– Не хочу, чтобы меня увидели с тобой. Берегу психику родителей.