– Что? – склонив голову к плечу, зло смотрю на соседку. – Отравите?

– Заявлю на тебя! Поняла? Куда следует заявлю, – снова трясет кулаком у меня перед лицом.

Раздраженно закатив глаза, делаю шаг вперед, вставая вплотную к бабке.

– Пропустите.

Она вновь поджимает губы, недовольно сопит, но отходит в сторону. Достала! Вот реально весь дом достала. Участковый уже не знает, куда от нее прятаться. И это баба Зина еще не знает, что я работаю в органах. Не афиширую свою деятельность от греха подальше. Как в том анекдоте – пусть лучше проституткой считают…

Поднимаюсь в квартиру. Тагги и правда жалобно поскуливает под дверью и стучит об нее лапой. Открываю, щенок в голове, но уже мощный пес внешне, радостно виляя хвостом, запрыгивает на меня.

– Тагир, фу! – смеюсь я.

Единственный мужчина, который не вызывает у меня ужаса или раздражения. Ему я могу улыбаться. Наверное, поэтому он получился такой вот добряш. А может, благодарен за то, что спасла его от усыпления еще щенком.

Знакомые из питомника позвонили. Бракованный, никто не берет. Это сразу была моя собака. Я почувствовала, как мы с ним необходимы друг другу.

– Ну все, Тагир! – включаю строгую хозяйку. – Сидеть. – Он плюхается на задницу и смотрит на меня, склонив голову набок. – Ругаются на тебя, между прочим. Нельзя скулить.

Стафф дергает ушами, реагируя на изменения тона. Все понимает эта шерстяная задница. Сами они бракованные…

– Гулять, – снимаю поводок, цепляю крепление к ошейнику и вывожу Тагги в подъезд.

Баба Зина, чтоб ее, как раз поднимается. Охает, увидев нас, и начинает демонстративно креститься, а Тагир – рычать на нее в ответ.

– Демон. Как есть демон, – стонет бабка.

– Вы просто руками не машите, баб Зин. Он перестанет думать, что вы нам угрожаете.

– Что? Я?! Да это ты и твоя собака… – верещит она на весь подъезд.

– Рядом, – говорю Тагиру. Он послушно идет у моей ноги мимо истеричной бабы Зины.

Долго гуляем с ним на специально отведенной площадке. Играем в мяч, в палочку, отрабатываем команды и уставшие, но довольные возвращаемся домой.

Вместе готовим еду, смотрим телевизор и уходим спать около полуночи. Тагир ложится у кровати, я закрываю глаза и слушаю, как он сопит.

– Пожалуйста, нет… Не надо. Не трогай!

Резко сажусь, проснувшись от собственного крика. Сердце колотится в горле, дыхание сбилось, руки дрожат, а подушка снова промокла от слез.

Стафф смотрит на меня с тревогой. Подходит, кладет морду на колени. Провожу ладонью между его ушей, показывая, что очень ценю беспокойство единственного настоящего друга.

Пересаживаюсь за столик у открытого настежь окна, раскрываю потрепанную папку с альбомными листами и, продолжая дрожать, простыми карандашами рисую резкие линии. Много-много резких линий. Получается комната или тоннель, имеющая вместо тупика черный провал, а на стене тень с неестественно длинными руками и маленькой головой.

Последняя слезинка падает на рисунок. Растираю ее, пачкая подушечки пальцев. Поворачиваю голову к окну, а там светит солнце раннего весеннего утра. На ветке тополя сидит смешной нахохлившийся воробей и смотрит на меня с претензией.

Нервно улыбнувшись ему, закрываю папку, бросаю карандаши рассыпанными и отправляюсь на кухню. Собираю хлебные крошки, подсохшую горбушку ржаного, который лежит тут уже… сколько? Не помню.

Возвращаюсь в комнату и высыпаю крошки на подоконник. Тагир с интересом наблюдает за мной.

– Нельзя, – говорю ему и ухожу в душ.

Холодные струи воды жалят кожу, скукоживая соски и сжимая легкие. Резко выдохнув, меняю температуру, и приведенные в тонус мышцы плавно расслабляются. После таких сложных ночей меня обычно спасают контрастный душ и крепкий кофе.

Закрываю воду, выбираюсь на прохладный кафель. Вокруг меня быстро образуются маленькие лужицы, стекающие в одну большую. Привычно не глядя в зеркало на голую себя, заматываюсь в большое махровое полотенце и выхожу на кухню за чашкой черного бодрящего без сахара.

Из головы никак не выходят приснившиеся картинки. Они приходят бессвязными отрывками, и я сажусь, чтобы зарисовать еще одну, пока пью кофе.

Закончив, собираюсь на прогулку с Тагиром. После нее в голове проясняется.

Быстро переодеваюсь. У меня сегодня очень важная встреча.

Напомнив Тагги, что скулить под дверью больше не стоит, и понимая, что баба Зина мне все равно обязательно позвонит, запираю квартиру и спускаюсь к мотоциклу.

Раздражая стоящих в утренних пробках водителей, просачиваюсь между рядами машин и вовремя оказываюсь у кафе, где мы договорились встретиться с Ириной Сергеевной.

– Здравствуйте, Ирина Сергеевна, – сразу узнаю строгую, я бы даже сказала, властную женщину.

– Добрый день. Иванна Бойко? – уточняет начальница ОМВД, даже в декрете имеющая некоторое влияние. Киваю. – У меня не так много времени, поэтому давай сразу к делу.

– Да-да, я понимаю, – чувствую, как нервные окончания накаляются, а воздух становится тяжелее. Выдыхаю и присаживаюсь на стул напротив Ирины Сергеевны. – Что вы хотели спросить?

– Посмотреть на девчонку, за которую просили очень высокие люди. Расскажешь почему? – перебирает ногтями по столешнице.

Официант приносит ей чайник с чаем и чашку. Все выставляет на стол. Так же тихо уходит.

– Я не могу рассказать, но мне очень нужно именно в ваш отдел, – облизываю пересохшие от волнения губы, но всем своим видом стараюсь показать уверенность. Эта женщина вряд ли проникнется моими эмоциями. Скорее уж наоборот.

– Почему не в следствие? – Она наливает себе чай, глядя при этом только на меня. —Образование вполне позволяет.

– Я хочу к операм, – настаиваю на своем.

– Девочка, ты понимаешь, что это за работа? – скептически приподнимает бровь.

– Конечно, у меня вот, – достаю из рюкзака приготовленную папку с документами, – рекомендации есть, награды.

– Все это только бумажки. Работа опера – это не чистенький кабинет. Это поля. Наркоманы в подвалах, тупы на улицах, алкаши, бытовуха.

– Я знаю, куда иду, – уверяю ее.

Всем перечисленным меня точно не напугать. Есть вещи гораздо страшнее трупов и наркоманов.

– Уверена? – хмыкает Ирина Сергеевна.

– Абсолютно, – киваю я. – Так вы поможете?

Она пьет свой чай, молча разглядывая меня.

– Я не подведу, – обещаю ей.

– Хорошо, – вздыхает Ирина Сергеевна. – Попробую, но обещать не буду. Мой муж… Очень специфический человек. – Впервые с начала нашего разговора ее тон меняется со строгого на насмешливо-теплый.

– Я наслышана.

– Надеюсь, ты не по его душу? – снова превращается в железную леди.

– Нет, что вы, – качаю головой.

– Ну хорошо, – отодвигает от себя чашку, – тогда до связи.

Максим

Вечер уже. Рабочий день для тех, кто не дежурит, давно закончился. Парни разъехались по домам, остались только Шаман, Дэн и я.

– За прошлый месяц, – толкаю по столу два пухлых конверта с их процентом от наших общих дел.

Проворачивая левые схемы, каждый из нас имеет неплохую прибавку к зарплате. Есть несколько табу для нас. То, чем мы никогда не будем заниматься и что не станем крышевать. А в остальном никто не жалуется. Статистика улучшается, финансовое положение растет.

– Меньше чем обычно. – Шаман лениво дергает уголком губ и убирает конверт за пазуху.

– Да, надо бы съездить разобраться, – откидываюсь на спинку и слегка покачиваюсь.

– В принципе, время есть… – Он лениво смотрит на часы.

– Погнали, заодно в баньке попаримся, – подрываюсь с места. – Девочки, все дела…

– Не, я пас, – хмыкает Дэн и расплывается в довольной улыбке. – У меня дома своя девочка.

Сияет, как начищенный медный таз, аж втащить хочется. Незаконно быть таким счастливым. И это после нескольких месяцев семейной жизни. Мистика, не иначе. Приворожила его, что ли, эта Снегурка?

– Каблук, – меланхолично замечает Шаман, монотонно щелкая четками.

– Да похер. – Морозов небрежно закидывает руки за голову. – Главное – мне по кайфу.

– Вали давай, – рыкаю на него. – Не свети тут фейсом.

– Какие вы злые, – поднимается на ноги, пожимает нам руки и сваливает.

Остаемся с Шаманом вдвоем.

– Ну что, едем к хозяину банного комплекса?

– Неделя, конечно, была тяжелой, – вслух рассуждает он. – Но к блядям не хочу, надоело.

– О как! – угораю я. – Чего ж тебе надо-то?

– Я, может, как Дэн, свою Снегурку хочу.

Давлюсь смехом, вспоминая это маленькое чудовище. Девочка-беда, не меньше.

– Удачи тебе, – выдавливаю с трудом. – А пока ищешь, давай кости попарим?

– Да, поехали, – встает и разминает шею так, что позвонки хрустят. – Что-то я и сам подзадолбался.

Выходим из кабинета, закрываю на ключ. В отделе тишина и спокойствие. Надеюсь, так будет до утра и никто не позвонит мне среди ночи, чтобы дернуть обратно на службу. Отдаю дежурному ключи.

– Макс, подожди, – просит он, закрыв динамик ладонью.

– Меня нет, – жестом пытаюсь отмазаться, но, судя по его лицу, миссия невыполнима.

– Записываю, – с нажимом говорит дежурный.

Да твою мать! Неужели нельзя обойтись без нас? Вон Орехов тоже дежурит.

– Че там? – Шаман выглядывает из-за моего плеча.

– Да хер его знает. Ждем.

Еще пару минут терпеливо ждем подробностей.

– Ну, не томи, – тороплю дежурного, как только тот скидывает звонок.

– В парке труп. Девочка. Лет десять…

– Бля-ядь, – тянет Шаман, страдальчески закатывая глаза. – Попарился?

– Поехали посмотрим, – ободряюще хлопаю его по плечу. Забираю листок с адресом и иду к выходу.

– А следак?

– На место отправь.

Грузимся ко мне в машину. Завожу двигатель и нервно барабаню пальцами по рулю. Вечер стремительно перестает быть томным. А нехорошее предчувствие набирает обороты. Обычно интуиция меня никогда не подводит.

– Думаешь, совпадение? – зачем-то спрашиваю у Шамана.

– Я в них не верю, – медленно качает головой и смотрит в одну точку. – Чую, что у нас серия…

– Типун тебе в карму, – рычу недовольно и резво трогаюсь с места.

Шаман лишь смеется, но смех его такой демонический, что становится не по себе.

***

Паркуюсь недалеко от микроавтобуса судмедэксперта. В кои-то веки не придется ждать. Выходим на улицу. Похолодало на улице знатно. Аж пар изо рта. Застегиваю куртку и поднимаю воротник выше. Вот тебе и весна, днем жара, а ночью как-то невесело совсем.

Молча идем с Шаманом по пустынному парку, безошибочно угадывая направление. Наши шаги раздаются эхом в ночной тишине, а также улавливаются едва слышные голоса впереди. Значит, угадали.

Подходим к оцепленному участку. Народу уже как грязи. Яблоку негде упасть. Сразу идем к судмедэксперту.

– Борисыч, ну что тут? – хлопаю по плечу вместо приветствия.

– Личность еще не установили. Ни документов, ни телефона. Похоже, что задушили, точнее скажу после вскрытия. – Под монотонную речь, мельком осматриваю тело девочки. – Часа три назад. Обнаружила вон та женщина, – кивает в сторону.

На лавочке сидит женщина. Ее плечи вздрагивают от беззвучных рыданий. В шоке…

– Шаман, сходи опроси. Ты ж у нас психолог.

На самом деле нет, но его невозмутимость в любой ситуации поражает и располагает к доверию.

– Понял.

Беззвучно удаляется.

– Интересное что-то есть?

Присаживаюсь на корточки рядом с экспертом и пытаюсь уловить едва заметные детали. Синяки, ссадины, брюки порваны неестественно… Все слишком очевидно. Провожу ладонью по лицу и шумно выдыхаю.

– Думаю, износ. – Борисыч подтверждает мои догадки. – Точнее опять же после вскрытия.