На следующий день ярко светит солнце и вдруг наступает лето. Кондиционеры в школе не работают, сколько мы себя помним, и внутри просто отвратительно, но, как по мне, это всегда значит, что скоро каникулы. К тому же довольно забавно жаловаться на жару всем вместе, включая учителей. На уроке испанского я лежу на полу, потому что мистер Очоа – классный мужик и ему до балды, что мы делаем, если это не мешает нам заниматься, и потому что становится все жарче и жарче. Куинн рисует член на парте.

– Даже не верится, что наши яйца потеют в этой душной школе в последний раз, –  говорит он.

– Как думаешь, ты разрисовал членами достаточно парт?

– Где там! Но творчество художника никогда не заканчивается.

– Давай вечером посмотрим «SupeгПерцев»?

– Не могу, –  отвечает Куинн, добавляя визуальных эффектов при помощи ластика. –  Мы с Миной идем в кино.

– Блин, точно! Что будете смотреть?

– Тот фильм, в котором Блейк Лавли борется с акулой^[22]. –  Он смотрит на меня. –  Что?

– Ничего. –  Я смеюсь.

– Эй, она сама его выбрала! Вторым вариантом был «До встречи с тобой».

– Звучит романтично.

– Как думаешь, –  Куинн хмуро разглядывает нарисованный на парте член, –  она специально не стала выбирать романтический фильм?

– Ха, не спрашивай у меня. Ты забрел на территорию, куда еще не ступал ни один мужчина. У Мины нет карты.

Мои слова вызывают у него ухмылку.

– Значит, я первый человек на Луне.

– Скорее, ты участвуешь в квесте.

Он перерисовывает член в ракету и как раз начинает добавлять рядом планеты, когда подходит мистер Очоа и делает ему предупреждение, фыркнув от смеха.

Три года подряд, наверное, еще в начальной школе, на каждый Хеллоуин я был астронавтом, а Куинн –  пиратом. Мама даже распечатала фотографии каждого года, вставила в рамки и повесила в моей комнате. В память о былых временах мы решили повторить наши костюмы и в этом году. Холлис же хотела моей смерти: она вбила себе в голову, что мы должны одеться как Дафна и Фред^[23]. По-моему, из-за этого мы в очередной раз расстались (хотя это скорее был симптом, нежели причина), но на вечеринке в честь Хеллоуина снова помирились. Она все же надела фиолетовое платье с зеленым шарфиком, а я был просто человеком. В тот вечер мы много шутили про собачью будку.

Я набираю Холлис сообщение:

Помнишь, мы занимались сексом в туалете на Хеллоуин, когда туда случайно зашел Куинн? Ты обозвала его назойливым ребенком и захлопнула дверь.

Она отвечает почти сразу же:

Ага, помню

А потом пишет:

Охренеть как жарко, хочется сдохнуть. Я сижу в библиотеке в спортивном лифчике.

На что я отвечаю:

Дресс-код

Она тут же печатает:

Собачья будка

Гав

Я вспотела

Фу

Может, нам заняться сексом в библиотеке?

Может

Приходи

Правда?

Нет, конечно

За ее последним сообщением приходит еще одно:

Женский туалет на третьем этаже не работает

Опоздав на ланч и обнаружив, что за нашим обычным столом на улице никого нет, мы решаем проверить в столовой. Я не верю своим глазам, когда вижу, что Мина сидит со всей нашей компашкой. Перед ней лежит открытая книга, а рядом устроился Куинн. Когда мы занимаем свои места, она смеется.

– Почему мы внутри? –  спрашивает Холлис.

– Ну Мина села здесь, и я сел с ней, –  говорит Куинн. –  А куда вы запропастились, кстати? И почему вы такие мокрые?

– Сейчас все мокрые, –  отвечает Холлис и тянет меня на другую сторону стола. Здесь все. Наверное, последовали за Куинном. –  И хватит думать там себе всякие непристойности.

– Не могу, –  говорит Куинн. –  Это сильнее меня.

Мина фыркает. Он корчит ей рожицу, сморщив нос. Она строит гримасу в ответ.

– Как все это странно, –  тихим голосом говорит мне Холлис, пока остальные заняты разговорами, а Мина, закусив губу, прячет улыбку и продолжает читать. –  Но мне кажется, они подходят друг другу.

– Насчет этого не знаю, но она выглядит счастливой.

– Да, и Куинн тоже. Они переписывались до трех часов ночи.

– Откуда ты знаешь?

– Куинн похвастался. А еще сказал, что чувствовал себя семиклассником, в хорошем смысле, когда хихикал над телефоном, спрятавшись под одеяло. Он отправил мне несколько скриншотов.

– Я не получил никаких скриншотов…

– Потому что ты не силен в переписках с девушками.

С этим не поспоришь, поэтому я беру лежащее перед Холлис яблоко и откусываю кусок. Оно теплое и мягкое.

– А она и правда очень забавная, –  говорит мне Холлис, задумчиво разглядывая Мину, которая с полуулыбкой сидит над книгой. –  Я даже не думала, что она такая прикольная.

– Я твержу тебе об этом уже много лет, –  отвечаю я. –  Ну и гадость это яблоко! Здесь все теплое и гадкое, включая нас. Мы сидим в теплой гадкой кастрюле, в которой становится все жарче и жарче, и скоро сваримся заживо, а никто даже не заметит.

– Вообще-то нет, –  говорит Холлис, теперь разглядывая меня. –  Ты всегда говорил, что хочешь, чтобы мы подружились, но ничего для этого не делал.

– Я сделаю все что угодно, только давай больше никогда не будем говорить об этом!

– Ладно. Придешь сегодня ко мне, раз оба твоих друга заняты?

– У меня есть и другие друзья…

– Кэп. –  Холлис берет мое лицо в ладони и слегка встряхивает. –  Я дразню тебя. Хватит брюзжать.

– Прости, –  отвечаю я, на мгновение прижимаясь своим лбом к ее. –  Да, я приду. Только сначала мне нужно помочь Мине собраться.

– Я тоже должна пойти, –  говорит Холлис. –  И что ты посоветуешь ей надеть? Черные конверсы? Баскетбольные шорты и полосатую футболку?

– Эй, мне-то скриншоты никто не отправлял. Оставь мне хотя бы это!

– Хорошо, но, если понадобится помощь, набери меня по видеосвязи.

Вдруг между нами протискивается Ноа.

– Йоу, Холлис тут недавно обронила, что одна из девчонок запала на меня, но не сказала кто. Типа женский кодекс и все такое. –  Он закатывает глаза. Холлис не обращает на нас внимания, со старательным видом поедая салат. –  А мне нужна пара на выпускной, потому что Софи из десятого меня отшила.

Я давлюсь от смеха водой, и Ноа хлопает меня по спине. Холлис встает, чтобы выбросить мусор. Я продолжаю кашлять, а Ноа говорит:

– Ты можешь для меня разузнать, что это за девчонка?

Я откашливаюсь и маню его рукой, чтобы он наклонился ближе.

– Я уже знаю. Это Бекка. Но я тебе ничего не говорил.

– Спасибо, –  благодарит он и возвращается на место.

– Ты получишь пятерку с плюсом за свои интриги, –  говорю я Холлис, когда она садится обратно. –  Этот выпускной –  твой лучший проект.

Когда мы сидим в столовой, все болтают друг с другом о всякой ерунде, потому что здесь столы длинные, как на «Тайной вечере». Столы на улице круглые и маленькие, и когда все сидят лицом друг к другу, козни и сплетни не останутся незамеченными. Конечно, этой мудростью со мной поделилась Холлис.

– Большое спасибо, –  отвечает она. –  Вся фишка заключалась в том, чтобы не раскрывать перед ним все карты. Мальчишки ведь все по природе любопытны, как маленькие дети, им нравится выполнять несложные задания и разгадывать тайны. А как только у них возникает какая-то навязчивая мысль, они и сами не могут понять, откуда она взялась. И все, шарик покатился.

– Прямиком к выпускному.

– Именно.

– Они должны знать, кто ими манипулирует, –  говорю я. –  Чтобы потом поблагодарить тебя.

– Я просто хочу, чтобы мы все были вместе. А еще надо делать добро, –  серьезно отвечает Холлис, –  особенно пока никто не видит.

Вечером я прихожу к Мине. Она лежит на кровати лицом вниз, по полу разбросана одежда.

– Я должна все отменить, –  говорит она в подушку.

– Так, а почему? –  спрашиваю я, перешагивая через вещи.

– Потому что, что бы я ни надела, я выгляжу как ряженая кукла, а еще я вспотела. И вообще, я лучше посмотрю кино с тобой!

Глупо, конечно, но эти слова вызывают у меня вспышку радостного триумфа.

– Понятное дело, мы всегда любили это делать. –  Я поднимаю с пола несколько платьев. –  Но жизнь неумолима.

Мина переворачивается на спину и таращится на вентилятор под потолком.

– Это слово дня из приложения. «Неумолимый».

– По-моему, оно слишком простое для тебя.

Я показываю платье, которое она надевала на день рождения Холлис.

– Надень опять вот это, –  предлагаю я. –  Оно хорошо на тебе смотрелось.

– Что ты имеешь в виду под «хорошо смотрелось»?

– Когда я смотрел на него, мне оно казалось хорошим, а не плохим.

– Все равно нет, потому что это будет выглядеть так, будто у меня всего одно платье, как у гребаной Золушки.

– Золушка –  самая клевая принцесса.

– Золушка –  неудачница и размазня, у которой нет отца.

Мне нечего ответить на это. Мина протягивает мне свой телефон.

– Придумай какую-нибудь отмазку. Правдоподобную, но милую. –  Она снова переворачивается на живот. –  А потом оставь меня здесь умирать.

Я открываю их с Куинном переписку. Он написал ей сообщение:

Я боюсь акул и свиданий, но очень хочу тебя увидеть. В чем прикол?

– У тебя сообщение. –  Я возвращаю ей телефон.

Мина смотрит на экран, приоткрыв рот. Я еще ни разу не видел на ее лице такого выражения. Потом она закусывает губу и снова падает на кровать.

– Блин-блин-блин!

– Так. –  Я встаю и достаю свой телефон. –  Судя по всему, пришло время тяжелой артиллерии.

Я звоню Холлис по видеосвязи:

– Что ты делаешь?

Холлис отвечает на звонок с необычайно самодовольным видом.

Услышав ее голос, Мина широко распахивает глаза и начинает яростно качать головой.

– Привет! –  говорю я Холлис, отмахиваясь от Мины. –  Ты была права. Нам нужна помощь.

Я уклоняюсь от туфли, брошенной в меня Миной. Она шипит что-то про неудачный момент.

– Так, дай мне поговорить с Миной.

Я протягиваю телефон. Мина топает ногой, но берет его.

– Привет! –  говорит она Холлис с уже невозмутимым видом. –  Прости, мне так неловко…

– Брось ты! Я это обожаю! Ты хочешь выглядеть трахабельной или миленькой?

– Хм… и так и так, наверное…

– Вот именно. Значит, так, у тебя есть обычная белая майка, типа тех, что мы носим на физру?

– Э-э-э, да.

– Тогда надень ее, а Кэплан пусть сделает маленький разрез сбоку прямо под твоей грудью, ну или чуть ниже –  как тебе будет комфортно. Потом нужно ее снять и отрезать нижнюю часть по метке.

– Ладно…

– И помнишь ту белую юбку, которую ты надевала в девятом классе на весенний концерт?

– Э-э-э, да.

– Я как раз недавно вспоминала ее. Хочу надеть что-то подобное на ужин в честь окончания школы, но не могу найти ничего подходящего, ну, понимаешь, простое, хлопковое и А-силуэта, с вайбами Лины в Греции из фильма «Джинсы-талисман»…

– Я купила ее в «Олд Нэви» лет десять назад.

– Но ты ее не выбросила?

– Возможно. Надо поискать. Но разве она не будет мне сейчас мала?

– Просто примерь ее и покажи мне. Кэп, принеси ножницы!

Когда я возвращаюсь в комнату, Мина стоит на четвереньках перед шкафом.

– Нашла! –  говорит она Холлис.

Когда Мина вытаскивает юбку, к моим ногам падает маленький пожелтевший листок бумаги.

– Круто. Надевай юбку, майку и джинсовую куртку Кэплана. Она где-то на полу в его машине.

– Что это? –  спрашиваю я у Мины, поднимая бумажку с пола.

– Я в ней не утону? –  спрашивает Мина у Холлис.

– В этом вся задумка, –  отвечает Холлис. –  Мини-юбка, кроп-топ^[24] и большая куртка. Но перезвони мне, если вдруг получится дерьмово.

Она отключается.

Бумажка в моих руках очень напоминает вырезки из старинного альбома.

– Что такое «Хризантема»? –  спрашиваю я. –  И кто все эти люди?

Мина вздыхает.

– Это просто мусор.